Антисваха против василиска (СИ) - Елисеева Валентина

…

«Интересно, что сказал бы мой дед о Василиске теперь, при виде бездыханного тела жертвы на алтаре», — подавленно думал Ригорин. Раз девушка окаменела наравне с убийцами, значит, в момент появления крылатого змея она была ещё жива, её ещё можно было спасти!

— Редкий случай криминалистической правовой дилеммы: кого считать непосредственным убийцей? Того, кто воткнул жертве кинжал в грудь, нанеся заведомо смертельный удар, или того, кто ускорил наступление её смерти, обратив тело в камень? — флегматично высказался Борк, словно уловивший мысли своего начальства.

— Их обоих, — глухо ответил Ригорин.

— Судья потребует остановиться на одном варианте, — возразил Борк.

— Когда я доведу это дело до суда, высшую меру получат все!

— Кто-то уже её получил, — с привычной невозмутимостью заметил заместитель Ригорина, заставив его в который раз задуматься, существуют ли обстоятельства, способные вывести зама из равновесия. — Как будем ловить Василиска?

— Отличный вопрос, не дающий мне спать который месяц, — проворчал Ригорин. — Жду донесений агентов на местах и результатов определения личности фанатиков: чтоб к вечеру вся информация была на моём столе в центральном управлении!

— Думается, по сектантам всё будет как обычно: бродяги без роду-племени, обитатели городского «дна», не поддерживающие с кем-либо близких связей, сироты из деревень, которым решительно нечего терять, готовые убить за мелкий грош.

— Ищите то, что не укладывается в рамки «как обычно»! — вышел из себя Ригорин и взвился в воздух.

Летя к столице, он вспоминал разговор с дедом, состоявшийся, когда Ригорин, спустя много-много лет разлуки, переступил порог родового поместья. Отец Ригорина был единственным наследником, но рассорился с родными и ушёл из дома в ранней молодости по романтической причине: родные высказались против его женитьбы на матери Ригорина. Мать была родом из высокопоставленной, богатой семьи, была умной, красивой девушкой с незапятнанной репутацией. Единственное основание, по которому обе семьи в штыки восприняли идею её брака с наследником знатного семейства, заключалась в том, что… мать Ригорина принадлежала к роду, некогда предавшего род Василиска и вставшего на сторону короля, а семья Ригорина относила себя к близким друзьям крылатой змеи! Так что ядовитое дыхание царя змей отравило жизнь Ригорина ещё до его рождения. Отец женился на матери вопреки воле обеих семей, уехал с новобрачной в столицу и пробивался сам, без поддержки родных. Сильный и обученный маг не остался без работы и в итоге возглавил всю королевскую стражу страны.

Сказать, что Ригорин гордился своим отцом — значит, ничего не сказать! Он следовал по его пути и не шёл на примирение с родными, когда-то отвергшими выбор его отца. Дед не раз присылал Ригорину письма, но единственный ответ он написал, когда трагически погиб отец: сообщил о его смерти. И тогда же впервые посетил семейное поместье: отца похоронили в родовом склепе. Второй раз Ригорин наведался в родовое гнездо, когда в тот же склеп привёз тело матери, тихо ушедшей вслед за любимым мужем. И третий визит он нанёс весной, желая услышать всё, что деду известно о Василиске…

— Если царь змей и впрямь воскрес, то твоя прямая обязанность — принести ему присягу нерушимой верности и служить, как служили твои предки! — сурово постановил дед, выслушав рассказ о пещере, каменном волке, разгроме усыпальницы и единственном магическом следе на руинах.

— Для начал неплохо бы найти его, а там уж я решу, стоит ли он моей верности, — резко ответил Ригорин. — Я не собираюсь пополнять секту фанатиков-убийц, которую он, похоже, возглавил!

— Глупости, — рассердился дед, — василиски всегда были миролюбивы, в отличие от сильный магов, королевских прихвостней!

— Секта убийц называется «Возрождение Василиска», а не «Славься, король»!

— Разумеется! Лучший способ опорочить человека — начать совершать злодеяния от его имени. Тебе ли того не знать, глава королевской стражи! Я расскажу тебе, как на самом деле обстояли дела в те давние времена, когда в мире жили сильные, разумные, магически одарённые змеи, которых нынче принято считать вымыслом, мифическими персонажами. Власть единого на весь мир короля не была абсолютной, как сейчас, поскольку ей существовал мощный противовес: род василисков. Василиски в человеческом обличии ходили по земле, смотрели, как живётся людям, принимали посетителей в управах, чтобы люди высказали им свои обиды и печали. Принимали всех, без различий достатка и родовитости, магов и простолюдинов, и советовали королю, какие законы следует принять, а какие — изменить. Никто не был поставлен в положение рабов, как сейчас, даже самые сильные маги не могли безнаказанно творить зло, как сейчас! Всё изменилось, когда уничтожили змеиный род, изменилось к худшему: магическая элита в полной мере воспользовалась наступившей для них безнаказанностью. Земли разделили на отдельные королевства, приняли свод новых законов, простолюдинов перестали считать за людей.

— Тому, что ты рассказываешь, нет никаких исторических подтверждений! — не выдержал Ригорин.

— Давно известно, что историю пишет победитель, — сурово напомнил дед. — И победители придумали великолепный ход: объявили василисков мифом! Какие могут быть исторические свидетельства о никогда не существовавших персонажах, верно? Все хроники прежних времён уничтожили, а если вдруг какие-то документы всплывали, то их объявляли сказками и легендами, плодами богатой народной фантазии. А в новейшей литературе образ мифического василиска наградили всеми мыслимыми злодейскими чертами, подчеркнув природные особенности всех василисков: убийственный взгляд и ядовитое дыхание, что помогали им защищаться от врагов. Правду теперь можно узнать только из преданий, что передаются из уст в уста, от отца к сыну.

— Мой отец ничего такого мне не рассказывал, — хмуро ответил Ригорин.

— Твой отец не желал вспоминать, что ради денег и должности пошёл служить тем, что когда-то пр

е

дали самых благородных земных созданий, лучших друзей его рода!

На этом диалог оборвался, и возмущённый Ригорин вернулся в столицу.

«Интересно, что сказал бы мой дед о Василиске теперь, какое нашёл бы ему оправдание», — вернулся Ригорин к прежней мысли. То, что горстка предателей столетия тому назад убила всех родных Василиска, не оправдывало невинных жертв в настоящем времени. Никто из ныне живущих не несёт ответственности за резню, усеявшую маленькими длинными скелетиками пещеру в горах.

Ближе к вечеру в кабинет Ригорина доставили свежие сведения о личностях тех, кто на века запечатлелся в камне: трое из пяти фанатиков были родом из земель Имрана Дайма! Примечательно, что девушка-жертва оказалась дочерью близкого друга соседа Дайма: друга, выполнявшего функции управляющего поместьем. И самое интересное: с этим соседом и с его управляющим у Дайма недавно был серьёзный конфликт.

Глава королевской стражи с огромнейшим удовольствием подписал распоряжение явиться на дачу показаний дьявольскому магистру!

Магистр на удивление не заставил себя ждать, лишив Ригорина удовольствия выслать за ним наряд стражников. Имран Дайм явился в кабинет, отодвинув в сторону сообщающего о его приходе секретаря, с любопытством осмотрелся и без приглашения опустился в мягкое кресло у окна, проигнорировав жёсткий стул для посетителей. Ригорин поспешил отослать секретаря, опасаясь, что иначе это сделает бесцеремонный свидетель по делу, ничуть не боящийся, видимо, перейти в разряд обвиняемых.

— Благодарю за впервые проявленную вами любезность, Ригорин, — вальяжно протянул Дайм, поудобнее устраиваясь в кресле. — Очень мило, что вы прислали мне приглашение зайти именно тогда, когда я приехал на пару дней в столицу. Только я задумался, чем бы занять свободный вечерок, — и тут как раз подоспело ваше письмецо. Раньше 

я

 держал обещания скорой встречи с вами, а теперь и вы подтянулись. Так что у нас нового по делу Василиска?