Лефорт - Николай Павленко

Вслед за Азовом капитулировал гарнизон форта Лютик. Это произошло при следующих обстоятельствах: накануне вечером казаки приблизились к Лютику и потребовали от гарнизона сдаться, сообщив, что Азов уже капитулировал. Гарнизон, однако, не поверил. Тогда казаки предложили выделить уполномоченных, которые бы убедились, что крепость находится в руках русских войск и что казаки не обманывают их. В тот же день гарнизон сдался.

Тридцатого июля о взятии Азова были извещены специальными грамотами правители иностранных государств — цесарь Леопольд, венецианский дож Сильвестр Валерий, а 7 августа — бранденбургский курфюрст Фридрих III. Во всех грамотах, составленных примерно в одних и тех же выражениях, содержался призыв «для общей пользы всего христианства и для крепчайшей над неприятели победы и одоления, в тот помянутой союз с нами, великим государем, с нашим царским величеством» вступить{82}.

Московские корреспонденты, получив известие о взятии Азова, поспешили поздравить царя с победой, особо отмечая его личное участие в ее достижении. «…Зело удивились вашему великого государя предивную кротость и смирение, — писал А.А. Виниус, — яко в такой великой победе не вознес своего сердца, но всю победу вышнему Творцу неба и земли приписа и рабов своих трудившихся (вашим же единым государским промыслом) изволил похвалити, идеже все признавают, яко ваш, великого государя, точию был промысл и одержанием с моря помощи город приклонился к ногам вашим государским. Того ради радуйся, о победоносный наш великой царю: превзошел еси Александра древнего, той бо, аще видением пленных Дариевой жены и дщери красотою их не уязвися, обаче о победах своих превознесся и не дате славы Богу… Радуйся, великий наш монарх, иже никакими трудами нипреборим был еси и, еще прежде взятия града того, верою, подобно Исусу Наввину взятием себя обнадежил еси. Радуйся, праведный наш великий воине; иже своих врагов не точию оружием, но милосердием праведным победил еси и толиких врагов поганских животом даровал».

Менее образованные, чем А.А. Виниус, отечественные льстецы умолчали о превосходстве царя над Александром Македонским, но также выражали свое восхищение. Л.К. Нарышкин, дядя царя: «Что нам воздать за такие твои труды, есть ли бы не морской караван удержан был; а то, мой государь, твоими трудами ускорено». Б.А. Голицын: «Не токмо Бог порадовал тебя, моего государя, за твои правые труды, но и всю вселенную, о чем зело со многим радостным плачем, воздав руки, ликоствовали и хвалу Богу возсылали с воплем пения глаголюши: слава во вышних Богу». Г.И. Головкин: «В нынешний, государь, радостный день радостными душами благодарим Господа Бога за превысокую Ево милость о призрении за твои труды, за которые невозможно человеком ничем заплатить, о взятии Азова. И особый твой труд о строении галер на Москве, и в трудном пути и на Воронеже, и поспешения Доном на море кто может достойно прославить! И самое неприятелю баше в Азов вход и препятие без желания своего здравия, и первой неприятелю страх и вашему воинству добычю кто может пред всем светом утаити!»

«Князь-кесарь» Ромодановский: «Писал ты ко мне, господине, о взятии Азова города, и мы обрадючись великой Божий милости, благодарные молитвы воздав за ваше здравие и храбрость, чинили воинскую радость, а притом и потом чрез сие писание ваше к Богу усердное моление и храбрость и над бусорманы всякое мудрое снискание ко взятию Азова похваляем адмирала и при нем генералов, и всех надлежащих чинов начальных людей, и пехоту. И тебя, каптейна, за усердное твое к Богу моление, и всех чинов за милостивое твое к ним спомо-жение похваляем, и вам, что паче многие в трудах ты, господине, пребываешь и нам желаемое исполняешь, и по всему твоему делу, мним тя быть подобна многим верою к Богу, яко Петра, мудростию, яко Соломона, силою, яко Самсона, славою, яко Давида; а паче, что лутчее в людях чрез многие науки изобретается и чрез продолжные дни снискательства их, то в тебе, господине, чрез малое искание или токмо чрез видение все то является во всяком полном исправном том деле. И потом не многих тебе достойную в деле твоем воздать похвалу, токмо Бога молю о милости Ево, дабы тебе впредь милостивое человеколюбие Божие такой поиск везде даровал чрез твое намерение ко имени своему в похвалу; как ныне явилось»{83}.

Среди приведенных выше панегириков Петру послание Ромодановского по форме — наиболее тяжеловесное, но по содержанию богаче прочих, поскольку автор уловил главное в поведении царя — умение быстро оценивать обстановку и столь же быстро принимать решение. Ромодановский единственный из всех отметил заслуги «адмирала», то есть Лефорта, в овладении Азовом. С его стороны это была чистой воды лесть, ибо никакого реального участия ни в морском сражении, ни в осадных работах Лефорт не принимал. Мучимый тяжелой болезнью, он не мог командовать флотом и участвовать в действиях, решивших судьбу Азова.

Овладение Азовом еще не означало установления господства России на Азовском море, поскольку от крепости остались в целости лишь стены. Предстояло восстановить укрепления города, то есть устранить результаты осадных работ русских войск, а также соорудить жилые здания для гарнизона. Уже на следующий день после взятия Азова Петр предложил цесарскому инженеру составить план возведения новых крепостных сооружений. Через три дня план был готов. В нем предусматривалось возведение пяти каменных бастионов и ретрашементов с наружной стороны крепости.

Царь намеревался превратить Азовское море во внутреннее море России, в плацдарм для продвижения через Керченский пролив в Черное море, а из него — в Средиземное. Для этого надлежало обзавестись портом на Азовском море. Надобность в нем определялась тем, что Азов был расположен не на берегу моря, а в устье Дона.

Двадцать шестого июля царь в сопровождении генералов на галерах отправился в море для поисков удобной бухты. На противоположном берегу он причалил к необитаемому мысу, издавна известному казакам под названием Таганрога. Место было признано удобным для основания гавани для военно-морского флота.

О роли Лефорта в событиях, решивших судьбу Азова, нам ничего не известно. Морское сражение произошло 20 мая, когда Лефорт еще находился в Черкасске. 24-го числа он писал оттуда Петру, поздравляя его с одержанной победой: «Мы пили ваше здоровье, также из пушек палили за победу, дарованную нам Богом… Я весьма несчастлив, что меня там нет. Болезнь моя верно проходит. Надеюсь с Божьей помощью принять участие в другой победе».

Начиная с конца мая Лефорт находился под Азовом, но болезнь по-прежнему не давала ему возможности в полной мере проявить себя в качестве военачальника или тем более флотоводца. Его первое письмо в Москву датировано 20 июня; в нем он извещал: «Я нахожусь с его величеством на реке; флот состоит из 29 галер; помощь (азовскому гарнизону) пришла; она остановилась в трех лье от Азова на море, в виду наших кораблей; но ей невозможно пробиться, потому что его величество приказал построить два форта при устье реки». Неприятельские корабли не могли войти в устье Дона еще и потому, что путь им преграждали те самые цепи, которые в прошлогодней кампании были сняты с каланчей. Исход войны за Азов был ясен Лефорту. Он отправил в Москву пророческие слова: «Крепость продержится недолго и принуждена будет сдаться»{84}.