Том 6. Драматические произведения 1840-1859 - Николай Некрасов

Григорий

А всё побью. Но изложи сначалаПричину — почему не принят?

Триумвиратов

НаступилВек строгости какой-то небывалой…Да вот Харчин: уж как прилежен был!Он до того зазубривался часто,Что отливали мы его водой.И что ж? увы!.. Ну уж пускай бы нас-то:Нет, и его… пешком пошел домой…Бедняжка! как он трусил! как боялся!Отец сердит и беден. Что-то с ним?Я к Харчину душевно привязался:Всегда задумчив, болен, нелюдим,Боюсь, что он не выдержит печали.

Калистратка (за сценой)

Вот батюшка… ах, братец!.. ты…

Входят Калистратка и Харчин.

Действие второе

Григорий, Триумвиратов, Харчин, Калистратка.

Триумвиратов

Харчин!Откуда ты?

Калистратка

Да вот они искали:Я встретил и привел…

(Ласкается к брату.)

Харчин

Один теперь, одинНа целом свете! Батька рассердилсяИ выгнал!

Григорий

Благородный господин!Кто ты такой? Откуда появился?

Xарчин

Кто я? злосчастный Константин Харчин!В последний раз узрев родную землю,Готовлюсь к смерти я…Да вот вам вся история моя,Когда вы знать ее хотите.

Григорий

Внемлю.

Харчин

«Не спорю, дело честное —Карать и обличать,Но нужно знанье местное —Вот мне так грех не брать!Как черствым хлебом давитсяГолодная семья,Так бескорыстьем славитьсяПозор — вот мысль моя!» —Такие рассужденияОтец мой развивалИ кожу без зазренияС живых и с мертвых драл.Он за дельца удалогоВ уезде нашем слыл,Но был чинишка малогоИ очень бедно жил.«Эх! доля неоплатная,Ты долюшка моя!» —Певал он: необъятнаяГнела его семья.По счастию, отличнаяЖена, детей штук пять,Да теща параличная,Да взбалмошная мать,Да брат с ногой, оторваннойПод Данцигом, да дед,Прожорливый, оборванный,Ста двадцати трех лет!Такая уж живучаяПорода их была.В отце судьба могучаяКормильца им дала.И он свершал призвание —Безропотно кормилИ даже их ворчание,Их злость переносил!Крутенько приходилося:Случалось — хлеба нет,Семья вся притаилася,Разбунтовался дед!«Всех накормлю, родимые!» —Промолвит — и уйдетИ вдруг непостижимыеПути изобретет:Глядишь, деньга явилася!Утих задорный дед,Семья одушевилася…Так жил он сорок лет;Не изменял обычая,Кормил и холил нас,Лишь в год до безъязычияПьян напивался раз.Тут только маску чиннуюСнимал он наконец:Прибьет жену невинную,Облает нас отец!Рассказ враля досадногоО Данциге прерветИ мучит деда жадного —Обедать не дает!

Помощником родителяЛет с девяти я был:У каждого просителяОсобо я просилИ матушке грошовыеДоходы отдавал…Да, смолоду суровыеКартины я видал!К чему о них рассказывать?Но должен я сказать,Что темных дел показывать,В них сына посвящать —Ни малого желанияРодитель не питал:«Тебе тут не компания —Иди!» — он замечал,Когда к нему стекалисяСутяги и дельцы.Но от меня старалисяНапрасно скрыть концы:Во все их тайны грязныеЧутьем я проникал…В проделки безобразныеКак сам я не попал,Не сделался воришкою —То знает только мать.Почти еще мальчишкоюЯ начал пониматьВсё, что в семье творилося…Желанье ей помочьВ душе моей родилося —Я начал день и ночьУчиться, чтоб отправитьсяВесною далеко…«Разбогатеть, прославитьсяТам, дитятко, легко!» —С какой-то верой пламеннойМне говорила мать,Отец до БелокаменнойРешился провожать.Пришла в смятенье чудноеВся бедная семья,И вдруг признанье трудноеСвершила мать моя:«Возьмите вот, касатики,Скопила два рубля!Смотри, из математикиНе получи нуля!»Описывать не для чего,Как мы без денег шли,Способности подьячегоОтцу тут помогли:В одном селе прикинулсяЛазутчиком; ему,Чтоб только дальше двинулся,Грошей собрали тьму.У Иверской свидетелемОн руку приложил,Что кто-то благодетелемСвоим засечен был.Была еще история,Но вспоминать зачем? —И со стыда и с горя яСгорел тогда совсем…

Один в погоду сквернуюВ столицу я вступилИ горечь непомернуюВ ней бедности испил…Питаясь чуть не жестию,Я часто ощущалТакую индижестию,Что умереть желал.А тут ходьба далекая…Я по ночам зубрил;Каморка невысокая,Я в ней курил, курил!Лежали книги кучеюОдни передо мной,Да дым носился тучеюНад тусклою свечой.Способности усталыеЯ утром освежал:Без чаю с Охты МалыяНа остров пробегал;Как пеший-то по-конномуВерст восемь продерешь,Так обаянью сонномуС трудом не подпадешь!Тут голова беспутнаяНачнет ходить кругом,В ней безразличность мутная,И тупость, и содом!Для экстренной оказииУж съехались тудаУчителя гимназии……Запнулся — и беда!Стоишь вороной жалкою,А в голове стучит,Как будто сзади скалкоюВ затылок кто тузит!В глазах снуют видения,В ушах: лю-ли! лю-ли!И нет тебе спасения —Нули! Нули! Нули!..

За строгость не получитеПрофессорский диплом,Лишь бедняков отучитеЗа сотни верст пешкомИдти толпой голодноюНа берега НевыС надеждой благородноюК развитью головы…Придешь домой — от сродниковЛежит уж письмецо:«Моли, сынок, угодников,Учись, забудь винцо!»Эх! что вы, мои милые?Какое тут питье!Измаял больно силы я —Вот горюшко мое!Измаял — и решениеСвершилось: мой язык,Мой ум пришли в смятение —Увы! я стал в тупик!..Что толковать с невеждою?Учитель нуль всучил…С угаснувшей надеждоюЯ вдруг лишился сил.Сказались мне бессонныеЧетырнадцать ночейИ похожденья конныеНа паре на своей!Смутил аудиторию —Осмелился упасть,И в новую историюНе преминул попасть.Сочли меня за пьяного,В горячке я кричал…У сторожа ИвановаОчнулся: смерть я звал —Конец бы одинаковый!..Но жив я до сих пор,Лишь с шеи крест тумпаковыйСтащил какой-то вор.

(Падает в изнеможении на копну сена и остается с закрытыми главами и бледным лицом. Слышны звуки охотничьих рогов.)

Действие третье

Те же и молодой Тузов (быстро въезжает верхом, окруженный собаками).

Тузов

Что?.. Нет и здесь? Проклятый зверь!Как будто в землю провалился!Эй, Трошка! Да куда ж он скрылся?Где нам искать его теперь?

Появляются еще охотники и собаки.

Подлец! надул моих проворных хватов,Надул собак. Уж я ж тебя, косой!Доеду… А, камрад, Триумвиратов!Здорово, брат! Поедем-ка со мной!Что горевать? Великое несчастье —Не приняли! Я даже рад, ей-ей!Мгновенно я почувствовал пристрастьеК охоте псовой… Книги поскорейЗабросил… Целый день теперь ликую!Здоров, как всяк, и волен, как орел.С собаками до сумерек гарцую.А вечером вино, хороший столДа разговор про травлю, про угонкиИ мало ль что… я вас утешу вмиг:Какие там чудесные девчонкиКупаются!.. Ну, отпусти, старик!Сергей! Мирошка! кто-нибудь — слезайте.Дай лошадь им…

Григорий