Я стираю свою тень 7 - Сергей Анатольевич Панченко

остальные. Шекспир зашел первым и дождался меня. Челюсть моя оказалась на полу, когда я увидел ассортимент оружия, висевшего на стенах. Это были огнестрельные пистолеты, автоматы и винтовки, произведенные по мотивам современного земного оружия, плазмоганы, которые уже приходилось держать в руках, гауссовки, мины различного действия, ножи и даже высокотехнологичные луки.

— Ого, вы что, готовитесь к войне? — Удивился я количеству оружия.

— Да, готовимся, только не к войне, а к очередному циклу. Он начнется через семь дней и надо будет справиться с хаосом первых дней.

Из намеков Шекспира я не понял ничего.

— Прости, но я тут совсем недавно, ничего не знаю про циклы и хаос. Я вообще пребываю в легком шоке от всего. Особенно от этих зубастых монстров, которые всадили мне жало в спину.

— Как всадили? И ты выжил? Покажи. — Мое заявление вызвало у него настоящий интерес.

Я повернулся к нему спиной и задрал майку. Спина побаливала, но терпимо. Шекспир осторожно ощупал место вокруг раны.

— Удивительно, как тебе повезло. — Произнес он впечатлено.

— Это не везение, это встроенная броня. Меня немного модифицировали, хотели сделать для себя хорошего солдата. — Пояснил я.

— Хм, не захочешь, поверишь старикам, которые говорили, что к следующему началу цикла явится пришелец, которому поверят моави, живущие среди людей и убедит их вернуться в лес.

— Столько информации за раз, у меня голова кругом. Вы на меня рассчитываете в каком-то вопросе? — Спросил я.

— Вождь привел тебя сюда, потому что понял, что легенда о могучем пришельце вдруг стала реальностью. Наше племя и его между собой в плохих отношениях. Он ни за что бы не явился сюда, не полез через мертвый пояс, если бы не верил, что общее дело важнее прошлых распри. Так как мы жили среди пришельцев, то для них мы изгои, нарушившие законы предков.

— Так, я понял, что вы верите, будто я избранный, которому надо собрать всех ваших соплеменников и вернуть в лес до начала какого-то нового цикла? — Меня заранее утомила роль спасителя. У меня что, на лбу написано, что я горю желанием спасать всех подряд. — Что такого опасного в этом цикле?

— Давай, прежде чем я расскажу обо всем, позволишь мне проявить гостеприимство. Вождь уже заждался, когда его отряд пригласят к столу. Идем, за обедом ты услышишь ответы на все вопросы.

Как я уже догадался, даже перед лицом страшной опасности моави не проявляли суеты и ненужной спешки. Поесть, вздремнуть, подумать о вечном, а потом можно и мир спасти, перед началом какого-то нового цикла. Для меня их история звучала, как сказочная история о том, как плохие духи вдруг решили испортить людям Новый Год, а я вмешался.

Теперь, когда я был спокоен и мог свободно наблюдать, обратил внимание на своих соратников по походу. У многих появились легкие повреждения рук и ног, а мех превратился в грязную сосулистую шубу. Тем не менее, их стали потчевать в таком неопрятном виде. На меня со стороны соплеменников Шекспира не было почти никакого внимания, словно я был для них привычным делом.

— Вы все жили среди людей? — Спросил я у главы местного племени.

— Все. Но говорю на вашем языке только я. Меня с рождения учили.

— Почему вы вернулись в лес? — Мне стало интересно.

— Так, слушай историю с самого начала. — Шекспир сел рядом со мной.

Получилось так, что по правую руку сидел Леший, а по левую он, а я в центре, как посредник или даже главная фигура этого момента.

— Восемьдесят четыре года длится цикл, повторяющийся разрушительными процессами. Наше светило сходит с ума и посылает на планету испытание. Вождь сказал мне, ты чуть не утонул в воронке? — Шекспир посмотрел на меня.

— Было дело. Я понятия не имел о том, что она будет.

— Ты видел, как вода уходит под землю. Этот процесс длится многие десятилетия. Вода набирается там и почти не выходит наружу до самого конца цикла. Потом мир преображается. Земля грохочет и трясется, небеса безумствуют, а потом вода начинает выходить наружу. Она идет и идет, затапливая землю. Бьет фонтанами до самого неба и воет, как раненый зверь. Выживут только те, кто живут в лесу, кто успеет сбежать в горы или птицы, остальные погибнут. Твари из нижних ярусов леса, полезут вверх, спасаясь от воды, и нам придется от них защищаться.

Я попытался переварить услышанное.

— Насколько точный прогноз, что осталось семь дней?

— Очень точный. Мы ведем наблюдения в течение многих тысячелетий. Не было ни одного отклонения от графика. Осталось ровно семь дней, чтобы собрать моави по долине и вернуть их в лес.

— А почему я? Я ведь не понимаю вашего языка. И с чего бы им слушать меня?

— Они перестали верить лесным сородичам. Считают их дикими и отсталыми. Ты же видишь, мы даже с вождем испытывали неприязнь, держась друг от друга на расстоянии, разделенные мертвым поясом. Только совпадение из пророчества заставило его преодолеть разногласие и отвращение к нам.

— Вы мне показались такими милыми. — Признался я.

— Я это часто слышал от людей. Порой грубые и злые пришельцы оттаивали сердцами, беря на руки наших малышей. Но наша внешность обман, мы почти такие же, как и вы.

— Значит, мне не избежать роли спасителя? А если я не успею?

— Мы вернем столько моави, сколько успеем. — Ответил Шекспир.

— Мы? — Переспросил я.

— Я отправлюсь с тобой. Тебе же нужен будет переводчик.

— Вдвоем, конечно, веселее, особенно с тем, кто знает местность. Наши-то встретили меня ракетами, когда я вошел в атмосферу планеты. У меня не возникнут проблемы с ними? — Поинтересовался я.

— Да, люди не доверяют незнакомцам вашего вида. Всех подряд считают подосланными конкурентами или законниками. Долго не церемонятся. — Шекспир растопырил руки, как это делают люди. — Но мы не станем лезть им на глаза.

— А как же катастрофа? Она им тоже грозит?

— Конечно. Взлететь с планеты во время начала цикла не получится. Аппараты теряют силу. Только бежать в горы, там спасение. В прошлый раз многие погибли, не вняв предупреждениям. Прилетели новые и они тоже не верят, что грядет скорая катастрофа. Люди не наблюдательны, считают себя выше природы, и моави становятся такими рядом с ними. Только