Тринадцатое Поле - Антон Мякшев

Ага, значит, напарник этого увечного где-то рядом. Вот чего боится оружейник. Но Мертвый, хоть и стрелка в голове ему здорово мешает, вот-вот заметит нас… К чему дожидаться этого?

Видимо, Макс подумал так же, как и я. Внезапно решившись, он встал на колени, несильно размахнулся и метнул нож. Я почему-то четко отметил, как мощно сработала его кисть – только кисть; рука при броске почти не шелохнулась.

Нож влетел Мертвому в середину горла. Воин дернулся, но не упал. Подняв руки, он с усилием выдернул нож из собственной плоти, поднеся его близко к лицу, тупо уставился на чистое лезвие. Не пролилось ни капли крови. Из глубокой черной расщелины на горле Мертвого со свистом вырвался воздух. Он выронил нож и осел на землю, склонив голову. Грудь его несколько раз вздрогнула (воздух свистел из-под прорубленной кожи на горле), замерла. Он еще шевелился, когда Макс, поднявшись во весь рост, метнул второй нож. Бросок оказался очень сильным. Нож пробил черепную коробку и глубоко погрузился в голову воина Мертвого Дома – как раз пальца на два под торчащей стрелкой.

Мертвый упал в мох изувеченным лицом.

– Готов, – негромко констатировал Макс.

Я встал на ноги, зачем-то пригладил волосы. Руки почти не дрожали, только сердце колотилось, как после долгого бега.

– Добить надо, – сказан Макс. – Чтобы наверняка. Сделаешь?

– Нет, – сразу отказался я. – И не проси. Блевану.

– Дай-ка меч…

Я отдал ему оружие.

– Думаешь, мне легко? – говорил Макс, с опаской приближаясь к трупу. – У ратников это как-то естественно получается. Раз – и готово. В горячке схватки. В конце концов, это всего лишь Игра. Мы же не убиваем его по-настоящему. Просто изгоняем из Игры.

Я отвернулся. Макс громко хекнул, что-то хрустнуло.

– Все, – сказал он. – Иди помоги мне.

Стараясь смотреть в сторону (хреново это у меня получалось, надо сказать), я помог оружейнику закидать обезглавленное тело ветками. Макс еще задержался. Он вспомнил, что надо снять с Мертвого серьги и выдернуть ножи. Странно я себя чувствовал, наблюдая за этим. С одной стороны, мне было почти радостно оттого, что я побывал в настоящем бою и даже вроде бы победил. А с другой… «Долго мне придется к этому привыкать, – думал я, пока Макс гадливо чертыхался над трупом. – А вот Хан, он бы, наверное, возиться не стал. Просто отрубил бы уши вместе с серьгами – и все дела…»

– Как ни крути, а Создатели – мудры, – проговорил вдруг оружейник. – Золотые Драконы и Мертвые – идеальные противники; это значит, шансов на компромисс нет. Кланы противоположны друг другу по сути. Золотой Дракон – вечная жизнь; Мертвый Дом – вечная смерть. И вечное их противостояние. Если бы тебе не повезло стать Мертвым новообращенным, твое испытание было бы совсем другим.

Он многозначительно замолчал. Мне вовсе не хотелось уточнять, каким образом Мертвый Дом посвящает в самое себя новых членов, но Макс продолжил:

– После того, как новообращенный самостоятельно входит в Поле, он должен вступить в бой с сильнейшим воином Дома.

– И победить? – удивился я.

– И проиграть. Затем павшего инициируют. Сцеживают кровь и пронзают плоть серебром. Видал серьги? В следующий раз новообращенный входит в Поле уже Мертвым – бесстрашным воином, искренне преданным своему клану, не чувствующим боли и сострадания, безразличным к ужасу смерти. Чего бояться, если ты уже мертв?..

– Получается, Мертвые сильнее вас… нас?

– Пошли отсюда, – сказал Макс, выпрямляясь. – Водопад уже близко.

Мы не разговаривали минут десять – пока впереди между деревьями не заблестела неширокая, но очень быстрая лесная речка. Я все переваривал столкновение с оборотной стороной героических приключений. В книгах все не так. Гадов-противников в честном бою поражают точным ударом в грудь. Они скрежещут зубами, бормочут длинные проклятия и умирают пачками, раскинувшись на поле брани в картинных позах. Положительный воитель, раненный в левое плечо (почему всегда в левое плечо, а?!) перевязывается и ублажается златокудрой девой, чтобы на восходе выйти с ней в цветущую, освобожденную от зла долину, откуда чудесным образом исчезли многочисленные окровавленные трупы врагов… «И они рука об руку зашагали навстречу новому солнцу и новой жизни…»

Завидев речку, Макс пробормотал:

– Вышли на финишную прямую, – и без всякого перехода продолжил: – Чувства гуманности и филантропические стремления распространяются все более и более. В Лейпциге образовалось общество, поставившее себе задачей из сострадания к печальной кончине старых лошадей… есть их.

Я даже приостановился. Я не понял и половины.

– Это ты чего сказал? – спросил я.

– Это не я сказал, – ответил оружейник довольно мрачно. – Это Кьеркегор.

ГЛАВА 4

Речные мутные воды несли с собой черные, сверкающие, как бы лакированные коряги, ветви, листья и прочий лесной мусор. Река шагов в десять шириной бурлила в обрамлении крупных валунов – будто кто-то специально выложил ими берега: так, чтобы сложно было подступиться к воде. Шум реки сливался с грохотом близкого уже, но пока не видимого из-за деревьев водопада.

Пробежав немного вдоль валунов, Макс остановился. В его руках снова появились ножи.

– Две новости! – выкрикнул он. – Одна плохая, вторая еще хуже.

Я быстро огляделся. Вроде никого.

– Водопад метрах в двадцати! – Он тронул свой знак Дракона. – А наших поблизости нет. Мы пришли первыми! И вторая новость… Вон там, кажется, что-то… Ай, черт!

До того, как с его губ сорвалось последнее восклицание, я успел посмотреть туда, куда смотрел он. Заросли кустарников рухнули, скошенные под корень, и к реке, отрезая нам путь к отступлению, бросился воин в сверкающей кирасе. Белые, как снег, длинные волосы, скрученные на затылке синей бечевкой, летели за ним диковинным хвостом. Широкий и, должно быть, очень тяжелый меч он держал у груди обеими руками.

Макс, пригибаясь, метнул в него один за другим два ножа. Воин на бегу дважды отпрыгнул – вправо-влево, – и ножи пролетели мимо.

В ушах Мертвого неслышно звякали сразу четыре кольца. По два в каждом ухе. Он уже не бежал, он приближался странным танцующим шагом, как-то вполоборота, левую руку, защищенную на плече и предплечье двумя длинными пластинами, выставив вперед, а правую – с мечом – отведя назад для удара.

– Никита!

Обернувшись, я заметил, что Макс уже вскарабкался на валун. За его спиной бурлила река.

– Скорее! Скорее! Давай сюда, чего встал!

Чтоб я сдох, если я именно хотел вступить в единоборство с Мертвым. Оторопел и упустил драгоценные секунды – вот как было. Когда Макс снова заорал: