Пус Мидун (СИ) - Михаил Рыбка

– Слушай, курица ты недожаренная, я серьезно говорю. Мы уходим! – злобно крикнул он сове в ухо.

– Нет, граф! – Науса схватила его за лапу. – Я остаюсь. Вы тоже остаетесь!

Кот вырвал свою лапу и вскочил. Майн, завидев его действия, тоже вскочил.

– Граф, не пренебрегайте моим гостеприимством! Это невежливо, и я могу обидеться!

– Можешь обижаться до самой смерти. Но чем дольше я остаюсь здесь, тем скорее она может случиться! – выпалил кот.

– Вы меня оскорбляете! Сядьте на место! – Майн поднял лапу в повелевающем жесте.

Пус Мидун схватил стол за край и потянул его вверх из всей силы. Тяжелая древесина поддалась, оторвалась от земли и, повинуясь могучему усилию, опрокинулась вперед. Майн успел отскочить от падающего на него стола. Толпа вдруг замерла. Жанночка оборвала песню на полуслове и уставилась сверху вниз на происходящее. Майн злобно смотрел на кота.

– Ах так?! – загремел его голос в наступившей тишине.

Вдруг он заорал:

– Ребята, вперед!!!

Кот среагировал мгновенно. Он выхватил свой ножик из кармана и, разворачиваясь, ударил наотмашь. Этим движением он отрубил нос одному из волков, которые выросли за его спиной. Животное взвыло и, скуля, бросилось прочь. За его спиной стояли другие – около десяти штук. Они сразу же постарались взять Мидуна в кольцо, окружая перевернутый стол. Толпа с криком бросилась прочь, бросая все на ходу. Жанночка, обезумев от шума, соскочила со сцены и пронеслась мимо, по пути затоптав одного из волков. Кот одним движением толкнул Наусу на землю, затем перепрыгнул через поваленный стол, схватил тяжелый кувшин, валявшийся там, и бросился на ближайшего волка. Тот упал почти сразу, являя окружающим проломленный череп. Пус Мидун зашипел и завертелся, пытаясь предупредить нападение с любой стороны, угрожая врагам ножом и керамическим оружием. Один из волков тоже взял кувшин с другого стола и молча запустил его в кота. Удар пришелся в плечо, кот услышал неприятный хруст и выронил от резкой боли кувшин.

– Чумазый, беги! – закричал кот.

Енот в это время укрылся под лавочкой. Он увидел, как графиня пыталась выползти из кольца окружения, да на нее никто и не обращал внимания. Вскоре она оказалась посреди площади между столами, где никто не мешал ей встать и пуститься наутек.

– Чумазый, беги! – снова раздался зов Пуса Мидуна. Но у енота не было сил бежать. Ни физических, ни моральных.

Пус Мидун кинулся на очередного волка, кромсая его плоть ножом и когтями. На кота мгновенно накинулись трое других волков, один из которых сразу отступил с перерезанным горлом. Вскоре и второй волк рухнул на землю. Остальным удалось скрутить лапы кота и вырвать его нож. Они накинули ему на шею веревку и затянули ее, растягивая в обе стороны концы удавки, лишая кота возможности вывернуться из их лап. Еще двое волков вытащили Чумазого из-под лавки и уложили наземь, заломив лапы за спиной. Кот пытался что-то сделать, но чувствовал, как каждое его движение затягивает петлю на шее, парализуя его возможность пошевелиться. Волки подняли кота на задние лапы и повернули мордой к Чумазому. Один из державших Мидуна волков крикнул: «Давай!». Двое других, которые держали Чумазого, схватили его зубами. Один за шею, другой за спину поближе к хвосту. И начали рвать енота. Ярость их была огромной, поскольку тело Чумазого разорвалось практически сразу же. Голова енота отлетела в сторону, почти перекушенное тело развалилось на две части.

Пус Мидун взвыл и стал дергаться с удвоенной силой, презрев путы, стягивающие его шею. Оба волка, державшие кота, едва смогли устоять на лапах, веревка больно врезалась в пальцы и пережимала сухожилия. Буйство кота невозможно было остановить. Он дергался то в одну, то в другую сторону, водя за собой своих палачей. Вдруг один из волков замертво рухнул наземь, получив сокрушительный удар кувшином по голове. За ним оказалась Науса с огромными от страха глазами, полными слез.

Кот, получив свободу, питаемый бесконечной злобой и ненавистью, набросился на другого волка, превратив его за несколько секунд в кровавую кучу мяса. Затем он развернулся к тем двоим, которые разорвали енота. Волки, оценив ситуацию, бросились бежать, но убежать успел только один из них. Другой, поваленный сильным ударом в спину, вскоре расстался со своей головой.

Пус Мидун стоял возле своей последней жертвы, хрипло дыша. Он оглядывался по сторонам, склонив низко голову. Из его открытой пасти капала кровь, все тело было ею перепачкано. В глазах скопилась ярость всей его жизни. Сейчас он мог убить любого. Но никого больше в поле зрения не было. Майн куда-то пропал сразу после начала схватки, все жители давным-давно разбежались и попрятались в своих домах. Кот, медленно ступая забитыми лапами, подошел к телу енота. На глазах его выступили слезы, он застонал и одновременно заскулил, мяукнул и захрипел. Он прикоснулся лапой к голове Чумазого, заметив, что губы его друга замерли в улыбке.

– Отмучился… прости, мой друг.

Кот оглянулся на Наусу, которая сидела рядом и беззвучно плакала. Он ослабил петлю, которая все это время сдавливала его горло, затем отыскал и поднял свой ножик, и спрятал его в карман.

– Я ухожу, – сказал он и, припадая на две лапы сразу, пошел на запад, к давно закатившемуся солнцу, как ему и советовал Чумазый.

Глава 9

Первую минуту Науса бессмысленным взглядом смотрела коту вслед, затем спохватилась и поспешила за ним. Кот не оборачивался, не реагировал ни на какие звуки. Он просто шел вон из поселка, не обращая внимания на жуткую боль в плече, в горле и голове. Думать что-либо связное не было никакой возможности – слишком ярко горела его ненависть ко всему миру, слишком душно было мыслям в его воспаленной голове, и они погибали в ней тысячами.

Очень скоро кот покинул поселок. Никакого преследования не было – все силы были брошены на облаву, которая захлебнулась в крови. Пус спокойно вышел за черту аккуратных улочек и вновь стал утопать в распутице, скользя в грязи, путаясь в траве, проваливаясь в ямки. Веревка на его шее так и продолжала болтаться на нем, кот не обращал на нее никакого внимания. Он шел, не оборачиваясь. Графиня, стараясь не отставать, то подбегала к нему, то отставала, то хныкала, то начинала довольно громко плакать, но все время находилась где-то сзади и не решалась окликнуть кота. Вскоре Пус свернул с дороги, услышав характерный плеск воды в стороне. Это была небольшая заводь, которая походила скорее на лужу. Мидун попил из нее, затем резко окунулся в воду всем телом, быстро выскочил, отряхнулся и двинулся дальше. Сова, вторя своему проводнику, зашла в воду по колено и вышла обратно, сокрушаясь, что сейчас еще не пляжный сезон.

Через несколько часов пути, когда намека на рассвет еще не было, они добрались до леса. Черные деревья зловеще потрескивали ветвями, охраняя вход. Но кот, игнорируя свои же правила не делать привал в лесу, проследовал к густой роще, отыскал какие-то кусты и упал в них замертво. Он сразу же уснул глубоким, но очень неспокойным сном – его усы и губы постоянно дергались, пытаясь обнажить клыки. Лапы то и дело дрожали и сгибались в суставах. Хвост дергался из стороны в сторону. Графиня наблюдала за котом, не решаясь ничего спросить. Посидев с полчасика, она сняла и расстелила свое пальто, легла на него и тоже уснула.

– Уть! Просыпайтесь, граф!

Кот скривился и отмахнулся от совы. Открыв глаза, он обнаружил, что день давным-давно наступил. Яркое солнце нахально прорывалось сквозь лысые ветви деревьев, обжигая землю и его тело. Было жарко, как летом. От снега не осталось и следа, лишь на память о нем сырые пятна блестели в тени. Лес дышал на свой манер, потрескивая и шевеля ветром поникшую траву. Над головой кота навис совиный клюв, расплывшийся в улыбке.

– Граф, ну сколько можно спать? Вы эдак весь день пропустите. Смотрите, какая чудесная погода!

– Уйди от меня, – потребовал кот, сообразив, где и почему он находится.

– Не могу, граф. Вы – моя судьба, я от вас ни на шаг!

Кот попытался подняться и сразу же рухнул обратно, сбитый ужасной саднящей болью от полученных вчера травм. Плечо распухло, кожа на шее пекла, словно от ожогов, десна во рту воспалились, и язык едва ворочался между ними. Вдобавок ко всему, его донимало жуткое головокружение и тошнота. Надо было полежать еще некоторое время, и только потом вставать, решил кот.

Сова, тем временем, суетилась вокруг него. Она сорвала несколько охапок травы и положила коту под голову. Укрыла его своим пальто, а из его кармана выудила кусок колбасы и подсунула Мидуну под нос.

– Откуда это? – спросил он.

– Я вчера на вечеринке спрятала кусочек. Думала вас удивить во время прогулки. Вот, удивляйтесь.

Пус молча лежал, глядя в небо, исцарапанное качающимися ветвями. Он чувствовал себя совершенно ужасно, настроение было более черным, чем этот лысый холодный лес.