Я тебя верну (СИ) - Вечная Ольга

— А что я могла? Ты не смотришь на меня! Никогда! Твой взгляд поймать невозможно! Ты когда рядом стоишь, в метре, то сам по себе при этом. Даже сейчас! Во время этого разговора. Ты заявляешь, что хочешь меня. Но не смотришь!

— На тебя посмотреть?

Она кивает.

— Уверена?

Не дожидаясь ответа, я поднимаю голову. Наши глаза встречаются, и я отпускаю себя. Впервые рядом с ней.

Марина дышит и дрожит. Глаза — огромные бездонные озера. А я с ума схожу. Ждал. Все это время. Будто не было трех лет. Командировка закончилась.

Мы смотрим друг на друга. Из ее рта идет густой пар, Марина часто, рвано дышит. Я кладу руки на ее талию. Сжимаю. Она дрожит. Тогда я крепче.

Хочу ее. Сейчас.

Глава 30

Не просто тело ее хочу. А всю ее. С томными вздохами, с глазами вот такими испуганными, растерянными, словно пьяными. С манящими губами, так заманчиво сейчас приоткрытыми. Со всеми ее желаниями, мечтами и страхами.

Моя же. Всегда моей была. С первого раза. Я касаюсь пальцем ее щеки. Беременной от меня ходила. Ребенка мне родила. Дура, правда. Скрывала, боялась. Но моя же при этом была каждую минуту.

Обнимаю Марину за талию крепко. И в глаза смотрю. Наконец-то так долго, как мне хочется.

С первого до последнего сантиметра. Вся. Какая есть. Моя.

От ревности суставы выкручивает. Трахает ее там, блть, кто-то. Старается. Сука. Это похрен всё, лишь бы скорее закончилось.

Одна потребность — перечеркнуть ее жизнь настоящую. Смять и выбросить как глупость полную. Ну поиграла во взрослую, чужую, самостоятельную, и хватит уже. Домой пора. Видит же она, как действует. Было бы фигней, за три года бы выветрилось давно.

— Я всё помню, — говорю ей.

Шарю по лицу глазами. Ее щеки горят, глазища сверкают.

План в голове формируется мгновенно. Дурной, безумный. Но, как и обычно, отказаться от нее — синоним слова «сдохнуть». Нужно поднять Миру, уложить в спальне. И остаться с Мариной в комнате. Чтобы дальше только мы.

— Идем ко мне, — зову я. Беру ее за руку.

Ее рот вновь приоткрывается. Марина сомневается будто. Выбирает, мечется. Адреналин в крови кипит. Все «плохо» и почему «нельзя» всплывают в памяти, но остановиться невозможно.

Наклоняюсь и целую. Мои губы сухие совсем, ее — горячие. Не хочу царапать, но иначе не получается. Я и чувствую себя внутри сухим, полумертвым. Прижимаюсь и пробую. Глаза закрываю. Запах ее втягиваю.

Марина резко отворачивается.

— Грубый Колхозник! — рявкает она со слезами на глазах. Жалобно. Ее слюна попадает на мои губы. Я облизываюсь. — Ты совсем не изменился! Делаешь что хочешь! Берешь что хочешь! Когда приспичило! Тебе ни до кого нет дела! Правила, мораль, этика — все это по фигу!

Похоть топит. Я ни хера не соображаю.

— Да. Все тот же. И люблю тебя по-прежнему сильно. Ты мне нужна так же, как раньше.

Марина делает громкий вдох.

— Ты не умеешь любить. Ты умеешь е*аться. — Тычет в меня пальцем. — Вот что тебе от меня надо! И всегда было надо!

— Будем е*аться. Еще как. Обещаю, — говорю я. — Как скажешь.

Не понимаю, что надо было ответить. Но определенно что-то другое.

В глазах Марины сверкают сталь и похоть. Я улыбаюсь, узнавая ее прежнюю. Остаться с ней наедине, дальше мы не остановимся. Просто остаться вдвоем. Она и я. Скорее.

Сейчас.

Марина прищуривается.

— С женой своей это делай! От меня отойди.

— Я говорю, что люблю тебя.

— Жену свою люби!

Я не выдерживаю и рявкаю:

— Да справься ты со своей ревностью уже!

Марина округляет глаза. Я осознаю, что момент ключевой.

И хочу сказать много! Так много всего, что чувствую. Вижу. О чем думаю и чего хочу. Необходимо ей рассказать, что я тоскую. Каждый день. Что мне ее не хватает. Что она мне снится даже. Что всё не так в моей жизни, что Марина когда-то давно так много поменяла. И я пытаюсь. В это самое мгновение. Но не получается.

Внутри ступор. Он берется откуда-то из прошлого, словно был со мной в базовой комплектации. Тяжесть в груди, сам рот же просто не шевелится, в голове пульсирует: «Не смей!» Я не знаю, как от этого ступора избавиться. Он всю жизнь мне мешает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она сказала: «Ты не умеешь любить».

И единственное, чего мне хочется — это согласиться. Усмехнуться и подтвердить догадку, а лучше сделать что-то еще хуже. По-детски уперто и с вызовом.

Я всегда так делаю: соглашаюсь с ее обвинениями. Любыми. Марина потом сама догадывается. Но в этот раз почему-то зреет уверенность, что она не поймет.

Я сглатываю скопившуюся слюну. И молчу. Секунды тянутся. Она не поймет, поэтому надо объяснить. Хотя бы постараться. Сука! Хотя бы постараться. Иначе вообще ничего не получится.

Меняю тон и добавляю тихо:

— Я же справляюсь как-то со своей. Или ты думаешь, что это легко?

— Да боже!

— Каждый раз, — начинаю говорить я. — Каждый раз, когда провожу время с дочерью, я точно знаю, что ты с ним. Каждый. Блть. Раз. Когда беру дочь и наслаждаюсь ее обществом, я знаю, что ты в это время!.. Ты это понимаешь? Ревность отравляет каждую мою минуту, проведенную с собственным ребенком.

Смотрю Марине в глаза. Она моргает.

Вдох-выдох.

— Тебе это в голову не приходило ни разу? Да ладно! Ты знаешь. Прекрасно знаешь, как мотаешь мне нервы. Поэтому всегда упоминаешь, что едешь к Яшину. Сообщаешь, что именно вы планируете. Я в курсе, что вы были вместе в твой день рождения. Что твоя свадьба с каждым днем ближе. Ты мне сказала сегодня, передавая Миру, что с Алексеем впервые заночуете в новой квартире. Ты надо мной специально издеваешься, понимая, что я не соскочу уже никогда.

Щеки Марины не просто красные, они пылают — не притронуться.

— Этим ядом пропитаны самые приятные минуты в моей жизни. Ты ведь прекрасно понимаешь, как сильно я полюбил Мирославу. На что иду ради того, чтобы быть здесь. Сколько времени провожу в этом городе, который ненавижу.

Вдох-выдох.

Сердце колотится. Трудно.

Марина таращится на меня. Наши глаза снова встречаются. В ее я вижу огонь. Тот самый, который всегда зажигал меня изнутри. Приободрившись, продолжаю:

— Который ненавижу в равной степени потому, что ты предпочла его мне. И потому что он причинил тебе боль. А я ничего не смог сделать.

Краем глаза замечаю движение вдалеке. Машину узнаю сразу — это «Спортейдж». Ну еще бы, блть.

— А вот и жених, — чеканю слова.

Марина подпрыгивает на месте. Делает рывок в сторону. Я напрягаюсь и отхожу на шаг. На губах ее вкус.

— Пойдем со мной. Потом будет сложнее, — говорю я, тут же понимая, что не стоило. Снова давлю, пугаю.

И если до этого момента Марина сомневалась, сейчас выдает решительно:

— Боль мне причинял в основном ты. И продолжаешь вмешиваться в мою жизнь. Это все ты. Всегда ты.

— Я все равно верну тебя себе, — отвечаю я. Чего уже. Следом вырывается: — В свою кровать.

— Мы женимся в пятницу. Я так не поступлю с ним.

— Однажды твой мальчик ошибется.

— Нет, — говорит она. — Но, если и ошибется, я буду рядом и поддержу его.

Поворачивается и идет в сторону приближающейся машины. Яшин жмет по тормозам, выскакивает на улицу. Марина обнимает его за шею.

Сердце тарабанит под ребрами.

Я, видимо, совсем умом тронулся, но теперь кажется, что она делает это демонстративно. Для меня. Чтобы еще сильнее злить.

Пульс частит. Внутри ядовитая ревность.

— Все нормально, — быстро говорит Марина Яшину. — Мира в порядке. Я зря навела панику. Прости меня. Они просто покатались по городу. Мы можем ехать домой.

Она бросает в меня злой возбужденный взгляд, и я посылаю ей улыбку.

Алексей пялится исподлобья. Обнимает Марину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я же делаю шаг в их сторону и смотрю. Впервые с вызовом. Уже не отводя глаза и не отступая.

Глава 31

День свадьбы начинается рано.

Я глаза открываю с подлой мыслью, что Данил в городе. Он много работает. Но в день моей свадьбы обещал вернуться в Ростов, чтобы помочь с Мирославой, а потом забрать дочку с праздника пораньше. Его не было несколько дней, а сейчас он снова близко.