Год Крысы. Путница - Ольга Громыко

Рыске стало чуть полегче. Цель была, надежда — тоже, а значит, все не так беспросветно. Еще бы солнышко выглянуло…

— Тебе не холодно? — осторожно спросила девушка у Алька. Тот пожал плечами:

— Лето как лето. В Саврии и похолоднее бывает.

— Но это же не значит, что можно ходить в одних штанах!

— Предлагаешь их снять?

Рыска, не успокоившись, обратилась к другу:

— Жар, может, отдашь ему рубашку или кафтан?

— Вот еще! — взъерошился вор. — Ему ж тепло, сам сказал.

— Ничего ему не тепло, вон вся спина в гусиной коже!

— Пусть сам попросит. — Жар демонстративно застегнулся под самое горло.

— Успокойся, я твою вонючую рубашку и так не надену. — Альк шевельнул лопатками, пытаясь согнать предательские мурашки.

— Давай я тебе свою отдам, а сама Жарову возьму, — настаивала девушка. Не то чтобы она так радела о здоровье белокосого, но подозревала, что простуженный Альк будет еще гадостнее Алька здорового. Впрочем, главное, что бросать Рыску с Жаром он вроде не собирался. Девушка сама не понимала, на кой ей сдалась компания саврянина, но при всей Альковой непредсказуемости с ним было спокойнее. Пусть белокосый постоянно втравливал их в неприятности, но вытаскивал из них тоже он. Главное — подловить момент, когда первое и второе уравновесятся, и тогда уж расстаться навек!

Жару Рыскино предложение совсем не понравилось. Ясно, что оставить подружку нагишом он не сможет и придется раздеваться. Насмешливый взгляд саврянина поверх Рыскиной головы заставил вора стиснуть кулаки — похоже, Альк готов был согласиться, даже если и вправду не мерз. Но ответить не успел. Позади раздался приближающийся скрип, громкие веселые голоса, щелканье кнута и низкое, гортанное мыканье волов. Рыска и Жар машинально сдвинулись к обочине, Альк остался стоять, развернувшись лицом к двум приближающимся возам.

— Ну чего дорогу загородил, белокосый? — остановив волов, спокойно, но без особой приязни осведомился вожак, крупный мужчина в соломенной шляпе и ярко-зеленой рубахе, правивший первой упряжкой. На каждой телеге лежало несколько мешков и сидело по пять человек, все как на подбор: рослые, широкоплечие, бородатые, с толстопалыми мозолистыми руками.

— Подвези до Рогатки, добрый человек, — ровно сказал Альк, глядя вожаку в глаза. Тот так же уверенно и неспешно оценил саврянина, потом его компанию и лениво поинтересовался:

— А что нам с того будет?

— Охрана, — коротко ответил саврянин. — Путь долгий, лес глухой. Мало ли.

Мужики переглянулись — и обидно захохотали.

— Поди лучше к разбойникам наймись, от нас защищать, — посоветовал вожак, наклоняясь вбок и поднимая здоровенный топор на длинной изогнутой рукоятке.

Прочие мужики не остались в долгу, и обе телеги ощетинились лезвиями, как огромные стальные ежи. «Можно таких в сказку запустить, — машинально подумала Рыска. — А герою тогда копье надо, длинное и тонкое».

— Мы — потомственные лесорубы, — пояснил вожак. — К Хольгиному Пупу лес валить едем, тсарский подряд. Пшел с дороги, белокосый!

Рыска, не дожидаясь Алькова ответа, вцепилась ему в руку с одной стороны, Жар — с другой. Тело саврянина напряглось как струна, но вырываться он не стал. Лишь презрительно бросил:

— На кой вам топоры-то? Боднули разок, дерево и упало.

Мужики заворчали, как стадо разбуженных медведей. Один, самый обидчивый, даже привстал, собираясь перекинуть ногу через борт:

— Щас я эту крысу двухвостую…

— Сиди, — одернул его вожак, снова берясь за вожжи. — Нашел с кем связываться. Х-хо, пошли!

Волы послушно налегли на ярмо. Троице пришло посторониться: заступать им путь было все равно что катящемуся с горы валуну. Только и осталось сердито и обиженно провожать лесорубов взглядом.

— Эй, девчонка! — неожиданно окликнул Рыску возница со второй телеги. — А это не ты, случаем, третьего дня сказку с помоста травила? Про сиротку?

— Я, — зарделась девушка и, повинуясь наитию, выпустила Алька и поспешила за лесорубами.

— Молодец, — одобрил возница. — Я чуть живот не надорвал слушаючи. Хотел даже монетку кинуть, да, пока стоял, какая-то сволочь кошель срезать успела!

Теперь «польщено» потупился Жар.

— Что, правда та самая? — заинтересовался еще один мужик. — То-то гляжу — мордашка знакомая… Только тогда ты побойчее была, воробьем по помосту скакала!

Вожак тоже придержал волов и обернулся:

— Сказочница? — Взгляд лесоруба потеплел. — Хм… А вот сказочницу мы, может, и взяли бы. Дорога длинная, скучная…

— Так возьмите, дяденьки! — взмолилась обнадеженная девушка. — Я много еще всяких баек знаю! А вот он, — Рыска кивнула на Алька, — на гитаре играть умеет!

— Не умею, — огрызнулся саврянин, подходя, впрочем, поближе.

— Я же слышала!

— Ну тренькал в кормильне по пьяни… — нехотя, словно бы даже смущенно сознался Альк.

— Так умеет или нет? — подозрительно уточнил вожак.

— Умеет-умеет, просто стесняется!

— Не стесняюсь. — Саврянин набычился еще сильнее.

Жар его понимал: как же, отпрыск благородных кровей, мастер клинка и косы, без пяти щепок путник, а его соглашаются взять только потешником-струнощипом, в довесок к девчонке, и еще клянчить приходится!

— А этот, поди, песни поет? — ухмыльнулся лесоруб, переведя взгляд на вора.

— Добрые люди, — проникновенно сказал тот, прижимая руки к груди, — вы нас только подвезите, я вам еще и станцую! Позарез в Рогатку надо!

— Ладно, уговорили, — рассмеялся вожак. — Садитесь. Только если дорога в гору пойдет и волы встанут, слезете и толкать будете! И еды у нас в обрез. Девку еще покормим, а вы сами себе харч ищите.

Рыска, просияв, ухватилась за борт, и ее с хохотом подсадили в четыре руки. Жар вскочил сам, в ту же телегу, Альк в следующую. Уселся сзади, с самого краешку, но лесорубы все равно сдвинулись вперед, стремясь оставить между собой и саврянином как можно больше места. Впрочем, Альку это было только на руку.

* * *

На ярмарку голова не попал и следующим утром. Стражники, отсмеявшись над подвязанной поясами осью, проводили недотеп до места сбора — большого пустого амбара, обнесенного высоким забором. В обычное время там хранили строевой лес, пол был густо усыпан сухой корой и щепками. Встретивший весчан молодец в тсецкой шапке веселиться не стал, а страшно наорал на голову: мол, издеваться над батюшкой-тсарем удумали, да за такое вас всех в кандалы и на рудник! Пришлось отдать ему муку, чтоб смилостивился, а дождавшись рассвета, побегать по Макополю в поисках умельца, который быстренько заменил бы ось.