Подчини волну! - Катерина Снежинская

Примерещилось ему, что это правильно было. Будто так и надо: лежать в обнимочку, докторицу обнимать, чувствуя в ладони теплую тяжесть ее груди, знать — она улыбается. Такое ощущение накрыло, словно домой попал. Захотелось заснуть. Вот просто закрыть глаза и заснуть, слыша, как она под боком сопит…

Хрень какая-то!

Звонок мобильника выдернул из копания в собственных кишках, как из кучи навоза. Дем прижал пластиковый прямоугольник к уху, молча нажал на кнопку соединения.

— Дес влетел, — сообщил Яр, не утруждая себя приветствиями.

— Жив?

— Док его режет пока. А там хрен знает. Всю тройку — наглухо.

— Ясно, — протянул Дем, собираясь отключиться.

— Погоди, это еще не все дерьмо, — порадовал его блондинчик. — На ублюдков они рядом с «Соло» налетели. Когда мы туда прискакали, нашли Деса и четыре трупа.

— Кто?

— Бер.

Дем выматерился. Подумал и выматерился еще раз, только грязнее. В обслуге «Соло» Бер был единственным акшара. И не просто каким-нибудь мирным. В свое время он сержанствовал в третьей роте. А потом получил свое и ушел в охранники. На Базе, понятно, он больше не появлялся. Но дружбу со многими водил.

— Вот и я про то же, — поддакнул Яр. — Подробности последних сенсационных новостей нам расскажет Кир[14] Ярте. Кир?

— Да пошел ты, — вяло отозвался Дем.

— Пошел, — согласился красавчик. — Но ты там все равно по сторонам поглядывай. Мало ли что.

— Да на кой им док может понадобиться? Геморроя много, толку мало.

Лейтенант крутанулся в кресле, пожевав губами, как будто ему в рот попало что-то мерзкое, и вернулся к мониторам. На экранах все было по-прежнему. У входных дверей — пусто. В холле маялся мужик, не обращая ни малейшего внимания на кокетливые взгляды Най. Которая пыталась флиртовать больше по привычке, чем с далеко идущими намерениями. В кабинете докторица что-то объясняла женщине, одновременно молотя пальцами по клавиатуре. Что она там говорила, Дем понятия не имел — звук он отключил.

— Я не в курсах, может она им понадобиться или нет, — помолчав, ответил Яр. — Но лично мне не нравится вся эта фигня. Бер был из наших, не мирный. Хоть и из бывших, но не мирный. На таких ублюдки не охотятся — только если случайно встретят. Только вот ракшас, случайно прогуливающийся рядом с «Соло»? Где народа и днем, и ночью до хрена? И Бера пытали — это я точно говорю. Не думаю, что он решил напоследок сыграть в стойкого оловянного солдатика. Ты этих уродов знаешь. Когда им хочется что-то узнать — они узнают.

Дем кивнул, как будто Яр его видеть мог. Впрочем, эта истина в подтверждении и не нуждалась.

— И последнее… Какая у нас самая сенсационная из последних новостей, а, Кир? Бинго! Появление дока. Ты вспомни, как они за Резом гонялись.

— Рез хирург.

— Ладно, я с тобой спорить не нанимался. Не капитан пока, поди. В общем, расклад я дал, а там сам мозгами шевели. Усек?

Акшара снова кивнул и отключил телефон, сунув его в карман. На самом деле, ничего с ног сшибающего Яр не сообщил. Но этот засранец сумел поделиться с Демом тревогой, как будто через динамик ее перекачал. Не тревогой даже, а какой-то неуверенностью. Хреновое чувство, надо сказать, очень хреновое.

— Я закончила. Мы можем ехать? — раздалось за его спиной.

Лейтенант от неожиданности едва из кресла не вывалился. И будто проверяя, не посетили ли его глюки, глянул на монитор. И кабинет докторши, и смотровая были пусты. А солдат запирал за посетителями входную дверь.

Раздраженно цокнув языком, Дем повернулся вместе с креслом.

— Куда ехать? — мрачно поинтересовался он.

— К ребенку, — терпеливо пояснила докторица, — нас капитан просил.

Лейтенанту захотелось укусить себя за зад. Очень захотелось, нестерпимо просто. Просьбу Тира у него из головы вымело начисто. Профессионал…ля, охранник! А во всем виновата эта вот…

Которая сейчас стояла, прислонившись спиной к дверному косяку, обняв себя руками, как будто мерзла. И старательно глядя куда угодно, но только не на самого Дема. Красавица писанная! Рожица бледная, под глазами синячищи, словно ей по носу врезали. Губы, и без того немаленькие, воспалились, припухли.

Только вот к Дему неожиданно пришло желание спрятать ее. Например, себе в карман, чтобы всегда под присмотром была. И желание это ощущалось не менее остро, чем куснуть себя самого. И, мать вашу, это тоже можно было смело класть в копилку с жирной надписью: «Эмоции и чувства — новенькое».

Головой что ли о стену побиться? Может, легче станет?

— Пойдемте, — не поддаваясь соблазнам, буркнул лейтенант. — И от меня ни на шаг. Понятно?

— Я помню, — согласилась докторица смиренно.

За эту смиренность он Вейр готов был придушить.

Машина остановилась примерно у такого же дома, в котором Ли помещение сняла. Оказывается, сзади эти здания выглядели еще хуже, чем спереди. Слишком близко стоящие друг к другу дома образовывали настоящий колодец, стены которого поднимались высоко над головой, почти полностью закрывая собой небо. Над подъездами висели тусклые фонари, освещающие зеленоватым кругом света только площадку перед дверью.

Но и их мертвенного свечения хватало для того, чтобы оценить царящий вокруг кошмар. Стены, исписанные граффити. Выкрошившаяся кирпичная кладка, покрытая практически обвалившейся штукатуркой и оттого напоминающая гниющие раны. Неизменный мусор повсюду, как будто тут взорвался мусоровоз.

И вонь! Эту вонь словами описать невозможно. Ее даже нельзя было идентифицировать. Дикая смесь самых мерзкий запахов, которые только бывают на свете. Казалось, тут сами дома разлагались.

Вейр, стоило ей выйти из машины, попросту задохнулась. И не смогла удержаться, сунула нос в рукав своей куртки. Понимала, что выглядит такой жест слишком демонстративным. Но дышать этим она просто не могла.

Правда, Дем сделал гораздо более странную вещь. Он еще в машине достал из кармана и нацепил на голову тонкий трикотажный мешок с узкими прорезями для глаз и рта. Выглядело это дико.

— А разве народ не должен знать своих героев в лицо? — поинтересовалась врач.

— Нет, — последовал лаконичный ответ.

— Интересно, какие это подвиги вы совершаете, раз прячетесь от своих же…

Доктор и сама не слишком хорошо понимала, зачем она прикладывает столько усилий для того, чтобы его взбесить. Не прошло и ночи, как Ли грызла себя за необдуманные поступки. Которые, между прочим, выходили ей боком. А врач уже отправляется прогуляться по тем же граблям.

— Это чтобы нас в лицо не узнавали, док, — пояснил словоохотливый Свир, который, между прочим, нацепил точно такой же мешок, хотя вроде бы собирался оставаться в машине. — Знаете, всякое бывает. Ракшасы иногда и… спрашивают у мирных, кто мы такие, да где нас найти. А чего не знаешь, того не расскажешь.

— Заткнись, — лениво посоветовал ему Дем.

Вейр, посвященная во мнение солдата об авторитетах, ничуть не удивилась, что парень тут же захлопнул рот и попытался даже выглядеть меньше. Правда, получилось у него все равно не слишком убедительно.

В подъезде воняло чуть меньше, но атмосфера навевала жути гораздо больше, чем во дворе. Никакого освещения здесь в принципе не имелось. Лишь через окна между этажами сочился жидкий ночной мрак. Только потому, что внутри дома темень сгустилась до почти материальной плотности, это свечение и можно было отнести к свету. По крайней мере, если не эта пародия на свет, то ступеньки тут даже кошка не разглядела бы.

— А лифта тут не предусмотрено?

— Нет.

Вейр, не успела подъездная дверь за ними захлопнуться, тут же споткнулась и едва не растянулась на загаженном бетонном полу. Только благодаря тому, что лейтенант поддержал ее, катастрофы и не случилось. Впрочем, свой локоть она из его руки моментально выдрала.

— И высоко нам карабкаться?

— Шестнадцатый этаж.

— Здорово! — оценила Вейр. — Спорим, я не смогу подняться выше десятого?

Дем, никак не комментируя ее утверждение, обошел доктора и пошагал по ступенькам. Причем делал парень это абсолютно бесшумно. А учитывая то, что он теперь в буквальном смысле был с макушки до пят одет в черное, Ли мгновенно потеряла его в темноте.

На доктора тут же накатила дикая паника. Такого приступа с ней давненько не случалось. Ее любимый ночной кошмар обернулся вдруг реальностью. Вейр закопали живой. Она в могиле. Вокруг только темнота. И от того, что Ли не ощущала даже комьев земли, было только хуже. Могила обернулась бездной, не имеющей ни начала, ни конца. Все чувства пропали резко и разом. Она не слышала, не видела, не могла осязать. Врач превратилась в сгусток разума в чернильном Ничто.

Краем сознания Ли понимала, что привалилась к стене и медленно сползает по ней. Но эти ощущения были далекими, как будто принадлежали не ей. Вейр хотела закричать, но из сжавшегося в игольное ушко горла даже шипение не выдавила.