Женщина в озере - Рэймонд Чандлер

— О чем догадался? — спросил Дегамо, впиваясь в меня взглядом. — А ты о чем думал, приятель? Тебе что, нужно прочесть в газете, чтобы удостовериться, что она убита?

— Ну и ну! — снова сказал Шорти. — Проклятый сексуальный убийца! Срывает с девушки одежду и душит ее голыми руками! Лейтенант, как это вы только догадались?!

Дегамо не ответил. Он стоял, слегка покачиваясь на каблуках. Его лицо было твердым, как гранит.

— Вот он, убийца, это же ясно, как день, — внезапно сказал Шорти. — Вы только понюхайте, как здесь пахнет, лейтенант! Комнату давно не проветривали. Смотрите, вот пыль на столе. И часы стоят. Он пробрался сюда через окно в ванной… можно я взгляну, лейтенант?

Он выбежал в ванную. Дегамо стоял недвижимо, как деревянный. Шорти вернулся.

— Правильно, через окно ванной комнаты. В ванне под окном лежат осколки стекла. И воняет джином. Вы помните, в соседнем номере тоже пахло джином, когда мы вошли. Вот его рубашка. Воняет так, словно ее выстирали в джине!

Он поднял мою рубашку. Запах джина тотчас же распространился по всей комнате. Дегамо посмотрел на рубашку равнодушно, потом подошел, распахнул на мне пиджак и посмотрел на рубашку.

— Все ясно! — сказал Шорти. — Он украл рубашку из комода того человека, который здесь живет! Видите, как он сделал.

— Н-да… — Дегамо наконец опустил руку, которой упирался мне в грудь.

Они говорили обо мне, как о каком-то неживом предмете.

— Обыщите его, Шорти.

Шорти обошел меня со спины и ощупал мою одежду в поисках оружия.

— Ничего нет, — сказал он.

— Веди его к заднему выходу из гостиницы, — приказал Дегамо. — Один ноль в нашу пользу. Ведь мы раскрыли дело до приезда Уэббера. Этот осел и моль в коробке от ботинок не поймает!

— Но это ведь не входит в ваши функции, лейтенант, — произнес Шорти с сомнением в голосе. — Вроде бы сегодня говорили, что вас отстранили от работы. Или что-то в этом роде.

— Ну и что это меняет, если я даже временно отстранен? — спросил Дегамо.

— Но я-то могу на этом потерять свои нашивки, — заявил Шорти, Дегамо не спускал с него тяжелого взгляда. Малыш покраснел, его живые карие глазки смотрели испуганно.

— Ну ладно, Шорти. Пойди и вызови Рида, он сегодня дежурный.

Маленький полицейский облизнул губы.

— Приказывайте, лейтенант. Я согласен. В конце концов я мог и не знать, что вы отстранены!

— Мы его вместе доставим, вдвоем, — сказал Дегамо.

— Да, лейтенант, конечно!

Дегамо положил ладонь на нижнюю часть лица.

— Убийца, — сказал он спокойно. — Сексуальный убийца, разрази меня гром! — он улыбался, при этом двигались лишь уголки его широкого жесткого рта.

Глава 34

Мы вышли из комнаты и пошли вдоль коридора, мимо номера 618. Из открытой двери падал свет. У двери стояли двое мужчин в штатском и курили, держа сигареты в кулаке, будто в коридоре дул сильный ветер. Из номера доносился шум спорящих голосов.

Мы завернули за угол, прошли мимо лифта. Дегамо открыл дверь запасного выхода, и мы начали спускаться по гулким ступеням. Внизу, у двери, выходившей в холл первого этажа, Дегамо остановился, держа руку на ручке двери, и прислушался. Потом посмотрел на меня через плечо.

— Вы здесь с машиной? — спросил он.

— Она в гараже, в подвале.

— Великолепно!

Мы спустились еще ниже в подвал. Тощий негр вышел из своей конторки, и я отдал ему номерок. Он искоса посмотрел на форму Шорти, но ничего не сказав, молча указал на мой «крайслер».

Дегамо сел за руль. Я уселся рядом, Шорти — сзади. Мы выехали на улицу.

Воздух был свеж. В нескольких кварталах от нас показалась большая машина с двойными красными прожекторами, она шла нам навстречу. Дегамо сплюнул через окно и развернул машину в противоположном направлении.

— Это, конечно, Уэббер, — сказал он. — Немножко опоздал к панихиде!

Проскочили у него прямо под носом, Шорти!

— Мне… это не очень нравится, лейтенант. Честно. Совсем не нравится!

— Смирно, малыш! Вот так и добиваются повышения!

— Не надо мне повышения, — сказал Шорти. — И не надо такого риска.

Уверенность покидала его, как воздух из проткнутого воздушного шарика.

Дегамо на большой скорости проехал кварталов десять, потом сбавил скорость. Шорти сказал неуверенно:

— Я не собираюсь вам указывать, лейтенант. Но мы едем что-то не в ту сторону!

— Точно, сын мой! — сказал Дегамо. Он снизил скорость и свернул на пригородную улицу с симпатичными чистыми домиками, стоявшими в симпатичных чистых садиках. В центре квартала он притормозил и подъехал к тротуару.

Закинув руку за сиденье, он повернулся к Шорти.

— Ты веришь, что этот парень ее убил, Шорти?

— Да, лейтенант, — сказал Шорти сдавленным голосом.

— У тебя есть карманный фонарь?

— Нет.

Я сказал:

— В кармашке левой двери есть фонарь.

Шорти нашел фонарь, загорелся узкий белый луч. Дегамо сказал:

— Погляди-ка на затылок этого парня!

Я слышал дыхание малыша за своей спиной. Он ощупал мой затылок и коснулся шишки. Я невольно застонал. Свет погас, снова тьма улицы вползла в машину. Шорти произнес:

— Выглядит так, словно он получил сильный удар сзади по голове, лейтенант. Я что-то ничего не пойму.

— Такой же кровоподтек есть и у девушки, — сообщил Дегамо. — Он менее заметен, но он есть. Он ударил ее по затылку и оглушил, потом снял с нее одежду и изнасиловал, прежде чем убить. Поэтому царапины так кровоточили. И все было сделано без шума. В этом номере не было телефона. Кто же сообщил об убийстве, Шорти?

— А я откуда знаю, черт побери? Какой-то мужчина позвонил и сказал, что в гостинице «Гренада» в 618 номере убита женщина. Мы как раз искали фотографа, когда вы пришли. Телефонист сказал, что голос был низкий, по-видимому, намеренно искаженный. Фамилии своей мужчина не назвал.

— Ну хорошо, — сказал Дегамо. — Если бы ты совершил убийство, как бы ты поступил?

— Я бы смылся, — сказал Шорти. — Почему нет? Эй, вы! — вдруг заорал он на меня. — Почему вы не убежали?

Я не ответил. Дегамо произнес тихо:

— Ты бы не полез через окно ванной, на высоте шести этажей, в ванную соседнего номера, в котором, может быть, спят люди? Ты не стал бы выдавать себя за жильца соседнего номера и не стал бы звонить в полицию, а? Ты воспользовался бы выигрышем во времени и не стал бы понапрасну рисковать, а, Шорти?

— Думаю, что нет, — ответил Шорти осторожно. — Думаю, что я не стал бы звонить. Но сексуальные преступники делают порой странные вещи, лейтенант. Они ненормальные люди, факт. А у этого парня, наверное, был сообщник, а потом тот его оглушил, чтобы все свалить на него одного.

— Только не говори, что ты сам это придумал, — ухмыльнулся Дегамо. — Мы здесь сидим и ломаем себе головы, а человек, который знает ответы на все вопросы, сидит рядом и молчит! — Он повернул голову ко мне. — Что вы там делали?

— Не могу вспомнить, — сказал я. — Удар по голове отбил у меня всю память.

— Мы вам поможем вспомнить, — сказал Дегамо. — Мы отвезем вас в горы, недалеко отсюда, там вы сможете без помехи полюбоваться звездами и спокойно восстановить все в памяти. Вы очень скоро все вспомните.

— Вы не должны так говорить, лейтенант! — вмешался Шорти. — Почему бы нам не вернуться в ратушу и не сыграть эту игру по всем правилам?

— К черту правила! — заявил Дегамо. — Мне нравится этот парень. Я хочу иметь с ним спокойный, долгий разговор. Надо только быть с ним поласковей. А то он очень застенчив!

— В таких делах я не участвую, — заявил Шорти.

— Нет? А чего же ты хочешь, Шорти?

— Я хочу вернуться в ратушу.

— Любителей прогулок нельзя удерживать, малыш. Пройдешься пешком?

Шорти помолчал, потом сказал:

— Согласен. Охотно пройдусь. — Он открыл дверцу машины и вышел. — Я думаю, вы понимаете, что я подам обо всем этом рапорт, лейтенант.

— Хорошо, сын мой, — сказал Дегамо. — Скажи Уэбберу, что я о нем справлялся. В следующий раз, когда он будет устраивать званый вечер, пусть не забудет поставить прибор и для меня.

— Я не понимаю ваших намеков, — сказал маленький полицейский. Он захлопнул дверцу машины. Дегамо дал газ и уже в конце квартала достиг скорости в сорок миль. Еще через квартал — в пятьдесят. На бульваре он поехал помедленней и повернул на восток. Он больше не превышал разрешенной скорости. Нам встретилась пара машин, но в остальном царило холодное молчание раннего утра. Вскоре мы выехали за черту города.

— Ну, что ж, приступайте к вашей исповеди, — заговорил Дегамо. — Возможно, она на что-нибудь сгодится.

Машина преодолела долгий подъем, потом снова покатилась вниз. Здесь бульвар превращался в подобие парка. Мы проезжали мимо госпиталя ветеранов.

Большие тройные канделябры перед входом из-за утреннего тумана были окружены светящимися венчиками. Я заговорил: