Уровень Дельта - Ая эН

– Не о'кей. Ризи звал меня. Оказывается, он звал меня, когда я сидела с этим придурком Менсом в этом ужасном мутантском ресторане!

Дима внимательно следил за дорожками, но это не мешало ему так же внимательно разговаривать с Дженифер.

– Да, звал, и что с того? И почему ты, ангел, обзываешь Фредерико Менса придурком?

– Извини.

– С радостью.

– Дима, почему вы мне не сказали? Вы же знали, что я не могла его слышать, я же находилась в твердом теле вся, полностью!

– Джен, а почему мы должны были тебе что-то говорить? Ты была занята, у тебя были важные дела. Тебе все равно нельзя общаться с братом. Ты все равно узнала обо всем сразу, как только…

– Дима!!!

– Джени, прошу тебя, давай поговорим об этом через час. Вместе с Роном. Сейчас у нас эксперимент, ты же видишь.

– Дима, я тоже – важный эксперимент!

– Ты ангел. И я прошу тебя немного подождать. Всего один час. Пожалуйста.

Дженифер молча отлетела в сторону от дорожек и стала ждать, наблюдая за бегущими по дорожкам учениками. Очень аккуратно, чтобы не задеть никого из ребят, Джен выпустила из себя тонкую ниточку и погрузила ее в яму. Яма оказалась наполнена искусственным липким материалом и искусственной слизью, в которую был подмешан ароматизатор, идентичный натуральному.

– Правда, очень реалистично? – спросил Дима.

– Даже я не сразу поняла, – согласилась с ним Дженифер. – Чья идея?

– Моя. Мутанты собирались наполнить яму натурпродуктом, из туалета. Но такого количества требуемого материала не нашлось, и они привезли просроченную кабачковую икру, в которой уже завелась живность. Я не выдержал, ненадолго остановил время и заменил этот кошмар пластиком. Вот только ароматизатор пришлось оставить.

– Дим, это мы с тобой знаем, что тут пластик. Но эти дети… Для них ведь все по-настоящему!

– Ну да, а иначе какой смысл… Джен, я стараюсь сделать для твоего брата все, что могу. Джен, у меня должно получиться. У нас должно получиться!

– Не таким способом, Дима!

Джени тяжело вздохнула и вылетела из зала.

Дима проводил ее взглядом и тоже тяжело вздохнул.

Глава 16

Мамаша Мумуша

Мамаш по фамилии Мумуш родился в очень богатой семье: у его мамы было целых три платья! А если считать с нецелыми платьями – то и все четыре. Правда, четвертое, нецелое, платье было до того уже нецелое после беспрерывной десятилетней носки и единственной стирки в позапрошлом году, что считать его платьем можно было очень условно. Но выбрасывать его на тряпки мама Мамаша не собиралась. Ведь тогда у нее осталось бы всего два целых платья, и их семья сразу стала бы считаться гораздо беднее.

Мамаш был здоровым и крепким ребенком, каким и полагается быть мальчику из очень богатой семьи. Так что он мог не волноваться, что пойдет в Фтопку. В семьях на Земле-75 традиционно было принято рожать много детей. Половина из них не доживала до взрослого возраста, а многих ангелы забирали в эту самую Фтопку. Так что надо было производить деток с запасом. У Мамаша было четверо братьев и три сестры, и ни одному из них не грозила Фтопка, – такие они все были с пеленок тупые, откормленные, медлительные и неповоротливые. Все знали, что Фтопка – штука хорошая, что в ней со временем можно стать ангелом, но особого желания туда отправляться по доброй воле ни у кого не было.

В дом Мамаша ангелы прилетали чаще, чем в другие дома. Мама Мамаша думала, что это потому, что их семья – особенная. И еще она думала, что надо бы как-нибудь постараться завести себе четвертое платье. Мама Мамаша уже давно думала о четвертом платье, лет восемь думала, ежедневно. А папа Мамаша об этом совсем не думал. Вот еще – после работы башку напрягать и думать о чем-то! Папа Мамаша после работы предпочитал пить сок-сок.

Мама Мамаша была права. Ангелы прилетали в дом Мумушей именно потому, что их семья была особенная. Особенным – и дважды особенным – был маленький, толстый, глупый, ленивый Мамаш, которого в Фтопку брать не имело никакого смысла. Но! Этот ничем не примечательный малыш в будущем должен будет стать отличным поваром, а потом великим изобретателем – изобрести пончики с кремом. И именно ему суждено будет умереть с огромной потерей энергии как раз в тот момент, когда инопланетянка Лещща Мымбе завершит свою трансформацию в крысу, живущую в подвалах его комфортабельного замка.

С утра с неба привычно лило. Мамаш привык просыпаться под шум ливня. Сейчас ливень окончится, папа уйдет на работу, и можно будет идти есть. Мимиш и Мишмиш уже встали, вертятся вокруг матери, мешают ей готовить завтрак. Старшие братья Мамшаш и Мушмуш еще лежат, но уже не спят – им тоже скоро уходить. А что делают девчонки, отсюда Мамашу не видно. Пушушка небось играет с куклой. Пашиша будет спать до упора. А десятилетняя Пипа, наверное, уже за компом. Она в семье самая умная. Ангелы недавно сделали ей десятый укол мудрости и подарили компьютер. В тот день мама на радостях так упорно думала о четвертом платье, что сварила в два раза больше крема для пончиков! Сначала она сварила одну порцию, а потом забыла, что уже сварила, и сварила вторую. То-то всем было веселье! Мамаш тогда объелся так, что чуть не лопнул! Жалко только, что пончики надо макать в крем. Вот если бы крем сам оказался внутри пончика – тогда счастье Мамаша было бы совсем полным.

Каша пахла так вкусно, что Мамаш не выдержал, встал, натянул грязнющие дырявые штаны и потопал на запах. Мама удивилась, когда его увидела. Удивляло и настораживало все, что происходило не так, как всегда. Обычно утро в семье начиналось так. Сначала мать кормила двух младших сыночков, потом отца, потом старших, потом среднего, Мамаша. Сама садилась есть вместе с Мамашем, в этот момент или позже приходила крошка Пушушка, и они продолжали завтрак втроем. Самую старшую, Пашишу, мать будила в последнюю очередь. Просто брала горшок с оставшейся кашей и ложку – и несла дочке. Та любила завтракать, не вылезая из постели. Позавтракает – и встает: надо помогать матери готовить обед. Пашиша ненавидела готовку, но ей от этого не отвертеться, ведь скоро ей идти замуж, надо приобретать опыт.

Единственная, кто ела вне очереди, в любое время, была Пипа. Она могла встать и поесть и самая первая, и самая последняя, а порой могла и вообще забыть поесть. Мать даже как-то подумала о том, что ангелы могут забрать ее в Фтопку за такое поведение, но потом успокоилась. Ангелы делали Пипе уколы мудрости, как и всем остальным жителям Земли-75, и о Фтопке даже не заикались.

Пипа любила хвастаться своими десятью уколами. Она обычно сидела, поставив левую руку локтем на стол и опираясь на нее подбородком. Или, если стояла, теребила левой рукой мочку уха. Вроде как безобидная привычка. А на самом деле видно все десять следов от уколов.

Мамаш был всего на год младше Пипы. Но ему пока сделали только три укола мудрости. А Мамашу больше и не хотелось. Еще чего! Вот сделают ему тоже десять уколов – и сиди потом день-деньской за каким-то дурацким экраном! Пару раз Мамаш заглядывал в экран. По экрану бегал зеленый человечек и стрелял в других человечков, в красных. Отличать красный цвет от зеленого Мамаш научился давно, сразу после первого укола. Так что ему было понятно, что делает сестра. Только зачем она это делает? Для чего ей это? Пипа говорила: «Мне просто интересно!» – но в это Мамаш, конечно, не мог поверить.

Мамаш пришел на кухню в тот момент, когда братики доедали свои порции. Мишмиш отправлял в рот предпоследнюю ложку. А Мимиш долизывал тарелку. Мама внимательно посмотрела на Мамаша и спросила:

– Ты чего встал?

Мама у Мамаша была умная – целых семь уколов.

Мамаш ответил не сразу. Ведь вопрос был сложный. Чего он сегодня встал раньше? Каша пахла вкусно? Но она каждый день пахла одинаково вкусно. Мамаш любил кашу потому, что он вообще был не дурак поесть. Ему хоть кашу, хоть что, лишь бы побольше. Но больше всего Мамашу нравились пончики. А если их еще в крем макать – оу!

Мамаш ничего не ответил матери, сел за грубо сколоченный деревянный стол, покрытый белоснежной бактерицидной скатертью новейшей технологии, и задумался. Мишмиш доел кашу, сказал спасибо и деловито вылез из-за стола, захватив тарелку. Мимиш все еще продолжал лизать тарелку. Мамаш положил на стол руки и опустил на них голову. Чего он встал, действительно? Может, поесть, раз уж встал?

Мишмиш самостоятельно сунул грязную тарелку в посудомоечную машину и ушел спать дальше. Ему недавно сделали первый укол мудрости, теперь он соображал, что надо делать с грязной тарелкой. На грязную ложку укола, видимо, не хватило. Ложки за собой Мишмиш не убирал. Мать молча подобрала оставшуюся на столе ложку и отправила ее в машину. Потом отобрала тарелку у двухлетнего Мимиша, взяла его на руки и понесла из кухни. Мамаш ненадолго остался один.

Отец уже встал. Он мылся перед работой. Вообще земляне-75 были не такие уж грязнули, они только одежду стирать не любили. Некоторые из них, как отец Мамаша, мылись каждый день. Правда, это было, скорее, исключение. Обычно банный день устраивали раз в неделю или раз в месяц. Ну, в крайнем случае – раз в полгода. Ничего особенного в этом не было. Подумаешь! На нашей Земле-12 в Средние века люди тоже почти не купались. Например, один французский король купался за всю жизнь всего три раза: в день крещения, в день свадьбы и еще один раз, когда во время охоты угодил в озеро прямо в одежде. А некоторые дамы вообще всю жизнь ходили ни разу не купанные.