Миллион поцелуев в твоей жизни (ЛП) - Мерфи Моника

“Согласен” — добавляет Эзра.

“Я даже не так много сказал”, - бормочу я, упираясь ногой в стену, всегда настороже, ожидая появления кого-то определенного.

“Тебе и не нужно. Твой негатив — это буквально темное облако, парящее вокруг тебя”, - говорит Малкольм.

“Оооо, так описательно”, - воркует Натали, оценивая взглядом Малкольма. “Почему мы никогда раньше не ходили куда-нибудь?”

“Ты слишком занята, пытаясь забраться на него”. Малкольм машет в мою сторону.

“Хэй”. Эзра хватает Натали за руку, притягивая ее в свои объятия. “А как насчет меня?” Он слишком сильно показывает свою привязанность. Вот почему она не интересуется Эзрой. Он мог бы кое-чему научиться у меня. Чем больше я игнорирую Нат, тем больше она, кажется, хочет меня.

Не то чтобы я хотел ее заполучить.

“О, я не забыла тебя”, - хихикает Натали, и этот звук действует мне на нервы.

“Хочешь пропустить первый урок? Вернуться в мою комнату в общежитии?”

“Черт возьми, да”, - говорит Эзра с излишним энтузиазмом. “Давай сначала подождем несколько минут”.

"Почему?” Натали надувает губы. “Я хочу уйти сейчас”.

Эз не может признаться, что хочет показать всем, что Натали буквально вешается на него. Он просто улыбается и целует ее, от чего у меня сводит живот.

“Где твоя маленькая птичка?” — спрашивает меня Малкольм, посмеиваясь. “Это уже решенная сделка?”

“Это вообще никогда не начиналось”, - вру я.

“Я думал, ты собираешься присматривать за нашим жертвенным ягненком и следить, чтобы она не донесла на нас”. Малкольм поднимает брови. “Стоит ли нам беспокоиться?”

“Я справлюсь с этим”, - выдавливаю я, ненавидя, что он сомневается во мне.

“Тебе лучше”, - бормочет Малкольм. “Я не могу позволить себе, чтобы меня сейчас выгнали. Это все испортит.”

Я игнорирую его, мой взгляд цепляется за красивое лицо, которое внезапно появляется.

Это Рен, идущая по дорожке ко входу в школу, идущая сама по себе. Не в окружении своей обычной компании первокурсниц, которые считают ее своим кумиром. Мне требуется все мое самообладание, чтобы не оттолкнуться от стены и не подойти к ней, но я остаюсь на месте, позволяя ей приблизиться ко мне.

Ее шаги медленные, выражение лица неуверенное. Она долгое время не смотрит мне в глаза, и я не могу отвести от нее взгляд. Я не отрываю взгляда от ее лица, упиваясь ее красотой. Красивые зеленые глаза и пухлые губки. Ее волосы собраны в высокий конский хвост, белоснежная лента завязана бантом у основания, и на ней то же толстое пальто, в котором она была в субботу.

Я жду, что она пройдет мимо меня, проигнорирует меня, как она обычно делает, что чертовски бесит, но она удивляет меня, останавливаясь прямо перед нами, игнорируя насмешливые взгляды, которые посылают ей Эз, Малкольм и Натали.

“Могу я поговорить с тобой минутку?” спрашивает она, ее сладкий голос омывает меня. Она бросает быстрый взгляд в сторону моих друзей, которые, кажется, готовы лопнуть при ее появлении, идиоты. “Наедине?”

“Конечно”. Я отталкиваюсь от стены и следую за ней, когда мы входим в здание, мои гогочущие друзья следуют за нами.

Ублюдки.

Она находит затемненный класс с незапертой дверью и проскальзывает внутрь, и я вхожу за ней, закрывая за собой дверь. Это класс, который не использовался в этом семестре, и внутри есть только пара парт, а также подиум, расположенный прямо перед досками. Здесь тихо. Приватно.

Никто не должен побеспокоить нас здесь.

Рен не останавливается, пока не оказывается в самом дальнем углу от двери, и только тогда она поворачивается ко мне лицом.

“Мне жаль—”

Я прервал ее своим ртом, крепко целуя. Наказываю ее за то, что она не разговаривала со мной до конца выходных. Игнорируя меня, как будто меня не существовало. Кем, черт возьми, эта девчонка себя возомнила?

Из нее вырывается всхлип, и она пытается толкнуть меня в грудь, но я смягчаю свою атаку, не только ради нее, но и ради себя.

Потому что, черт возьми, она вкусная. И когда я чувствую, как она медленно тает рядом со мной, ее руки тянут за лацканы моего пиджака, как будто она хочет притянуть меня ближе, я знаю, что она чувствует то же самое. Я прижимаю ее к стене, продолжая пить с ее губ, скользя языком по ее губам, снова и снова, надеясь, что смогу навсегда стереть все следы вечера, который она провела с гребаным Ларсеном. Я заканчиваю поцелуй первым, прижимаясь своим лбом к ее лбу. “Я злюсь на тебя”.

”Это были тяжелые выходные".

Фырканье на самом деле покидает меня. “Я уверен, что Ларсен занимал все твое время”.

“Я почти не разговаривала с ним”.

“Значит, ты все-таки ходила на ужин в дом его родителей”. Подтверждение болезненно.

“Конечно, я это сделала. Я поехала со своими родителями. Они ждали меня там.” Она издает сдавленный звук и тяжело прислоняется ко мне. “Они разводятся”.

“Кто? Родители Ларсена?” Кого это волнует?

Рен наклоняет голову, прижимаясь к моей груди, ее руки лежат там, прямо у моего сердца. "Нет. Мои. Они сказали мне об этом в эти выходные. Это полный бардак. Моя жизнь — сплошная неразбериха”.

Ах, черт.

Я обнимаю ее и прижимаю к себе, провожу рукой вверх и вниз по ее спине, пока она тихо плачет, уткнувшись в мою рубашку. “Птичка, мне так жаль”.

“Все в порядке. Это… это был такой шок. Моя мама сказала мне первой, и она была так спокойна. Это было странно.”

Она шмыгает носом и отстраняется, чтобы посмотреть на меня снизу вверх. Ее глаза налиты кровью и слезятся, по щекам текут слезы. Повинуясь инстинкту, я медленно вытираю их большим пальцем, и она закрывает глаза, ее губы изгибаются в легчайшей улыбке. “Я не думала, что они когда-нибудь расстанутся, но вот они здесь, разрушают двадцатипятилетний брак. И в этом так много всего замешано. Деньги и активы. Слишком много активов. Все это искусство.”

“Они делят его между собой?”

“По словам моей матери, они устраивают аукцион. Они не могут прийти к решению по поводу коллекции, и она отказывается платить за произведения искусства, которыми уже владеет, или, по крайней мере, так она мне объяснила.” Рен качает головой. “Это будет грязно. Я не знаю, что делать и что чувствовать”.

Я притягиваю ее к себе. ”Ты должна была позвонить мне“.

”Я не знала, что тебе сказать", — признается она. — "После… всего, что случилось в субботу. Я не знала, где мы находимся.”

Скользнув пальцами под ее подбородок, я наклоняю ее лицо так, чтобы она смотрела на меня снизу вверх. “Я же сказал тебе, что я твой друг”.

“Мне нужен друг прямо сейчас, Крю”, - шепчет она. “Сильно”.

“Скажи мне, что тебе нужно”.

“Я— я еще не знаю. Твоя поддержка? Кто-нибудь, с кем можно посидеть за ланчем?” Ее смех печален, и это причиняет боль моему гребаному стальному сердцу, когда я его слышу. “Кто-то, кто действительно будет добр ко мне?”

”Черт возьми, Рен". Я целую ее снова, потому что ей так чертовски грустно, но она заканчивает это первой, полностью отстраняясь от меня. "Что не так?"

“Мы должны пойти в класс”. Как по команде, раздается звонок с пятиминутным предупреждением. “Мы не можем опоздать на урок к Фигу”.

Гребаный Фиг. Я ненавижу этого парня.

“Крю…” Она делает шаг ко мне, выражение ее лица умоляющее. “Мы можем сохранить то, что произошло между нами, в секрете?”

"Что?" Я качаю головой. “О чем именно ты говоришь?”

“Я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, что у нас… романтические отношения. Мы можем быть дружелюбными. Люди подумают, что это нормальное развитие совместной работы над проектом, верно? Я просто не готова позволить людям узнать, что мы целовались на заднем сиденье машины”.

Я автоматически хочу принизить значение того, что произошло на заднем сиденье той машины в субботу днем. Что такое небольшой сеанс поцелуев? Мы учимся в старшей школе. Такое дерьмо случается постоянно. Всевозможные люди, которые приезжают сюда на выходные, переспали и теперь притворяются, что ничего не произошло. Черт возьми, я и сам делал это не раз.