Трефовый валет - Барбара Мецгер

– Где ты взяла эти… эти мерзкие краски? – воскликнула Элли, перекрикивая завывания девочки.

Собака тоже начала подвывать, но затихла, когда Элли пригрозила ей мокрой салфеткой.

– Я выиграла, их у мисс Соланж. Это та хорошенькая черноволосая леди.

Многие женщины, работающие у капитана Эндикотта, были черноволосыми и хорошенькими, так что объяснение Харриет ничего не дало Элли, да это и не имело значения. Харриет не следовало разговаривать с женщинами, которые красят себе лица, тем более заключать с ними пари. Миссис Семпл хватил бы удар… по дороге на ее новую родину с деньгами Харриет. Одно дело – воровство, другое – заключение пари.

– Выиграла? Что ты хочешь этим сказать? Ты играла с ней в кости?

– Нет. Она поспорила, что я не смогу съесть за обедом пять порций заливного угря. И я смогла.

– Ох. – Говорить девочке, что нельзя заключать пари, тогда как ее опекун владеет игорным домом, – пустая трата времени. Равно как и запретить ей разговаривать с женщинами, с которыми они обедают. Кажется, в этом доме крашеные женщины будут единственным обществом Харриет.

– Ты слишком мала для того, чтобы краситься. Тебе не нужно этого делать, ты и так хорошенькая.

– Тогда возьмите их себе, если хотите.

Это потому что она старая и некрасивая? Элли принялась тереть щеки Харриет еще усерднее.

– А знаете, что я сегодня еще делала? – спросила девочка, когда Элли закончила вытирать с нее румяна.

– Не знаю и знать не хочу, – сказала Элли, сама же подумала, что, возможно, выслушав рассказ девочки, она повеселеет.

В сущности, что Харриет могла ей рассказать? Жизнь ее была проста и незатейлива. Уроки, прогулка в парке, игра с собакой в саду позади дома. Все это нормальные, приличные занятия для девочки. Хотя, безусловно, Харриет нуждалась в распорядке дня, какой был в школе. Там девочка проводила дни с пользой. А здесь? Как она развлекалась в клубе Эндикотта? Сначала помогала повару готовить пироги с мясом, но при этом съела половину теста и скормила Джокеру половину мяса. Пока повар расставлял по полкам горшки и сковородки, Харриет съела почти все пирожные с клубникой, а те, что не смогла съесть, положила в карманы и убежала.

Потом она помогала Змею драить капитанские сапоги. Он пользовался для этого шампанским. Харриет попробовала немножко шампанского.

Мистер Даунз доставал из погреба вино, чтобы подать его вечером. Харриет и его попробовала.

Одна из девушек укладывала вещи, собираясь съехать. Харриет послали ей помогать и дали за это коробку конфет.

– Как вы думаете, птички устраивают любовные гнездышки на деревьях?

На этот вопрос Элли не ответила, но терпеливо кивнула:

– Продолжай, милочка. Что ты делала потом? Домашнее задание по арифметике?

В некотором смысле. Другая девушка дала Харриет монетку и послала ее в соседнюю лавочку за одеколоном, и аптекарь дал Харриет мешочек лакричных леденцов.

Потом папа Джек велел Дарле и мистеру Даунзу увести Харриет прочь после того, как она так хорошо смазала кремом колесо рулетки, и они купили ей лимонное мороженое. Мистер Даунз позволил ей съесть порцию мороженого, а пока Харриет ела, он держал под столом за руку Дарлу. Потом папа Джек купил ей в соседней лавке пакетик мятных леденцов, чтобы показать, что он больше не сердится. А миссис Крандалл вернулась домой с тазиком свиных ножек.

– Я не очень хорошо себя чувствую, мисс Силвер, – наконец сказала девочка.

– И я тоже, милочка, – вздохнула Элли.

Как можно было оставить ребенка одного в подобном месте?

Однако Харриет и на самом деле чувствовала себя неважно. Она долго стонала и тяжело вздыхала, а когда легла в постель, металась больше обычного. Потом ее стошнило прямо на постель, в которой они спали вместе…

Глава 14

Слава Богу, Элли знала, где находится буфет и ватерклозет. Ей никого не пришлось звать на помощь, а потом сидеть и ждать, придет ли кто-нибудь. Капитан Эндикотт и все его служащие были заняты внизу, они выполняли свои обязанности – обслуживали клиентов; обязанностью Элли было присматривать за Харриет.

В конце концов, девочка уснула, однако через час опять проснулась. На этот раз у Элли были наготове таз и чистое полотенце. Она не тревожилась, что Харриет подхватила какую-то серьезную или смертельную болезнь, она беспокоилась только о том, что ее и саму может стошнить.

Наконец Харриет задремала. Элли же не осмелилась уснуть; она сидела при свече в ночной рубашке и читала.

Иногда до нее доносились чьи-то огорченные возгласы или чьи-то шаги в коридоре. Она оставила дверь в гостиную открытой на тот случай, если капитан Эндикотт или кто-то еще пройдет по холлу, чтобы послать за чаем или лекарством для Харриет. Элли не хотела спускаться вниз сама, там можно было случайно встретиться с кем-нибудь из игроков. Она даже не хотела воспользоваться лестницей для слуг. Мужчины постоянно рыщут в темных лестничных пролетах, по крайней мере в романах. Даже если на нее не нападут, а просто заметят неподалеку от игорных залов, можно окончательно расстаться с надеждой восстановить пагубную репутацию. В гостевой комнате Элли хотя бы никто не видит и никто не видел.

Было уже двенадцать часов, а Элли по-прежнему не спала. Дверь спальни была приоткрыта, и из клуба доносились смех и голоса. Наверное, сегодня клиентов стало на порядок больше. Наверняка скандал привлек новых посетителей. Может быть, они надеялись хотя бы мельком увидеть незаконнорожденного ребенка Джека Эндикотта или его шлюху. Кажется, капитан не считал, что щеголять сомнительной связью и ее последствиями ниже его достоинства. Да и было ли вообще на свете что-то ниже его достоинства?

Но Элли относилась к себе с большим уважением. Она не собиралась добавлять масла в огонь и высовывать нос из спальни. Пусть ее доброе имя сгорело при пожаре, но ее гордость только слегка подладилась по краям.

Элли не помнила, чтобы у нее когда-либо была такая долгая ночь. Харриет то и дело просыпалась, и ее все время тошнило. Потом девочка долго капризничала, а выбившись из сил, засыпала снова. Харриет требовала то холодного питья, то теплый кирпич-грелку, то собаку, то папу Джека или ночной горшок. Она клялась, что всегда будет хорошей девочкой, если Элли сумеет сделать так, чтобы ей полегчало. Она даже собиралась вернуть мисс Силвер миниатюрные портреты ее родителей, которые Элли давно считала потерянными. И поклялась, что не станет делать татуировку, как у Змея, а пожертвует все свои сбережения в фонд вдов и сирот, если выживет.

– Не дайте мне умереть, мисс Силвер, пожалуйста!

– Глупышка, никто еще не умирал от обжорства. – По крайней мере Элли надеялась, что это так, потому что Харриет, лежавшая без сил на кровати, была бледна и походила на рыжеволосое привидение.