Монах. Путь к цели - Евгений Щепетнов

– А ты, когда несла его, устала?

– Есть немножко. Вон он какой здоровенный. Оленины слопал столько, сколько сам весит. Конечно, мне его трудно нести. Но в общем-то терпимо. Я бы могла его отнести до города и обратно и не уронить.

– Я не согласен! – возопил Федор. – У тебя есть учитель, вот его и носи! Хулиганка! И не подходи ко мне даже!

– Да я не собираюсь тебя трогать, чего ты разволновался-то? – хихикнула драконица. – Андрей, не хочешь полетать?

– Только не роняй, ладно? – нервно усмехнулся он.

– Перестань. Ты меньше весишь, чем Федор, да и скорее я сама упаду, чем тебя выпущу!

– Это-то и пугает, – пробормотал Андрей. – А как летать? На твоей маме мы сидели с удобствами, спина-то у нее вон какая. А ты как будешь меня держать? За шиворот? Не хочу за шиворот – это Федор пусть так летает, ему все равно. Не все равно? Ну и мне тоже. И еще: а как ты разгоняться будешь? Пока плохо представляю это.

– Я могу только с разгону – пока только так. Ты становишься на чистом месте, я разгоняюсь, взлетаю, цепляю тебя лапами за спину и тащу. Пойдет?

– Хм… как-то не нравится мне быть сусликом в когтях ястреба. А с места? Попробуй взлететь вертикально. Без разбега.

– Ну не знаю… Я не пробовала еще, – неуверенно сказала Шанти.

– Так пробуй, пробуй! – не выдержал Федор. – Ты мне воротник чуть не оторвала! Тренируйся!

– Тренируюсь! А если под руку вопить не перестанешь, сейчас я тебе еще и рукава оторву!

– Андрей! Приструни свою агрессивную воспитанницу! Она обижает пожилых, беззащитных людей!

– Так, тихо, все! Шанти, попробуй взлететь вертикально – это очень важно. Ты должна этому научиться. Я тебе потом расскажу, почему это важно. У нас с тобой неделя, чтобы ты научилась этому искусству. Иначе все планы летят к черту.

– Хорошо… сейчас попробую. – Шанти отошла от костра и встала, распустив крылья. Потом захлопала ими, пытаясь взлететь, и тут же плюхнулась, приземлившись на зад. – Не получается! – досадливо рыкнула драконица. – Не могу!

– Не спеши. Не надо спешить. Пробуй. У тебя обязательно получится! Так, так… ничего, еще разок, еще!

Неделя пролетела так быстро, что Андрей и не заметил. Рано утром он уходил, оставив Шанти отсыпаться и отъедаться – каждую ночь она вылезала из окна трактира и, как летучая мышь, неслась над крышами домов, над темным городом – туда, где ждали поля, леса. Она упорно летала и летала, тренировалась и тренировалась. На ее крыльях уже почти полностью отросли чешуйки, и теперь она вся переливалась в свете луны. Те, кто случайно видел ее над городом или проносящейся над полями, говорили, что появились демоны. Особенно когда начали находить оторванные головы косуль и оленей – Шанти почему-то не нравилось разгрызать черепа. Она уверяла, что не может питаться вместилищем разума, это слишком по-звериному. Предпочитает выедать мозг морально.

Шанти все-таки научилась взлетать вертикально вверх, хотя для этого потребовались большие усилия и пять ночей тренировок.

На шестую ночь они с Андреем впервые полетали вместе.

Они ушли из трактира в ночь. Олра пыталась узнать, куда они собрались, но Андрей лишь отшучивался: погулять! Подруга слегка обиделась и отстала – Андрей не сильно переживал, зная, что ночью она его простит… Парочка летунов ушла подальше, на пустырь – тот самый, где некогда бился на дуэли Андрей.

– Тихо? Никого?

– Тихо. Превращайся.

– Готов?

– Угу. Держи крепче! Давай!

Шанти подпрыгнула вверх и мощно забила крыльями, обхватив Андрея лапами за поясницу. Потом она изменила направление движения своих «полотнищ» и начала медленно сдвигаться вверх и вперед, уходя по косой черте в небо. Андрей смотрел вниз, на удаляющиеся дома, на темный город, и наслаждался полетом. Это было так, будто он словесными командами управлял махолетом:

– Левее. Быстрее, вперед. Выше… поднимись на десять метров. Хорошо. Теперь набери максимальную скорость! Вот так!

Воздух свистел в ушах, крылья драконицы вспарывали осеннюю ночь, и, хотя ветер резал глаза и задувал в уши, Андрею хотелось петь. Полет – это прекрасно!

– Как я тебе завидую! – искренне сказал он. – Я тоже хотел бы летать! Великолепно!

– Согласна. Это великолепно, – рассмеялась Шанти и еще быстрее заработала крыльями, так что через несколько минут они оказались за пределами города.

– Все, возвращаемся. Шанти, хватит, неси обратно. Пока летим, я тебе расскажу, слушай меня. Итак, завтра ночью…

Все эти дни Андрей уходил из трактира с одной целью – следить за своими жертвами. Он знал имена всех, он уже знал их в лицо, узнавал по фигурам, знал, как они выглядят, что едят, что пьют. Он следовал за ними, когда они выходили из дворца, знал особняки, в которых они жили. У Андрея были сведения Симона о составе охраны, о том, где можно их найти, но этого было мало. Он мог убить их много, много раз. Многими способами. По одному. Но не это было ему нужно. Его план был радикальнее и страшнее. Он хотел сделать так, чтобы наказание было страшным и чтобы подонки знали, за что умирают. Ну что проку, если ему в глаз воткнется стрела, или болт арбалета, или метательный нож? Что с этого? Преступник должен знать, за что наказан. И что наказание будет таким же страшным, как преступление.

Времени для полноценной работы по объектам слежки было не очень много. Всего неделя – это очень даже мало. Но почему-то Андрей чувствовал, что ему нужно покинуть столицу именно через неделю. Что это было? Предвидение? Или же опыт человека, много лет находящегося на нелегальном положении? Кто знает… но он знал, что про него не забыли, что погоня идет по пятам. Кто это мог быть? Люди графа Баданского? Или же адепты исчадий? Не так уж это и важно. Но чутье зверя подсказывало: уходи. Уходи!

Федор и Алена срочно укладывали имущество, готовясь к поездке, вздыхая и сопя. Дом продали – с потерей в цене, тому же Симону. Считай, за полцены. Тот был очень доволен.

Сходил Андрей и на базар, посмотрел на исчадие, насылавшего порчу. Это было в последний день перед Ночью длинных ножей, как он потом ее называл.

Он вошел в храм исчадий, настороженный, как зверь, идущий по опасной тропе. Стояли обычные урны для сбора средств – все подходили, клали туда монеты. На стенах храма исчадий висели обычные их «иконы» – какие-то страшные лики, вернее – морды. Исчадие в красной хламиде сидел в кресле на возвышении и следил, как прихожане делают подношения, иногда подзывая кого-то из толпы и что-то им говоря. Андрей прошел к ящику для подаяний и бросил в него серебреник – меньше не было, а идти специально разменивать неохота. Он повернулся уходить, увидев то, что хотел увидеть, когда неожиданно исчадие его окликнул:

– Эй ты, иди сюда!

– Я? – Андрей недоумевающе поглядел на исчадие.

– Ты, ты. Сюда иди.

Андрей подошел и уставился в лицо исчадия. Это был мужчина лет тридцати, с толстыми, слегка выпяченными губами. Глаза белесые, навыкате, цепкие. Длинные волосы – редковатые, ухоженные и чистые. Почему-то бросилось в глаза – испарина на лбу. Чего вспотел? В принципе в храме было сильно натоплено. Рядом алтарь – Андрей с отвращением увидел бурые потеки и почувствовал сладковатый запах тлена, его чуть не передернуло. Сдержался и стал ожидать слов исчадия. Тот помолчал и подозрительно осведомился:

– Кто такой? Откуда? Я тебя раньше не видел. Купец? Чем торгуешь? Что-то твоя физиономия мне подозрительна. Не пойму, где я тебя видел?

– Лошадьми хочу торговать, сам с юга, – спокойно ответил Андрей. – Вот смотрю, узнаю, какие цены. Только что приехал в город. А что, случилось что-то?

– Тебе-то какое дело? Я спрашиваю, ты отвечай, – холодно отбрил исчадие. – Что-то в тебе такое… неправильное. Какая-то дрожь у меня от тебя… Ну-ка, пошли за мной!

– Куда? – напрягся Андрей.

– За мной иди, говорю! Раскудахтался! Проверим тебя… может, ты боголюб скрытый.

Исчадие встал и, не оглядываясь, пошел к небольшой двери за алтарем. Чтобы войти в нее, надо было наклонить голову. Над дверью находился рисунок – Саган попирает Светлого Бога, пронзая его здоровенным кривым ножом. Похоже, каждый входящий волей-неволей должен был преклонить голову перед великим Саганом. Андрей усмехнулся про себя: глупость и пафос. Внешне можно и прогнуться, а кто следит за прогибанием внутри?

За дверью оказалась довольно большая комната – с алтарем и широкой кроватью посередине. Простыни измяты, и валялись чьи-то трусы – явно женские, с кружавчиками. «Тут, видать, и пользует своих прихожанок этот адепт», – подумалось Андрею. Ему стало противно, и монах отвел глаза от этого предмета интерьера.

– Сюда иди! – Адепт подошел к большому перевернутому распятию, где вместо бога была распятая женщина, в которую Саган вонзает нож. – Целуй крест!

Андрей посмотрел на распятие – оно было в темных пятнах. Потом посмотрел на адепта и тихо сказал:

– Пошел на…