Псих - Амо Джонс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Пошел ты, Ройс! — Я кричу ему в лицо на цыпочках — и все еще не достаю до его шеи. — Пошел ты на хрен за то, что бросил меня, а потом вернулся и думаешь, что можешь указывать мне, что делать, как будто я какой-то маленький щенок, которого ты держишь на поводке. Ты! — Я тычу пальцем ему в лицо, и в этот самый момент понимаю, что облажалась.
Он хватает мой палец в ладони, в то время как другой его палец снова летит к моему горлу, и я падаю назад, моя голова ударяется о траву. На несколько секунд у меня двоится в глазах, в то время как Ройс крепко держит меня повсюду.
— Все еще чертово отродье, да? — Он наклоняется, пока кончик его носа не касается мочки моего уха, и только я могу слышать, что он говорит. — Я собираюсь сказать это один раз, герцогиня. Теперь ты разрешена. Я бы следил за этим гребаным тоном. — Оттолкнув меня, он встает на ноги, глядя на меня сверху вниз. — Единственная вещь, на которой ты едешь сегодня вечером, это не я, это мой байк. А теперь иди нахуй, и, может быть, только может быть, я отвезу тебя завтра обратно в твое общежитие. — Как будто он выбил из меня весь алкоголь. Поражение сжимает свои уродливые тиски вокруг моих костей, в то время как мои глаза остаются прикованными к небу.
— Я не останусь в твоем клубе, Рой.
— Байк, Джейд. Сейчас же.
Оттолкнувшись от травы и сердито вытаскивая ветки из волос, я хмуро смотрю на него, игнорируя смешки вокруг меня.
— Я ненавижу тебя.
— Больше, чем я могу сказать о тебе. Я вернусь через секунду. — Он заглядывает мне через плечо. — Она двигается, привяжи ее к моему байку. — Мои руки обхватывают мое тело, когда я послушно направляюсь к матово-черному "Харлею Дэвидсону", припаркованному сбоку. Поворачиваясь, чтобы посмотреть через плечо, мой взгляд снова падает на того же парня, Нечестивца. Непреднамеренно я ищу его в любое время, когда он рядом. Мой желудок вываливается из задницы, когда я обнаруживаю, что он уже внимательно изучает меня. Нелли сказала, что он не говорит, интересно, что это значит и почему. Я не могу не хотеть узнать о нем больше.
— Ты знаешь, — говорит тот, что помоложе, кажется, его зовут Джипси. Он ухмыляется из-под своих растрепанных каштановых волос. У него нежные глаза, слишком красивые черты лица. — Не пойми меня неправильно, видеть, как Псих разозлился из— за девушки, на этот раз чертовски забавно, но, я должен сказать… — Он присвистывает, качая головой.
— Не говори этого, — бормочет один из мужчин. У него более темный цвет кожи, бритая голова и карие глаза.
Джипси продолжает.
— Ты как один горячий кусок гребаной задницы, и если он не ударит по ней, я это сделаю.
— Ты тупой ублюдок. — Тот же самый мужчина качает головой, зажмурив глаза.
Поговорив с Нелли и Слоун, Ройс возвращается ко мне и надевает свой шлем мне на голову.
— На байке, не позволяй своим ногам касаться труб, и обними меня. — Я делаю, как мне говорят, после того, как он приготовился. Заводя его, вибрация разгневанного двигателя ударяется о мою интимную область, и я быстро сжимаю ноги, что означает только то, что они сжимаются вокруг Ройса.
Он оборачивается через плечо, достаточно, чтобы я увидела ухмылку в уголке его рта и ямочку на щеке.
Заводя двигатель, я обхватываю его руками за торс, когда он выводит нас с подъездной дорожки.
Примерно через тридцать минут езды он въезжает в здание клуба, ворота открываются, и люди высыпают из парадных дверей. Сегодня вечер пятницы, и еще довольно рано, так что количество людей, которые устраивают вечеринки, совсем не удивительно, хотя это разрушает мои надежды погрузиться в теплые простыни и позволить сну овладеть мной.
Байки выключаются, и все слезают с них. Я следую за ним, мои ноги превращаются в желе, как только они снова оказываются на земле.
Я снимаю шлем.
— Могу я просто лечь спать?
Ройс игнорирует меня, поворачивается спиной и направляется в главный дом. В углу, где установлен восьмиугольник, происходит драка, пьяные мужчины смеются и подбадривают друг друга, а из дома доносится громкая рок-музыка. Я чувствую, что на меня смотрят тысячи глаз, и я не хочу ни одного из них.
Я знаю, что это его область, и я не хочу раздражать его, следуя за ним повсюду. Я также не хочу, чтобы он чувствовал, что должен заботиться обо мне, поэтому, как только он исчез в доме, я внимательно осматриваю всех присутствующих здесь людей. Смесь старых и молодых, некоторые среднего возраста. Больше мужчин, чем женщин, некоторые большие, некоторые худые, некоторые мускулистые, некоторые средние.
— Ты удивляешься, почему он оставил тебя здесь безоружной, — шепчет голос позади меня, и я закрываю глаза, чтобы перевести дыхание. Это действительно приятный голос. Мягкий и гладкий, как бархат. Он обволакивает твое тело, как шелк.
Повернувшись лицом к владельцу, я удивляюсь, когда вижу Нечестивца, прислонившегося к своему чистому белому Харлею, его руки скрещены, а ноги такие же.
— В некотором роде.
Нечестивец не вздрагивает, его глаза не отрываются от моих. Меня нервирует, как он может это делать. Говорите много, не говоря вообще ничего.
— Ройс никому не позволяет кататься на своем байке. Ты вошла вот так. — Нечестивый широко раздвигает ноги, и у меня слюнки текут. — Теперь никто даже не вздохнет рядом с тобой. Он знает, что ему не о чем беспокоиться".
— А ты? — Я ловлю себя на том, что говорю, а потом мне хочется ударить себя за то, что я сказала это вслух. — Ты сделаешь это? — Я всегда была из тех, кто предпочитает танцевать с опасностью, чем гулять с обыденностью.
Нечестивый наклоняет голову на дюйм, принимая меня.
— Думаю, это будет зависеть от Ройса. — Он спрыгивает с байка и проходит мимо меня. Прежде чем он успевает отойти еще дальше, я окликаю его.
— Нечестивый? — говорю я, изучая его широкие плечи и спину. — Ты назвал его Ройсом, а не Психом?
Его плечи напрягаются, прежде чем он расслабляется и идет дальше к дому. Я все еще не знаю, что я здесь делаю, стоя здесь, но тот разговор с Нечестивцем был странным. Все остальные люди здесь называют Ройса Психом. Кроме него. Странный. А может, и нет. Я пробираюсь в сторону дома, нахожу маленькую тропинку, ведущую к задней части.
— Эй! — говорит кто-то из темного угла небольшого садового сарая, подпрыгивая ко мне и засовывая то, что, вероятно, было косяком, в задний карман. — Ты
