Вестники Царства Божия - Александр Мень

Скоро по распоряжению Менаше восстановили все старые жертвенники, священные обелиски и рощи. Вновь их стали окружать благоговейные толпы. Суеверия, лишь оттесненные усилиями пророков, с удвоенной энергией вырвались наружу.

В кругах иудейской знати большое распространение в то время получил культ астральных богов. Звезды, или "Воинство небесное", израильтяне нередко отождествляли с ангелами; в Ассирии же, как и в Вавилоне, светила считались богами, властителями человеческих судеб. Все события земной истории проходили для восточного человека под знаком созвездий. Сражения и перевороты, престолонаследия и набеги определялись движением небесных тел. Ассирийские цари ничего не предпринимали, не справившись с оккультными книгами и не посоветовавшись с астрологами. Сложная наука наблюдения неба служила тому, чтобы вырывать у Судьбы ее тайны (4).

При Менаше "Воинство небесное" превратилось, по примеру Ассирии, в объект поклонения. Во дворе храма воздвигли два жертвенника в честь дневных и ночных светил. В особом зале при храме поместили богато украшенную колесницу, предназначенную для процессий в честь солнца. В Иерусалиме быстро расплодились всякого рода заклинатели мертвых, маги и знахари. Но самым страшным был возврат к культу Молоха. В долине Генном (Геенне) у юго-западной стены Иерусалима были поставлены жертвенники, на которых все чаще стали совершать чудовищный обряд детоубийства.

Язычество справляло свою последнюю, но самую бурную вакханалию на Святой Земле.

При всем том официально считалось, что Израиль не отрекся от своей национальной веры. Ягве по-прежнему оставался его верховным Богом, боги же язычников получили, как во времена Соломона, место подле Его трона. Такая перемешанная с суевериями религия простому народу была понятней строгого монотеизма пророков. Для людей же образованных астральная философия как бы дополняла ягвизм. Следует напомнить, что вавилонский оккультизм был принят культурной элитой многих стран того времени (следы этого сохранились в нашем современном календаре, астрономии и математике). Фатализм и вызванные им к жизни гороскопические предсказания привлекали тем, что сулили уверенность в будущем.

x x x

Пророк Исайя не дожил до этих мрачных дней отступничества. Правда, позднейшая легенда утверждает, что он был убит по приказу Менаше, но достоверность этой легенды ничтожна (5). Единственное, что можно сказать: возникла она не случайно. Библия содержит несколько кратких, но весьма красноречивых свидетельств о трагических событиях, разыгравшихся в Иерусалиме в результате политики Менаше.

Из этих свидетельств явствует, что ученики Исайи открыто выступили на защиту религии Ягве. Один из пророков выразил чувства всех ее поборников в гневной речи прогив царя.

"За то, что Менаше, царь Иудеи, сделал такие мерзости, которые хуже всего, что делали прежде амориты, и ввел Иуду в грех идолами своими, за это, так говорит Ягве, Бог Израилев, вот Я наведу такое бедствие на Иуду, о котором, если кто услышит-зазвенит в ушах у него. И протяну над Иерусалимом измерительную веревку Самарии и отвес дома Ахава, и вытру Иерусалим, как вытирают чашу,-вытрут и опрокинут ее. И отвергну Остаток удела Моего, и отдам в руки врагов их, и будут преданы для расхищения и грабежа всем врагам их"

(4 Цар 21, 11-14).

Видимо, эта или подобная ей угрожающая речь послужила для властей сигналом к началу систематических гонений. Менаше, опираясь на ассирийцев, чувствовал себя на престоле прочно и решил беспощадно расправляться со всеми недовольными. По словам Иеремии, который в детстве еще застал эти репрессии, "меч пожирал пророков, как лев", а автор Книги Царств говорит, что "Менаше пролил столько невинной крови, что наполнил ею Иерусалим от края до края" (Иер 2,30; 4 Цар 21,16). И хотя никаких подробностей об этом темном сорокалетнем периоде до нас не дошло, приведенные слова ясно доказывают, что в Иерусалиме шла ожесточенная борьба. Да и в самом деле трудно представить себе, чтобы люди, слышавшие проповеди Исайи и Михея, могли сразу и целиком принять сторону Менаше. К тому же священники, пророки и "бедняки Господни", не привыкшие склонять головы перед царями, несомненно побуждали народ оказывать властям сопротивление, а те в свою очередь не останавливались перед самыми суровыми мерами.

Но в конце концов гонения заставили умолкнуть свидетелей Божиих. Самые страстные обличители и непримиримые борцы были либо казнены, либо рассеялись по городам Иудеи. В Иерусалиме, возможно, осталась лишь небольшая горсточка анавитов, с отчаянием убеждавшихся в том, что Святой Град превращается в Содом.

Вместе с реформами были отвергнуты и социальные требования пророков. Беззакония и произвол воцарились в стране. Процветали ростовщичество, незаконный захват земель, обращение должников в рабство. Менаше и его двор создавали маленькую деспотию по образцу, взятому у их ассирийских хозяев (6).

О чувствах, которые вызывало все это у учеников Исайи, свидетельствует псалом, сложенный, вероятно, тайной пророческой общиной в годы бесправия и террора:

Боже отмщенья, Ягве, Боже отмщенья, явись!

Восстань, Судия земли, воздай гордецам по делам их!

О Ягве, доколе злые, доколе злые торжествовать будут,

Говорить наглые речи - дерзкие, полные беззакония?

Народ Твой, Ягве, они угнетают, творят насилие над людьми Твоими,

Убивают сироту и вдову, умерщвляют пришельца

И говорят: Ягве не видит этого, Бог Иакова ничего не узнает!

Опомнитесь, безумные, образумитесь ли вы, глупцы?

Создавший ухо разве не услышит? Давший глаз разве не увидит?

Не обличит ли вразумляющий народы, научающий человека познанию?..

Но Ягве стал моим пристанищем, и Бог мой - скалой убежища моего.

Он заставит пасть беззаконных, и погибнут их злодеяния.

(Пс 93)

Исповедников веры не могли поколебать ни шумная слава Ниневии, ни религиозная измена толпы, ни ослепление потомка Давида. Они твердо верили в то, что Господь рано или поздно свершит Свой Суд, и в трудный час обращались мыслью к Моисею. Образ боговидца был для них светочем, указывающим путь. В сущности, вся проповедь пророков шла как бы под девизом возврата к Моисею. Его чистое, лишенное пышности богопочитание, его требование чтить единого Ягве, его борьба за нравственную чистоту народа - все это составляло самое характерное в учении пророков. В дни гонений те, кто остался верным Богу, искали в преданиях Моисеева времени руководства и поддержки. Заповеди Моисея должны были стать для анавитов своего рода программой на будущее, законом, который раз и навсегда положит конец тяге к идолопоклонству и утвердит Синайский Завет навеки.

x x x

В 662 году, полвека спустя после гонений Менаше, в одном из тайников Иерусалимского храма была обнаружена рукопись Торы, или Книги Учения. Она стала манифестом наиболее решительной и серьезной религиозной реформы в Иудее (4 Цар 22). В настоящее время общепризнаны мнения бл. Феодорита и св. Иоанна Златоуста, что Тора, найденная в храме, соответствовала Пятой книге Моисеевой, или Второзаконию (См. приложение "О книге Второзакония"). Написанная от лица Моисея, книга была пронизана его духом: она провозглашала единобожие, отвергала всякий компромисс с язычеством, устанавливала строгие нравственные законы, отстаивала права беззащитных и обездоленных. Иными словами, она отвечала всем требованиям, которые могли бы предъявить ученики пророков к столь нужному им программному документу.

Но кто был подлинным автором Торы? Моисей? Ученики пророков? Иерусалимское духовенство? Все три предположения издавна имели своих защитников. Но постепенно выяснилось, что история этой замечательной книги гораздо сложнее и что каждая из трех точек зрения справедлива лишь отчасти.

x x x

Самое понятие "торы" не было новым для Израиля. Буквально слово это означает наставление, поучение, но в течение веков оно приобрело совершенно определенный смысл торой стали называть заповеди и законы, исходящие от Бога. Пророк Михей говорил, чтоЯгве дал народу множество тор, которые тот забыл и нарушил.

Одним из признаков Второзакония, отличающим его от других тор, является требование приносить жертвы только в одном богоустановленном месте (12,5). Историки, оспаривавшие древность Торы, ссылались на это требование и утверждали, что оно могло исходить только от иерусалимского дуловенства VII века, заинтересованного в монополизации культа. Таким образом, получалось, что священники храма сами составили Книгу Учения и инсценировали ее находку в 662 году.

Но на самом деле идея централизации культа существовала задолго до VII и VIII вв. Она восходит еще к тем временам, когда Израиль, живя в пустыне, имел единого вождя-пророка и единую святыню - Ковчег. Только в Ханаане после утраты единства стало возможным возникновение многих святилищ. Как правило, то были старые языческие алтари, приспособленные для религии Ягве. Появление этих "святых мест" шло рука об руку с ее "оязычиванием". Ягве Бетэля или Дана стал, вероятно, казаться народу несколько иным, чем Ягве Хеброна или Иерусалима, к тому же предания, обычаи и мифы древнего Ханаана были неотделимы от традиционных мест богопочитания.