Немощи пастыря и благодать Божия - Александр Введенский

Протоиерей Александр Введенский

Немощи пастыря и благодать Божия (К вопросу о том, действует ли благодать Божия чрез недостойных пастырей)

В одном сильно зараженном сектантством месте происходила беседа православных с сектантами о благодати, подаваемой в таинствах чрез пастырей Церкви.

Священник говорил:

«Сам человек, один, без благодатной помощи подняться до Бога не может. В человеке для этого силы есть, но они не раскрыты и самостоятельно раскрыться не могут. Душа человека – это зерно. В нем есть жизненная сила, чтобы прорости, но эта сила может никогда и не проявиться. Для роста зерна нужна плодородная земля, нужна влага, нужны свет и тепло солнца. Не найди этого зерно – оно не даст плода, не проявит сокрытую жизненную силу, будет лежать неподвижно и, может быть, гнить. Благоприятные силы природы существуют, они всегда к услугам зерна, но пока зерно подвержено влиянию этих сил, оно не может жить, оно только существует, как нечто мертвое, безжизненное; так и человек и сила благодати. Свет и тепло благодатной Божией силы пробуждают в душе человека «живую жизнь», будят в нем сокрытые силы, усиливают его духовную энергию. Стремитесь же к благодати, ищите ее, добивайтесь ее. Она обильно подается в святых таинствах православной Церкви всем, кто только желает, кто домогается, кто достоин ее».

Так говорил маститый пастырь, убеленный сединами, умудренный многолетним опытом, просвещенный разумом слова Божия. Речь его лилась плавно и слушалась всеми с затаенным вниманием. Только изредка сектанты перешептывались меж собою.

Наконец, эти религиозные отщепенцы не выдержали, зашумели, заволновались. Один из них поднялся и начал возражать.

Он говорил:

«Мы верим, что человек без благодати не может обойтись. Верим и в то, что она подается всякому верующему во Христа. Но не верим тому, чтобы благодать Божия подавалась в ваших таинствах через ваше посредничество. Вы, конечно, спросите: почему? За ответом ходить недалеко. Посмотрите на своих собратьев. И скажите, соответствуют ли они своему призванию? Высоко ли держат свое знамя».

Так начал сектант – с этих обычных избитых фраз, так часто противопоставляемых ими вместо дельных и основательных доказательств в беседах с православными: благодать-де дается только достойным и чрез достойных. Святая святым.

Когда сектантский оратор кончил, он уселся на свое место и был видимо доволен произведенным впечатлением. Сектанты радовались, ликовали. Они одобрительно посматривали на своего передового бойца.

С грустью следил защитник православия за направлением сектантской мысли и думал: «Господи, до чего дошли штундисты. В ослеплении своею гордостью и своею мнимою святостью они не замечают в собственном глазе бревна и думают, что только им одним подается благодать, что только чрез их, тоже зачастую недостойных, «пресвитеров» подается благодать Христова. Вот если бы они отрешились от своей грубой ошибки и перестали смотреть на себя как на святых, тогда бы они, несомненно, отказались от своих слов и от своих мыслей по данному вопросу и всецело прониклись бы тем убеждением, что благодать Божия подается всякому верующему, независимо от того, достоин или не достоин пастырь, совершающий то или другое таинство.

Православные же твердо убеждены в ниспослании благодати чрез всяких пастырей, достойных и недостойных.

Но каково же было наше удивление и разочарование, когда дней через десять после названной беседы мы узнали из одной книги, что не одни сектанты повинны в неправильном решении затронутого нами вопроса, но что с ними вполне солидарны и те, кто признает св. таинства, кто верует в подаваемую чрез них спасительную благодать Христову.

Таков, например, Ф.И. Смирнов, – один из тех религиозных типов, какие выведены известным публицистом А. С. Панкратовым во второй части его книги «Ищущие Бога» (М. 1911 г.).

Смирнов, рассказывает автор, прожил на белом свете до 6о лет. Под конец жизни у него выработалось странное отношение ко всем людям, ко всему миру.

– Все живут не по-христиански, – говорил он. – Потерялась вера.

О себе он думал, что он ближе к Богу, чем кто-либо, потому, что живет в строгости и чистоте истинной веры. Все остальные «веры»…

– Ересь.

Когда он почувствовал смерть, то начал думать:

– Нужно покаяться. Но перед кем?

Перед кладбищенским отцом? Но никто из отцов не соблюдает отеческой святости. Тот, кому он должен покаяться, должен быть или чище его по своей нравственности, или, по крайней мере, равен ему в этом отношении. Иначе покаяние его будет недействительно.

Если я сам молока не вкушаю, то и тот, перед кем я буду каяться, должен также его не вкушать, между тем, все едят молоко, не подозревая, что оно поганое…

Когда Феодор Иванович слег на смертный одр, ему сказали:

– Не забыл ли ты покаяться, отец? Он спокойно ответил:

– Не перед кем. Не вижу людей, достойных принять мое покаяние.

Завещал дочери:

– Похорони меня без христианского погребения, ибо нет в мире человека, который мог бы приготовить меня к царству небесному…

И умер… (Стр. 164–165).

Мы думаем, что не один Смирнов так умер. Без покаяния, без веры в действие благодати чрез недостойных пастырей. Много есть таких Смирновых на свете. Ведь недаром теперь «выбирают» батюшку. Ищут все старенького, благоговейного, глубоко верующего, искренно преданного своему святому делу. А если такого по близости не находят, то и по монастырям пойдут искать его. И все таки найдут его, преклонят пред ним свою гордую главу и поверят спасительности и действенности совершенного им таинства. От нерадивого же, неблагопристойного, грешного пастыря почти все отшатываются. Крестьяне, так и те как-то сторонятся от него, неохотно идут к нему и при случае предпочитают ему соседнего священника, более безукоризненного и благопристойного.

Таким образом, затронутый нами вопрос решается в большинстве случаев отрицательно. Если не в теории, то на практике, если не словами, то по крайней мере, делом.

Ввиду такого направления мысли в современном обществе, в виду такого недоверчивого отношения к недостойным пастырям, и, наконец, в виду сомнений в действенности таинств, совершаемых ими, постараемся подвергнуть означенный вопрос возможно полному и обстоятельному рассмотрению и изучению.

Действует ли благодать Божия чрез недостойных пастырей Церкви?

Да, действует, отвечаем мы твердо, убежденно, ни мало не сомневаясь и не колеблясь.

И думаем так вот почему.

Сектанты говорят: «святая святым», т.е. что благодать Божия подается только избранным, святым.

Но ведь святых в полном смысле слова сего и не было, и нет, и не будет. Все люди грешны, все повинны пред Богом. Эту истину засвидетельствовал еще Екклезиаст, когда сказал: «нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил» (7 гл. 20 ст.). В Новом Завете то же самое пишет св. Иоанн Богослов. Вот его слова: «если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Посл., 1 гл., 8 ст.). И ап. Иаков: «много все мы согрешаем» (3 гл., 2 ст.).

Даже апостолы, пророки, праведные мужи, ветхозаветные праотцы и те не были чужды греха, и те сомневались, падали, отрекались от Христа, были по временам одержимы страстями и многими другими слабостями и грехами.

Так, сильный верою и Боговидец Моисей сам иногда впадал в маловерие и даже пал жертвою его (Числ. 20 гл., 1–12 стр.). Мужественный Иов не устоял в борьбе с искушениями и в тяжких муках тяжкой проказы проклял день своего рождения и даже зачатия (Иов. 3 гл., 1–2 ст.). Пророк и царь Давид был виновником смерти воина Урии, совершил грех прелюбодеяния с его женою, возгордился величием царства своего после всенародной переписи, пролил много человеческой крови, за что лишился чести быть строителем храма Господня (2 Цар. 11 гл., 1–17 ст.; 24 гл., 1–16 ст.).

Первоверховный aп. Петр трижды отрекся от Христа, от своего Господа и Учителя (Матф. 26 гл., 68–75 ст.). А св. ап. Павел, этот чистейший сосуд благодати, о себе говорит, что он сам «доброго, которого хочет, не делает, а злое, которого не хочет, делает» (Римл. 7 гл., 19 ст.).

Если же столпы веры колеблются временами, если души праведных людей иногда обуревались греховными помыслами и сомнениями, малодушием и слабостями, то возможно ли не быть слабостям и даже порокам в среде православных пастырей. Ведь они – не ангелы. Они – простые, обыкновенные люди, подверженные греховным наклонностям в той степени и мере, в какой подвержено вообще все человечество. Как же можно тогда требовать от них идеальной святости и безукоризненной чистоты? Если среди двенадцати Самим Богом избранных апостолов один оказался совершенно недостойным, как напр. Иуда, другой – отрекшимся от Христа, третий – с «жалом греха» (Рим. 7 гл.), то что удивительного в том, что среди многих десятков тысяч православных священнослужителей встречаются иногда недостойные пастыри, не соответствующие ни духу евангельского учения, ни требованиям апостольских заветов?