Один против всех - Б. Седов

Но приятные эти размышления вдруг прервались другой мыслью, внезапной, не имеющей отношения ни к докторше Саре, ни к Швейцарии, и уж тем более к здоровым крестьянским парням.

Чистяков как раз переступал порог исповедальни, и будь на его месте кто-то другой, более суеверный, то стал бы искать во всем этом тайный смысл, стечение знаков - порог, граница, рубеж; исповедальня, тайные помыслы, истина, откровение… Но Петр Чистяков суеверным не был, однако замер на пороге и еще раз прослушал в себе эту внезапно явившуюся мысль и даже проговорил ее вполголоса, обернувшись, правда, не слышит ли кто его.

Как все гениальное, мысль была проста и очевидна. Если двойник неминуемо, - теперь уже неминуемо, обратной дороги нет, - передаст кому-то власть, то почему же эту власть должен получить больной, невменяемый Черных, а не кто-нибудь другой, с трезвым умом, здоровый и телом и духом. Скажем, Петр Васильевич Чистяков - природный русак, с безупречными вологодскими корнями. А что бояр да дворян в его роду не было, так это и плюс. Кто сказал, что россияне жаждут монархии? Свой работяга-парень намного им ближе и родней!

Снаружи донесся жалобный хрип Черных.

- Сейчас, сейчас, - крикнул Чистяков, - не найду никак!

Хотя искать ему никакой нужды не было, знал, прекрасно знал Петр Васильевич, где хранится белая отрава, медленно убивающая местоблюстителя и престолонаследника. Но думал теперь уже не о том, как бы поскорее ублажить своего хозяина и главу концерна «Восшествие на престол», а о том, сколько жизни еще оставить наркоману Женьке Черных и как без помех устранить его с пути к власти, когда он станет окончательно не нужен.

* * *

До фрегата Леха Кастет добрался спокойно, без приключений. Пентелин всю дорогу что-то говорил ему ласковым голосом, восхищался Санечкой Годуновым и остальными знакомцами Кастета. Правда, о Светлане Пентелин говорил несколько раздраженно, не умаляя, впрочем, ее красоты и прочих женских качеств, но смотрел на девушку свысока и местоимение «она» звучало в его устах даже хуже, чем «оно». А на прямой вопрос Кастета смешался, ответил, что это он - так, что женщины все такие, разлучницы, не ценят своего счастья, и только мужчина мог бы…

После чего смешался еще больше и остаток дороги молчал, глядя в окно стареньких «Жигулей», которые они остановили, чтобы доехать до Дворцовой площади.

От Дворцовой шли пешком, Пентелин попытался взять его под руку и, получив отказ, брел в стороне, грустно повесив голову. И ожил только на фрегате, в окружении девчонок-официанток, каждой он сумел сделать комплимент, со знанием дела похвалив тени, или помаду, или тонкий аромат духов.

Был хороший погожий вечер, на палубе свободных мест не оказалось, поэтому Кастет сразу спустился в каюту. Люда принесла ему две кружки пива с закуской, а когда пришла переменить посуду, Леха уже спал, положив голову на стол между двумя пустыми кружками.

Утром он проснулся на лавке, с подушкой под головой и заботливо укрытый пледом. Кроссовки кто-то снял и аккуратно поставил под стол, а носки он нашел в душевой, висящими на сушилке для полотенец.

Пока он принимал душ, невидимка поставил на стол горячий кофейник, чашку и тарелку с бутербродами.

И только когда последний бутерброд нашел свое место в желудке, а первая утренняя затяжка смешалась с ароматом кофе, только тогда раздался телефонный звонок, обозначающий, что день окончательно начался, и каким он окажется, станет ясно после этого первого за день разговора по телефону.

- Доброе утро, Леша, - раздался голос Петра Петровича Сергачева. Странный голос, такой, будто у него начал болеть зуб, и он говорит и прислушивается к наступающей боли и уже не так важно, что ответит невидимый собеседник, и ответит ли вообще что-нибудь. Внимание уже переместилось с разговора куда-то в другое, тревожащее место….

- У вас что-то случилось, Петр Петрович? - спросил Кастет.

- Случилось? Почему случилось? - Сергачев, кажется, испугался, что кто-то проник в его мысли. - Ничего у меня не случилось. Все в порядке. Я твой заказ выполнил, люди ждут, старшим будет кап-три Барков.

- Отлично, - обрадовался Кастет. - А Николаева нет?

Лехе почему-то был ближе полковник спецназа. Может быть, бывший старлей Костюков хотел стать таким, как полковник Николаев, матерым, невозмутимым «спецом», которого фиг собьешь с толку разными пустяками, и не заведется он с полоборота, не полезет в драку с первым встречным отморозком и не будет после этой драки прятаться в сомнительной мастерской по переплету книг, где собирается такая же сомнительная компания?..

- Николаева нет, - сказал Сергачев, - погиб Николаев, а я и не знал…

- Жалко, - вздохнул Кастет, - но Барков - это тоже хорошо, даже отлично.

- Он сейчас рядом со мной стоит, говори, где встречаться будете.

- Фрегат «Ксения» знаете?

- Знаю, был там пару раз, - Сергачев опять вздохнул. - Матроски там хорошие, жирные…

- Ну, какие ж они жирные? - обиделся за официанток Кастет. - Они - в теле! Передайте Баркову, пусть прямо сейчас прибывает на фрегат и попросит провести ко мне. Я его в каюте ждать буду.

- Добре! - ответил Сергачев. - Через полчаса жди гостя.

- А то, может, и вы к нам? Убедитесь в качестве обслуги, пиво здесь хорошее, живое…

- Не могу, Леша, извини, дела у меня, серьезные дела, не до пива теперь… - Он помолчал, прислушавшись к своей внутренней боли и добавил тихим, спокойным голосом: - Если что, Леша, ты Светланку береги, да и сам на рожон не лезь, молодой еще, тебе жить надо…

Кастет послушал короткие прощальные гудки и положил трубку.

«Уж не помирать ли Сергачев собрался», - подумал он и в раздумьи постучал пальцами по столу.

Дверь каюты приоткрылась и официантка Люда заботливо спросила:

- Может, еще кофе выпьешь, Лешенька?..

* * *

Минувшей ночью в особняке на Каменном острове раздался телефонный звонок. В этом, заурядном, в общем-то, факте было два маленьких, но существенных нюанса. Во-первых, в отсутствие Кирея на все телефонные звонки отвечал Сергачев. Во-вторых, звонил тот телефон, который не звонил почти никогда, потому что его номер был известен немногим, и эти немногие могли им пользоваться только в случае крайней необходимости.

Сергачев, только что приехавший из больницы, едва успевший принять душ и даже не прикоснувшийся к вечерней чашке кофе, с усталой злостью поднял трубку.

- Петр Петрович? - спросил незнакомый голос.

- Слушаю вас, - ответил Сергачев, устраиваясь в кресле, - судя по всему разговор предстоял долгий.

- Меня зовут Бруно Вальтер…

Сергачев вздохнул - кто чего боится, то с ним и случится - вспомнил он детскую присказку. Знал Петр Петрович, что о нем не забудут, знал, но надеялся, рассчитывал на это, как заядлый игрок рассчитывает на выигрыш, поставив последние деньги на одну-единственную цифру.

- Слушаю вас, герр Вальтер! - поддержал старую игру Сергачев.

Имя было паролем, а звонивший, конечно, не был немцем, или «герром», а был русским, и даже не «господином», а «товарищем».

- Рад, что вы меня помните, Петр Петрович!

- Вас забудешь!..

- Ну зачем же так? Беспокоим мы вас редко и не по пустякам.

Голос у нынешнего Бруно Вальтера был вальяжный, голос человека, привыкшего повелевать, но не командовать. Командный голос кадрового военного узнается легко, по особой интонации, тембру, легкой хрипоте, заработанной на плацу, а то и на поле боя. Все эти мелочи Сергачев фиксировал машинально, собирая в уме психологический портрет собеседника.

- По правде говоря, мне искренне жаль, что вы отказались тогда сотрудничать с нами. Вы были бы весьма полезны организации…

Тогда, в 89-м, Петр Петрович Сергачев был чем-то вроде координатора в советской резидентуре ФРГ. Не синекура, конечно, но занятие не пыльное и вполне по душе Петру Петровичу - собирать, накапливать, систематизировать информацию, большей частью из открытых источников, а потом раздавать полученное знание своим младшим коллегам, занимающимся активной деятельностью, которую в официальных нотах именуют несовместимой с должностью дипломата.

Однажды ему, точно так же, как сегодня, позвонил человек, представившийся Бруно Вальтером, и предложил сотрудничать с таинственной организацией «Ворон». Сергачев вежливо отказался и через несколько месяцев был отправлен в почетную отставку, с вручением генеральских погон и очередного ордена, занявшего достойное место в домашнем сейфе отставного генерал-майора.

С тех пор таинственный «Ворон» и его полномочный представитель, герр Бруно Вальтер, Петра Петровича Сергачева не беспокоили. Но около месяца назад раздался такой же телефонный звонок, и Бруно Вальтер предложил Сергачеву книгу, которую тот искал всю свою сознательную жизнь. Сперва - по заданию КГБ, а выйдя на пенсию - уже по собственной инициативе.