Багровый молот - Алекс Брандт

Отчет Венцеля, агента при берлинском дворе: «В Бранденбурге[80] растут антикайзерские настроения… Пасторы во время проповедей открыто называют Его Величество единственным виновником голода и войны… Армейские офицеры требуют от курфюрста[81] закрыть проход армии Валленштайна… Министр фон Шварценберг[82] по-прежнему сохраняет свое влияние на курфюрста и удерживает его от антикайзерских выступлений… В ближайшее время Бранденбург предположительно сохранит свой нейтралитет…»

Конверт из Бамберга. Протоколы допросов, письмо на пяти страницах за подписью Георга Адама Хаана… Целая стопка бумаг.

Поднеся письмо ближе к глазам — его зрение в последнее время стало ухудшаться, но он из принципа не хотел надевать очков, — Ламормейн быстро прочел его. «…Десятки арестованных… пытки… отсутствие улик… самооговор… из желания отомстить или завладеть имуществом обвиняемого… серьезное недовольство среди уважаемых горожан… угроза интересам Католической Лиги…»

Угроза интересам Католической Лиги, вот как… Это может быть очень и очень серьезно.

Ламормейн поднял взгляд на одного из сидящих перед ним секретарей. Тот поспешно вскочил со своего места, громыхнув стулом.

— Вирт, — сказал Ламормейн, — принесите мне материалы по Бамбергу.

— Бамбергу? — переспросил тот, морща лоб от усердия.

Хозяин кабинета нахмурился.

— Да, по Бамбергу. Вы еще не запомнили? Четвертый шкаф, секция Франконского округа.

С тех самых пор, как император сделал его своим духовником и поручил выполнение самых деликатных вопросов управления государством, Вильгельм Ламормейн собирал сведения обо всех крупных фигурах имперской политики. Родословные. Титулы. Земли. Доходы. Жены, дети, родственники, друзья. Он, Ламормейн, должен знать, какая аристократическая группировка усилилась или ослабла, кого можно привлечь в качестве союзника, кого воспринимать как врага, кого держать под надзором.

Бамберг — союзник. Но союзник неверный. Вот уже много десятилетий, как бамбергское епископство входит в сферу влияния Баварии.

Пыхтя и насупив брови, секретарь подтащил к одному из шкафов маленькую лестницу и некоторые время рылся в стоящих на полке кожаных папках, пытаясь отыскать нужную. Через три минуты папка с надписью «Бамберг» лежала на столе иезуита.

— Спасибо, Вирт, — ровным голосом сказал Ламормейн. Он не кричал на своих подчиненных. Более того, никогда не повышал голоса. Крик и угрозы — оружие слабых натур. — Вы служите у меня три недели, но так и не потрудились запомнить, где что находится. Имейте в виду: если не проявите усердия и не подстегнете свою ленивую память, то потеряете место.

— Господин Ламормейн…

— Сядьте, Вирт, — жестко оборвал его иезуит. — И займитесь делом.

Ламормейн пододвинул к себе папку, просмотрел лежащие внутри листки. Бамберг. Форпост католических сил, практически со всех сторон окруженный владениями протестантов. На юге граничит с землями вольного имперского города Нюрнберга и землями маркграфства Бранденбург-Ансбах; на западе — с епископством Вюрцбург; на востоке — с маркграфством Бранденбург-Байройт; на севере — с герцогством Саксен-Кобург.

Князь-епископ Бамберга — Иоганн Георг Фукс фон Дорнхайм. Избран три года назад, в тысяча шестьсот двадцать третьем. Отнюдь не старик — ему только-только исполнилось сорок лет. Ревностный католик, один из наиболее активных участников Католической Лиги. После своего избрания укрепил армию княжества и оказал Лиге неоценимую помощь, предоставив денежную субсидию в сто пятьдесят тысяч гульденов. Как и большинство других имперских прелатов, отнюдь не чурается земных удовольствий: охота, карточная игра, женщины.

Наиболее влиятельные сановники княжества: Фридрих Фёрнер, генеральный викарий; Георг Адам Хаан, канцлер, фактически возглавляет княжескую администрацию; Нейтард фон Менгерсдорф, командующий армией.

Отложив в сторону папку, Ламормейн снова взял в руки письмо. В том, что здесь написана правда, он практически не сомневался. Суды над ведьмами — в большинстве случаев фарс. Дикое, кровавое развлечение. Что-то сродни игре, которую устраивают в деревнях на Рейне и в Нидерландах: привязывают к перекладине ворот гуся, обмазанного жиром, а потом на всем скаку проезжают под этими воротами, пытаясь ухватить гуся за шею. Победителем становится тот, кто сможет оторвать несчастной птице голову.

Глупо отрицать, что темные силы имеют своих слуг на земле. По крайней мере, сам Ламормейн был убежден в этом. Но неужели все эти сельские судьи, эти доморощенные расследователи настолько проницательны и умны, чтобы разоблачить козни дьявола? Да и зачем князю тьмы вербовать в свое войско садовников, кухарок, поденных рабочих? Что толку от безграмотных простолюдинов, которые не могут написать свое имя, не то что прочесть хитрое заклинание? Во всем этом нет никакого смысла. Просто одни люди травят других на потеху толпе.

За свою долгую жизнь Ламормейн видел немало «охотников за ведьмами». Пухлые, немного женственные мужчины с неприятной улыбкой и липким взглядом. Ни один из них не производил впечатления человека, убежденного в своей правоте. Не крестоносцы, отнюдь. Скорее — мошенники. Их проще было представить в борделе, на скотном рынке или за игорным столом, где они с мягкой улыбкой передергивали бы карты и прятали в рукаве меченого туза.

Единственным исключением был Фридрих Фёрнер. Ламормейн видел его однажды, во время собрания в Регенсбурге; Фёрнер выступал тогда с речью в защиту католических общин на севере Германии. Благородное, освещенное внутренним светом лицо. Отточенные, хлесткие фразы. Фёрнер действительно верил в то, что говорит. Верил истово, искренне… Такой человек был бы незаменим в Вене, был бы незаменим в деле переустройства германской церкви. Жаль только, что Фёрнер — ставленник курфюрста Максимилиана. Именно курфюрст выдвинул его на должность генерального викария Бамберга. Бавария уже давно ведет собственную игру, и курфюрст Максимилиан всюду хочет иметь собственные глаза и уши. Ему нельзя доверять. Значит, нельзя доверять и его креатуре…

Ламормейн откинулся на спинку кресла, переплел бледные узловатые пальцы.

В письме написана правда, в этом нет никаких сомнений. До Ламормейна уже доходили сведения о том, что в Бамберге людей арестовывают и приговаривают к смерти за колдовство гораздо, гораздо чаще, чем в других землях Германии. Видимо, князь-епископ рассматривает эти процессы как источник обогащения, способ укрепления личной власти. А Фёрнер… Фёрнер просто сошел с ума.