Ладья света - Дмитрий Емец

Глядя мимо Брунгильды, Ирка пробормотала что-то вроде «првкты!» (расшифровка: «Привет! Как ты!»). Вроде как здоровалась, но вроде как и нет. Кому как захочется услышать. Брунгильда мельком взглянула на нее и отвернулась. Ирка ощутила, что несостоявшаяся валькирия каменного копья уже все знает.

Ирка подошла к Фулоне. Свою рунку она тащила с собой, и так как была очень смущена, то рунка казалась ей чем-то вроде лопаты на плече у пришедшей на субботник пианистки.

— Я пришла, чтобы жить и умереть с вами! — сказала Ирка.

На шее у Фулоны висел дешевый пластиковый свисток на желтом шнурке, и Ирка, чтобы было не так страшно, обращалась к этому свистку. Фраза была красивая, но Ирка, волнуясь, произнесла ее недостаточно внятно. Фулона спорила с Радулгой и не расслышала.

— А… чего ты пришла? — рассеянно переспросила она.

Оказалось, что Радулга тоже этого не знает и ответить не может.

— Жить с нами хочет! — подсказала Ильга, обожающая ссорить по пустякам.

— Нет, милая моя, это невозможно! У нас не общежитие! Каждый живет у себя дома! — строго сказала Фулона.

— …и умереть! — повторила Ирка, ощущая, как это слово выцветает у нее на языке, лишается силы и смысла.

— Вот это уже свежая мысль! В ней определенно есть какая-то изюминка! — одобрила Радулга.

Ирка закрыла глаза. Не просто закрыла. Зажмурилась до боли.

— Я пришла, чтобы сражаться вместе с вами! Моя рунка тяжелое копье. Я смогу прорубить для вас окно в щитах мрака и сделаю это. А дальше будь как будет! — сказала она громко и отчетливо, как шары, выкатывая слова.

Ирка стояла с закрытыми глазами и ждала. Кий не отвечали ни «да», ни «нет». Слышно было, как за бетонным забором грызутся бездомные собаки. Так ничего и не дождавшись, Ирка открыла глаза. Фулона и Радулга смотрели на нее. Кругленькая Бэтла пыталась выглянуть между» ними.

— Я вообще-то думала, что рунка — это протазан! — с вызовом заявила Радулга. Она явно хотела ссоры.

— Довольно! Перестань! — тихо сказала Фулона, вроде как и не угрожающе, но грозная Радулга вдруг сдулась и уступила. Фулона протянула руку и пальцем коснулась отполирован нот древка рунки.

— Значит, хочешь поработать дровосеком? Я не помню случая, чтобы Трехкопейная дева выживала в серьезном бою! — сказала она.

— Я все равно не смогу жить, если вас убьют, — просто ответила Ирка.

Валькирия золотою копья пристально взглянула на нес. Ирка ощутила, что для нее важны не слова, а что-то другое, лежащее за ними. И именно в это другое Фулона и всматривалась, Ирка выпрямилась, изо всех сил пытаясь собраться, но все равно ощущая себя очень жалкой.

— Хорошо, будешь сражаться. Становись в строй!.. Девочки, отдых закончен! — пробурчала Фулона и коротко свистнула в свисток.

Вскоре совсем стемнело, потом пошел дождь, но Фулона не прекратила тренировку. Брунгильда билась вместе со всеми, правда чуть в стороне и копьем не магическим, а обычным. Но по весу оно вполне соответствовало каменному копью. Брунгильда тренировалась вполне в духе своей двойственности. То, разгораясь отвагой, она отчаянно расщепляла молодые сосны, то начинала ныть, что засадила под ноготь занозу. А ведь заноза — это гангрена! Так или не так?

Ирка боялась спросить, зачем тренируют Брунгильду. Ей уже ясно было, что с Черной Дюжиной она сражаться не сможет. Нет ни копья, ни опыта, ни времени, чтобы его приобрести. Однако в какой-то момент тренировки, когда на залитое дождем лицо Брунгильды упал лунный свет, Ирке стало ясно, что она дерется просто потому, что дерется, во имя своего существования. Так и в последние часы жизни нашего мира где-то будут рождаться дети просто во имя того, что должны рождаться. И к Лигулу всякую рефлексию!

Ирка билась в первом ряду, в центре построения валькирий. Она прокручивала рунку, рассекала, делала выпады. Ладони скользили по разбухшему от дождя древку. Ирка не замечала, что она промокла до нитки. Один из запасных щитов к руках у изображавшего врага манекена она рассекла надвое.

— Неплохо, — одобрила Фулона во время краткой паузы.

Она стояла, опираясь на золотое копье, наконечник которого полыхал во тьме. Какие-то мотыльки, невесть откуда взявшиеся, слетались на него, как на огонь свечи, врезались, отскакивали, но — чудо — наконечник не обжигал их.

— А что плохо? — осторожно спросила Ирка.

— Медленно перемещаешься. Ты исходишь из того, что бойцы Черной Дюжины будут подходить к тебе по одному, замирать сусликами и любоваться, как ты прорубаешь их щиты.

— А вот и нет! Не жду я этого! — обиделась Ирка.

— А похоже, что ждешь! Все эти выпады, прокрути и прочая гимнастика — это для фотосессии. Даже боксеры, если бы сражались не на ринге, а насмерть, забыли бы о своих прямых левой. Дрались бы лопатой, табуретом, какой-нибудь доской. Перегрызали бы горло! Старались бы сунуть своего противника лицом в лужу и утопить его.

Ирка заметила, что валькирия Даша поникла и ссутулилась от таких слов. Для нее они прозвучали слишком грубо. В глубине души Даша еще оставалась нежной девушкой в соломенной шляпке, украшенной васильками.

— Весело, — выдавила Ирка. — Так как же мне тогда сражаться?

— Ты должна сразу броситься на стражей мрака, опередив наши копья хоть на секунду. Проломить, прогрызть, пробить маленькую брешь в их щитах. Даже не стараться кого-то ранить, это уж как придется.

— И все? — сказала Ирка.

— Все, — подтвердила Фулона, и Ирка содрогнулась, постигнув дополнительный смысл этого «все».

Около часа ночи старшая валькирия вновь свистнула в свиток, обрывая тренировку.

— На сегодня все! Завтра с утра на «Черкизовской»! Едем тренироваться за город! Быть всем! — приказала она.

— А кто не может? У кого работа? — поинтересовалась Хала.

— Тот отпрашивается!

— Все это очень мило, конечно. А если начальство не отпустит?

— Распахиваешь окно, берешь директора за ногу и, держа его головой вниз, говоришь таким же медовым голоском: «Ну что, кто кого отпускает?» — отрезала Фулона.

Хола фыркнула и, почесав лоб наконечником копья, пробурчала, что с чужим начальством все смелые, пока своим не обзаведутся.

Дождь только-только прекратился, а Бэтла уже ела, подгоняя армию в тысячу калорий на возмещение пятисот истраченных.

— А что, если Мефодия пригласить? — Бэтла махнула колбасой, как мечом. — Пусть нас потренирует! Что за радость манекены дырявить? Они сдачи не дают!

— Зачем Мефодия? Он страж мрака! — ревниво отозвалась Радулга.

— Вот и хорошо. Проще будет понять, как бьется Черная Дюжина, — сказала Гелата.

— Мефодий не страж мрака! Он только сражается, как страж мрака! — вступилась Ирка.