Феникс (СИ) - Колышкин Владимир Евгеньевич

   - Закрой хлебало, Тетерев-Косач, когда я говорю... Только хая мне тут не хватало. И потом, я не выношу запаха паленой шерсти.

   Георгий сжал в ладони гранату и сунул ее в карман, потом повернулся и размашистым шагом пошел в вестибюль. За углом, у зеркала, стояла Инга и пристально, не мигая, смотрела на свое отражение, словно хотела загипнотизировать самое себя. Георгий с трудом оторвал ее руки от раковины, обнял за плечи и повел к выходу. Амбал, стоящий на стрёме, как вышколенный швейцар, отворил им дверь.

   4

   Когда они шли по вечерней улице - пыльной и в этот час малолюдной, Инга спросила:

   - Как тебе удалось уйти?..

   - А я им пропуск показал, - судорожно усмехнулся Георгий.

   - Какой еще пропуск?

   - Пропуск в ад. - И он продемонстрировал ей "пропуск", почти не разжимая ладони и так, чтобы не увидели прохожие. - Действует безотказно.

   У нее расширились глаза от испуга, удивления и восторга.

   - Настоящая?!

   - Конечно, нет, учебная.

   - А если бы не поверили?

   - Сомневающихся еще пока не встречал, - ответил он и подумал, что один сомневающийся сегодня нашелся-таки, этот ламброзовский тип, эта тупая скотина, обнаглевшая от своей безнаказанности. И, если бы не благоразумие их шефа, кафе пришлось бы закрывать на ремонт. И надолго. Только сам Георгий об этом не узнал бы уже никогда. Бог свидетель, он выполнил бы угрозу, потому что ненавидел всю уголовную сволочь, которая есть на свете.

   По-видимому, эта ненависть передалось ему через гены деда, служившего одно время милиционером в Ялте.

   "Я бы сделал это", - повторил он про себя, до боли стискивая ребристую рубашку гранаты.

   - Мрази поганые, такой вечер загубили, - глухо сказал он.

   - Не огорчайся, милый, - ответила Инга, прижимаясь к его плечу, - я утешу тебя, мой герой, мой рыцарь, мой защитник.

   - Пожалуйста, птичка, перестань. Не люблю я выспренных слов.

   - Ладно, прости за высокопарную тираду. Я просто хотела тебя подбодрить.

   Георгий насупился и сжал зубы. Как же, герой - кверху дырой, думал он. До сих пор поджилки трясутся, и рубашка прилипла к спине от холодного пота. И все-таки он победил свой страх и впредь намерен побеждать. Молодец, что как ни торопился, а все же прихватил с собой это оружие отчаяния. Оружие террористов и политических фанатиков. Но именно оно - то единственное оружие, которого еще боятся эти беспредельщики.

   - Ой! - воскликнула Инга, останавливаясь, - Я забыла цветы... там, на столике.

   - Да ладно, - махнул рукой Георгий. - Пусть их положат на могилы тех гадов.

   - Жалко, сказала Инга.

   - Кого жалко?

   - Цветы, разумеется.

   Обнявшись, они направились от набережной обратно в затихающий город. Возле Кафедрального собора им повстречались двое пьяных представителей народа. Пути их были неисповедимы. Они зигзагообразно двигались по тротуару, то сталкиваясь плечами, то разбегались в стороны. В одну из наиболее широких амплитуд этих колебаний, художник с подругой проскочили между пьяными бугаями, как корабль аргонавтов между Сциллой и Харибдой. И вовремя. Через мгновение тела с глухим треском сомкнулись. Только головы сбрякали, как два недоспелых арбуза.

   - Побежали! - позвала Инга и устремилась к остановке, куда выруливал из-за угла дребезжащий, изрыгающий сизый перегар отработанной солярки, автобус-гармошка.

   Георгий догнал Ингу, схватил ее за руку и взял на буксир. И тут на середине пути он понял, что переоценил свои силы. А ведь дистанция плевая. Раньше он ее преодолел бы в момент, вихрем. В молодости среди сверстников ему равных не было в беге, а теперь... Да что там - в молодости, еще недавно он был в хорошей форме. От выпитого шампанского и пары рюмок ликера - даже от такой малости - в ногах разлилась какая-то расслабленность. И сердце билось неровно. Ай-яй-яй, какой позор!

   Георгий напрягся, жестоко подгоняя себя, сломал свою вялость и сумел войти в нужный ритм бега. Воробьи и голуби испуганно выпархивали у них из-под ног. Дробный стук их каблуков в виде эха отражался от стен домов, множился, накладывался друг на друга, резонировал: трак-тррак-ттрррак!!! Какая-то женщина открыла окно на первом этаже, высунула голову в бигудях, и спросила, куда это они бегут, и не началась ли спешная эвакуация? Одинокий встречный прохожий в выцветшем плаще-крылатке, надетом на голое тело, ответил самаритянке: "Успокойся, женщина, время еще не пришло".

   Водитель сжалился над ними, медленно ехал вдоль тротуара, не закрывая двери. Запыхавшиеся и благодарные, Инга и Георгий, с шумом ввалились в автобус и рухнули на сиденья. Успели. Автобус был последним. Через 20 минут начинался комендантский час. Час Быка. Время темных сил.

   Часть вторая

   ПУТИ НЕБЕСНЫЕ

   Глава седьмая

   ИСЧЕЗНОВЕНИЕ