Заоблачная Академия, или Единственная для дракона - Оксана Гринберга

Зато Хейди молчать не умела.

Узнав, что ей позволено остаться в Академии, принцесса буквально расцвела – смеялась и веселила нас как могла. А еще она о нас заботилась, потому что ее родители, пусть и были крайне огорчены тем, что помолвка их младшей дочери на грани разрыва, от семьи ее все-таки не отлучили.

Вместо этого терпеливо дожидались, когда Хейди перестанет дурить, наконец-таки провалит экзамены и вернется домой.

Но чтобы их кровиночка не прозябала в столь ужасных обстоятельствах – в окружении нас с Брун и учебников в комнате на первом этаже женского общежития, – ей прислали целых трех драконов с вещами.

– Они думают, я ни на что не гожусь, – говорила Хейди, разбирая саквояжи из дворца. – Но это не так! Я кое-что смыслю и вовсе не такая глупая, как думают мои родители и мой жених. Я всем докажу – и им, и Виннигу! – что из меня получится отличная Всадница!

При этом присланное родителями отправлять назад Хейди не стала, решив, что доказывать она будет с комфортом, поэтому нам пришлось просить у магиссы Корфилд дополнительную мебель, чтобы куда-то все это распихнуть.

Затем Хейди попыталась всучить часть вещей и нам с Брун.

На это воительница долго сопротивлялась, зато меня принцесса уломала в два счета. Заявила, что деньги, положенные на мой счет лордом Росманном – я получила банковское уведомление вместе с новенькими документами на имя леди Марши Росманн, – это, конечно, хорошо. Но когда у нас еще найдется время, чтобы вырваться в город и приобрести для меня нормальную одежду?

К тому же для этого мне придется раздобыть специальное разрешение у декана – тот, похоже, опасался, что мы снова во что-нибудь вляпаемся, поэтому нашей троице было предписано безвылазно сидеть на территории Академии.

Поэтому Хейди будет рада, если я стану носить что-то из ее вещей – вся одежда новая, так что смущаться мне не стоит!

Так мне и заявила.

И я поддалась ее уговорам, после чего с явным облегчением сменила казенный наряд на то, что прибыло из Артании. Нет, я вовсе не ходила обвешанная золотом с ног до головы – да и Хейди ничего подобного не делала, – одежда оказалась отличного качества и приятных глазу расцветок.

Затем сдалась и Брун, согласившись принять то, что предлагала ей подруга. Сказала, что тоже связалась с домом, но ее вещи когда еще прибудут, потому что Гальдирин, как и Золден, находился на противоположном конце Альянса!..

К тому же в присланном Хейди «приданом» оказались чудесное жидкое мыло, травяные настойки и бальзамы для волос, а также легкие сыворотки для ухода за кожей лица и тела. Получалось, благодаря принцессе мы обзавелись не только целым гардеробом, но еще и набором лучших СПА-продуктов этого мира.

Но, несмотря на свалившуюся на нас роскошь, я все равно мечтала обзавестись чем-то своим. Заиметь собственную расческу для волос, купить пару сорочек – раз уж мое нижнее белье сожгли зеленые драконы братьев Вьерсонов – и несколько зубных палочек.

И да, от одежды на собственный вкус я бы тоже не отказалась.

К тому же мне нужна была канцелярия. По привычке я исписала несколько тонких желтоватых листов, конспектируя главы по Всемирной Истрии, после чего с разбегу решила несколько задачек по математике, радуясь, что за эти дни еще не все успела забыть.

И только потом заметила, какими глазами смотрит на меня Брун…

Оказалось, бумагу в этом мире пусть и изобрели, но она была баснословно дорогая, да и листы пергамента стоили немало. И эти самые листы не стоило изводить на черновики, чиркать на них или же оставлять каракули – потому что, задумавшись, именно этим я и занималась.

Поэтому я мечтала попасть в город – посетить банк, одежную и канцелярскую лавки. К тому же мне хотелось встретиться с Труде Ирсен, бывшей выпускницей факультета Общей Магии Облака, и хорошенько ее расспросить о лете перед самым началом Первой Наземной.

Узнать у нее, кто мог быть моей матерью, втайне мечтая, что мои поиски сразу же увенчаются успехом.

Быть может, именно она, Труде Ирсен, меня и родила?!

Подруги тоже обо всем знали.

Я рассказала им в первый вечер после своего возвращения с Лорейры. Помню, мы лежали в нашей комнате, на этот раз с открытыми окнами, потому что Дейнис установил на них заклинания против мерзких москитов.

Были еле живыми, утомленные вечерним кроссом, Всемирной историей и математическими задачами. Силы оставались разве что на разговоры, поэтому сперва Хейди рассказала нам об очередных глупых проделках братьев Вьерсонов, которые не отходили от нее ни на шаг.

Затем разоткровенничалась и Брун. Пусть совсем немного, но для нее это уже был прорыв.

К этому времени к нам успели приставить Гордона и Дейниса, поэтому она сказала, что знакома с последним, но лишь шапочно – встречались как-то в столице, в Траде. А знали они друг друга потому, что их отцы воевали вместе.

Сперва в Первую Наземную, а затем во Вторую.

– Но ведь отец Дейниса погиб, – подала голос Хейди. – Я видела обелиск, когда была в Траде. На нем высечено его имя. Кажется, он – герой Вестии.

Брун кивнула, но ничего добавлять к сказанному не стала. Молчала, поэтому я поняла, что пришел мой черед.

Тогда-то я и рассказала подругам обо всем, что со мной приключилось, надеясь на их понимание. Решила, что раз уж они вытащили меня из страшных неприятностей с Гласом Неба, то должны обо всем узнать.

Говорила долго.

Было уже хорошо за полночь, когда я закончила свой рассказ о жизни в другом мире – в мире, который не имел никакого отношения ни к норфолам, ни к Суше, ни к Вестии с Альянсом, после чего принялась отвечать на вопросы.

Напоследок поведала, что мечтаю найти свою маму. Начать я собиралась с Труде Ирсен, которая, судя по всему, сменила фамилию, так как вышла замуж. Но со слов лорда Росманна выходило, что Труде до сих пор жила здесь, на Прей-Экриле, поэтому у меня был неплохой шанс ее разыскать.

Правда, я понятия не имела, как это сделать. Не стучаться же в каждый дом, спрашивая, не здесь ли проживает бывшая выпускница Облака?

– Думаю, об этом можно узнать в архиве Академии, – подала голос Брун. – Правда, личные дела выпускников находятся в закрытой секции. Чтобы их выдали, нужно разрешение либо одного из деканов, либо ректора.

Я кивнула.

Мысль об архиве тоже пришла мне в голову, причем сразу после возвращения с Лорейры. Я не стала ничего откладывать в долгий ящик – моментально отправилась в тот самый архив и изложила свою просьбу.

Но меня выгнали, порядком облаяв, потому что на дверях сидела такая цербер, что магисса Корфилд по сравнению с