Прованс от A до Z - Питер Мейл

Musée de la Légion Etrangere

Музей Иностранного легиона

С Иностранным легионом я познакомился еще в детстве, в школе-интернате, когда тайком, накрывшись с головой одеялом, при свете карманного фонарика проглотил за пару ночей книжку Персиваля Рена «Похороны викинга». Читал взахлеб. Еще бы, лихие герои, преследуемые преступники — и все как один ребята-золото! Они нашли приют в элитном боевом отряде, самой сильной ударной единице французской армии. Книга заинтриговала меня, и Иностранный легион с тех пор так и остался в моем сознании далекой путеводной звездочкой.

Книга Рена и выросшая из ее содержания кинопродукция Голливуда покрыли лачком мрачные реалии войны и смерти в пустыне. Король Луи-Филипп, однако, руководствовался вовсе не романтическими соображениями, учреждая Иностранный легион в 1831 году. В те неспокойные времена Европа бурлила, Францию наводняли политические беженцы из разных стран, многие из них нежеланные, почитавшиеся опасными. Озабоченный ситуацией, король решил найти средство выдворить их из страны. Из революционеров, дезертиров, смутьянов всякого рода сформировали Легион, состоящий из иностранцев, и отправили новую боевую единицу в Африку защищать интересы Франции. Это высвободило регулярные части, вернувшиеся домой на защиту монархии. Легион формировался на добровольной основе, а заманивали в него бойцов обещанием наградить впоследствии французским гражданством. С течением времени то, что рассматривали как согнанный в кучу посулами сброд, превратилось в одну из известнейших и наиболее уважаемых боевых частей планеты.

Прошло сто двадцать лет, и солдаты Иностранного легиона покинули Африку, оставили свои казармы в Сиди-Бель-Аббесе, захватив с собой исторические регалии: боевые знамена и вымпелы, ордена и всякого рода сувениры — деревянную руку капитана Данжу, героя Камеронской битвы, гробы неизвестного легионера и генерала Ролле, «отца Легиона». Со всем имуществом и вооружением Легион переместился на новую базу в Обань, в нескольких милях к востоку от Марселя.

Большую часть базы занимает обширный чистый плац, окаймленный казармами. За казармами музей — приземистое белое здание, которое можно было бы принять и за какую-нибудь контору, не будь оно окружено колючей проволокой. В саду установлены артиллерийские орудия и танки, порядок полнейший, все чисто выметено, выбелено, выдраено, ровнейший газон, травинка к травинке: кажется, даже птица не пролетит без приказа.

Попав внутрь, теряешься от обилия экспонатов. Еще бы, ведь история Иностранного легиона охватывает сто семьдесят пять лет, и где только он не воевал за это время! Крым, Мексика, Тонкин, Формоза (Тайвань), Сахара, Дагомея, Мадагаскар, Марокко, Сирия, Чад, две мировые войны, Алжир — длинен перечень войн и сражений, еще длиннее список погибших. Битва за битвой, павшие увековечены плакетками на стенах.

В экспозиции медали, штыки, эполеты, пистолеты; за стеклом представлены фигуры легионеров в форме разных эпох. Диву даешься, как они могли передвигаться с таким грузом. Тяжелая форма, включающая толстую шерстяную шинель, здоровенный ранец, винтовка со штыком, триста патронов, кирка или лопата, хворост для костра. Пятьдесят километров в день с такой поклажей — и сразу в бой!

И память о боях. В центре музея расположена крипта с приглушенным освещением; здесь хранятся наиболее почитаемые святыни: первый флаг, протез капитана Данжу, имена офицеров, павших в боях. Еле слышно звучит марш легионеров. История проникает в душу.

Musée de Tire-Bouchon

Музей штопоров

Насколько мне известно, он уникален. Или вы знаете еще какой-нибудь музей, посвященный исключительно штопорам? Уникален он и еще в одном отношении: при нем постоянно действует caveau de degustation, где посетившие музей pomelkophiles (так официально обозначают поклонников высокого штопорного искусства) могут проверить штопоры в действии и отведать вина всех трех цветов.

Musée de Tire-Bouchon представляет собой часть Домен-де-ла-Ситадель, виноградника и погребов вниз по склону от деревни Менерб. Хозяин этих виноградников, Ив Руссе-Руар, одновременно является и мэром деревни. Живет он на гребне холма, откуда открывается прекрасный вид на виноградники, чем облегчается их обзор внимательным хозяйским глазом.

Хозяином музея он стал, можно сказать, случайно. Посетив аукцион Друо в Париже, он застал там выставленный на продажу своеобразный лот — небольшую коллекцию штопоров разных времен и народов. Его заинтриговало разнообразие инструментов, иной раз представлявших собой довольно сложные механизмы, курьезные композиции из разных материалов, интересные как в техническом смысле, так и с художественной точки зрения. Мсье Руссе-Руар приобрел эту коллекцию и вскоре стал страстным коллекционером. Естественно, что решая вопрос о размещении коллекции, владелец нового музея склонился в пользу своего виноградника.

Коллекция находится в большом элегантном зале с продуманным приглушенным освещением — экспозиция сделала бы честь и Картье. В нишах и шкафах представлены более тысячи штопоров, каждый из них снабжен кратким описанием. Увы и ах, но первый штопор, простой, Т-образный по форме, появился не в Бургундии или в Бордо, а в Англии, в конце XVII века, к тому же служил он не для откупоривания бутылок с вином, а для открывания емкостей с сидром и пивом. Однако, когда бутылка пришла на помощь бочонкам и бочкам, а пробки заменили деревянные затычки, штопор стал предметом первой необходимости и распространился повсеместно. Знаменитый Филдс «Даблью-Си» однажды пожаловался, что во время одной из экспедиций «потерялся штопор, и нам пришлось несколько дней довольствоваться пищей и водой».

Когда сложилась и оправдала себя базовая конструкция из рукоятки, силового стержня и винта, начало развиваться воображение, направленное на техническое развитие и художественное оформление идеи. Эволюция от «витого шила» к высотам элегантности и эффективности отмечена разного рода находками: эротический штопор (лучше видеть, чем читать описание); смертоносный штопор (вмонтированный в рукоять пистолета — возможно, чтобы на месте отпраздновать успешный исход дуэли); штопор собачника с ручкой в виде песьей головы; двойной рычажный «деголлевский» штопор с поднимающимися вверх руками; древний «дедушкин» штопор, совмещенный с гербовой печатью; вызывающего вида штопор с фигурой члена палаты представителей Конгресса США Вольстеда, непримиримого борца за введение сухого закона; штопоры в виде виноградной грозди и свившейся виноградной лозы… Рукояти из коровьего рога и слоновой кости, из серебра; штопоры карманные и будуарные — для откупоривания одеколонов — и все для одной цели, все ради того, чтобы открыть бутылку и выпустить джинна.

Бутылки же совсем рядом, в нескольких шагах, в caveau de degustation. Я на собственном опыте убедился, что изучение штопоров — задача трудоемкая, утомительная, вызывающая жажду, которую тут же можно утолить стаканом доброго вина из погребов мсье Руссе-Руара.

N

Noël

Рождество

Каждый год жителей Англии охватывает период длящейся две-три недели истерии, завершающейся оцепенелым созерцанием опустевшего бумажника. Таким было и остается Рождество à l’anglaise, по-английски, растягиваемое в угоду коммерции и вопреки здравому смыслу. С начала декабря и до Нового года, а то и дольше продолжается искусственное накачивание праздничной атмосферы. Добропорядочные граждане обязаны тратить деньги, обжираться, опиваться, проявлять доброту к ближним своим и ко всему свету. Троекратная перегрузка бумажника, печени, общих возможностей организма.

Краткость Рождества в Провансе — два дня, не больше — с моей точки зрения — благословение божие. И это не единственное преимущество. Обратите внимание на рождественские трапезы. В сравнении с гороподобной и часто не слишком съедобной англосаксонской индейкой провансальский gros souper (поздний ужин) в канун Рождества просто легкая закуска, но зато гораздо более интересная. Сначала легкий супчик, после него несколько улиток, немного трески с зимними овощами, салат из кудрявого frisée, цикорий-эндивий, — намек на детские кудряшки Христа-младенца, — скромная подборка сыров. Трапеза прерывается религиозной паузой, pause religieuse, во время которой прослушивается полуночная месса, а затем — возвращение за стол и атака на тринадцать десертов.

Первое действие, посвященное Рождеству — высадка в горшочки 4 декабря, на День святой Варвары, горстки пшеничных зерен. Пшеницу следует регулярно поливать, и к Рождеству вырастут зеленые колоски для украшения crèche, семейного макета рождественских яслей. Еще одна провансальская традиция — большое, медленно горящее в камине полено, cacho fio, разжигаемое церемониально, с предварительным спрыскиванием вином. Гореть оно должно на протяжении всего Рождества.