Месть Акулы - Сергей Майоров

— В своём творчестве они затрагивали аспекты, касающиеся моральных и этических проблем анального секса, — прокомментировал Градский с достоинством. — Тексты далеки от совершенства с точки зрения классической поэзии, но искренни. В то время это казалось нам актуальным, ведь такую тему никто не брался разрабатывать. А что касается черноволосой солистки, то это — Нина Алфераки, моя будущая жена.

Возникла пауза.

— Красивая, — сказал наконец Катышев с таким видом, как ни в чём не бывало.

Градский кивнул, словно ему принесли извинения, а он их согласился принять. Выпив чай и прожевав конфету, он возобновил повествование:

— Чтобы было понятнее, сразу скажу, что мне принадлежат части акций не только «Гей, славяне!», но и КВД, и «Позолоченного ливня».

— Доходные предприятия? — спросил Сергей.

— На жизнь с маслом хватает… «Сюрприз» был создан около трёх лет назад. Как-то раз мальчики-«кентавры» выступали в одном ночном клубе. Я приехал туда посмотреть на реакцию публики, сидел в зале, и тут ко мне неожиданно подошла Анжелика. После увольнения с завода я её ни разу не видел, так что даже не узнал в первый момент. Она сказала, что я совсем не изменился и что у меня, наверное, дела идут хорошо. Без разрешения села за столик. Я угостил её коктейлем, мы разговорились. Мартынова пожаловалась, что карьера у неё не сложилась. Уволившись с завода, подрабатывала в разных местах, даже за границу ездила на год, но всякий раз что-то случалось и приходилось начинать заново. Надо сказать, что, начав продюсировать танцевальные коллективы, я пытался найти Анжелику, но она к тому времени поменяла квартиру, и я бросил попытки, так ничего и не добившись. В девочках, желающих повертеть попой на сцене, сейчас нет недостатка, и на Мартыновой свет клином не сошёлся, какой бы перспективной она ни казалась мне десять лет тому назад. После окончания выступления один из «кентавров» подошёл ко мне спросить мои впечатления, и Анжелика поняла, какой сферой бизнеса я занимаюсь. Признаться, перед этим в разговоре я был не слишком откровенен, не афишировал перед ней свой род занятий, так как могли последовать всякие просьбы, а я не был уверен, что готов заняться продвижением Мартыновой.

— Минуточку! Тогда, в клубе, Мартынова была одна?

— С какой-то подружкой. Понимаю ваш вопрос, вы хотите, чтобы я рассказал обо всех известных мне мужчинах Анжелики по порядку, так? Боюсь разочаровать: она была лесбиянкой. То есть не то чтобы она вовсе не могла спать с мужчинами, нет. Она это делала, но только для достижения каких-то целей. Чтобы получить работу, например. Или ради ценного подарка. Только, ради Бога, не путайте это с проституцией. У Мартыновой был другой подход. Девушки — для души, мужчины — по необходимости, но отнюдь не ради заработка. Разве что в самые неудачные годы, между заводом и «Сюрпризом». Мне она тоже предлагала себя, но я, конечно, отказался. Хотя до меня и доходили слухи, что наша связь состоялась и даже продолжалась длительное время. Возможно, что эти слухи инициировала она сама. Не знаю!

— А почему «конечно, отказался»?

— Вы имеете в виду её внешность? Да, она умела себя преподнести, хотя по трупу судить об этом, видимо, невозможно. А зачем мне было с ней спать? Поверьте, я не настолько падок до слабого пола, чтобы пользоваться каждой возможностью. В шоу-бизнесе их, поверьте, немало. Чего стоят девчонки, которые приходят на кастинг! Добрая половина, наверное, согласна на все, чтобы получить место. Считают это производственной необходимостью, неписаным законом, обычаем каким-то. Тем более что сама Синди Кроуфорд как-то призналась в интервью, что платила своим телом за выгодные контракты… Нет, мне этого не надо. Я не пуританин и тем более не голубой, но мне хватает женщин и без того, чтобы завязывать служебные романы, а потом ломать голову над тем, как их развязать. Знаете, в своё время попробовал — и зарёкся… Короче говоря, Анжелика уговорила меня ей помочь. Надо сказать, у неё было много готовых к реализации идей, достаточно толковых, и вопрос упирался лишь в финансирование. Я нашёл деньги, но все равно прошло ещё не меньше года, прежде чем «Сюрприз» прочно встал на ноги. Кстати, его концепция — «самые высокие девушки города» — была придумана мной.

Долго возились с подбором остальных танцовщиц. Несколько человек сменились уже в процессе работы. Нынешний состав — я имею в виду Каролину и Вику — собрался где-то в апреле прошлого года.

Каролина Шажкова пришла по объявлению, которое Анжелика давала в газеты. С хореографией у неё было средненько, но зато — яркая внешность, пластичность, раскованность. Знаете, откуда она приехала? Королева красоты 1998 года посёлка Шахта № 6. Я его даже сейчас на карте найти не смогу, а уж тогда… Само название говорит, как там люди живут. Весь посёлок ходил сидеть на рельсах и требовал отставки Ельцина, но им так и не заплатили. Конечно, она была готова на все, лишь бы вырваться из той безнадёги и закрепиться в городе. Работала как одержимая, могла тренироваться буквально круглые сутки, лишь бы не отставать от подруг. Признаться, я был против её утверждения, но Анжелика настояла, и очень быстро я поменял своё мнение. Если бы все трое работали так, как она, нас бы пригласили на Бродвей!

Акулову нашла Анжелика. Каким образом — точно не знаю. Через общих знакомых, наверное. Я посмотрел — мне не очень понравилось. Все вроде бы хорошо, но без души. Как будто всё время думает о чём-то другом или не хочет этим заниматься, стесняется, что ли? А я не понимаю, чего стесняться? Никто ведь за руку не тащил, сама, можно сказать, напросилась. Я так и Анжелике сказал, но она меня уговорила оставить девчонку. Сказала, мы её заменим, как только появится кто-то получше. Но никто лучше так и не появился…

— Серёга! — Неожиданный окрик начальника заставил Волгина вздрогнуть и обернуться.

Градский прервал речь так естественно, словно он был актёром, назубок выучившим роль, согласно которой именно в этот момент другой персонаж должен был подать реплику и перехватить инициативу.

— Что?

— Подойди…

Катышев стоял перед аквариумом, держа в руке пластмассовую баночку со снятой крышкой. Лицо у него было брезгливым и озадаченным.

— Я не разбираюсь в корме.

— Ты только посмотри.

На две трети объёма баночка была заполнена марихуаной. И характерный запах, и внешний вид сухого растительного вещества неопровержимо свидетельствовали, что это — популярный лёгкий наркотик, а не какая-то безобидная смесь, но Волгин всё-таки взял щепотку, поднёс ближе к лицу, рассматривая и принюхиваясь.

Градский деликатно отвернулся от ментов и занялся остывшим чаем.

— Дурацкая ситуация, — пожаловался ББ тихим голосом. — А я уже успел бросить…

На поверхности воды плавала зелёная порошкообразная масса, к которой тянулись широко раскрытыми ртами две полосатые рыбки. Кажется, именно те, которые подплывали к стеклу, когда Катышев стучал по нему, созывая живность на обед.

— Знаешь, Василич… С юридической точки зрения, я бы квалифицировал твои действия, как сбыт в особо крупных размерах. Статья 228, часть первая.

— Пошёл ты! Что теперь делать?

— Вызывать адвоката. С учётом положительных характеристик получишь условно.

— Я тебя спрашиваю на полном серьёзе.

— То ли Наполеон, то ли его начальник полиции говорил, что искусство полицейского заключается в том, чтобы не замечать вещей, которые лучше не замечать. За точность цитаты не поручусь, но смысл, надеюсь, ясен. Какого хрена ты сюда полез?

— Руки чесались! Я что, знал, что ли?

— Зато теперь знаешь. Когда мы с Феликсом закончим, поговори с Марьей Иванной. Вежливо поговори, тактично. Я не думаю, что она дурь своим ученикам продаёт или сама перед родительскими собраниями расслабляется. Наверное, отобрала у кого-нибудь из старшеклассников. Или над ней самой решили подшутить.

— А с этими, — ББ ткнул пальцем в рыб, которые успели сожрать половину отравы, — ничего не будет?

— Считается, что к «травке» нет привыкания. Разве что чисто психологическое. Вот если бы ты героина догадался насыпать, тогда — да! Пришлось бы тебе, Анатолий Василич, каждый день им дозу подтаскивать, чтобы ломки не начались. Представляешь, как бы их колбасило? Они бы били хвостами, выпрыгивали из бассейна и выли белугой.

— Дурак ты, Волгин. Сам, похоже, обкурился, а теперь гонишь. — Катышев закрыл баночку крышкой и поставил её на полку, в ряд к другим посудинам с кормом; потом снова заглянул в аквариум и чертыхнулся: — Прикинь, они все проглотили! О ч-черт!

— Глупо отказываться от халявы. Смотри, засыпают! Какие цветные сны они сейчас будут видеть…

— Ладно, Волгин. Придёт время премии распределять, — я тебе это припомню.

— За что, начальник?

Катышев не удостоил ответом. Собравшись с мыслями, он кивнул на Градского, сидевшего к ним спиной, с чашкой чая и конфетами в руках: