И дочка в подарок - Амелия Борн

она, ткнув пальцем в Малиновского, - в моем плане не было и быть не должно!   

Ай, да умница! Нет, отдам фирму, даже если она не моя дочь.    

Дядя Миша затих. Молчали и мы. Сказать Машеньке лично мне было нечего. Конечно, будь она моим ребенком, я бы поведал ей, что думаю о таком поведении. Но если уж так посудить, мы все были виноваты в том, что довели ребенка до таких действий.    

- Идем домой… - тихо и как-то горько сказала Алина и, взяв за руку Машу, повела ее из квартиры несчастного дяди Миши.    

Мы с Артуром мрачно переглянулись, вкладывая в эти взгляды всю ненависть и предупреждение относительно того, чтобы каждый из нас даже не думал напрашиваться к Цветковой в гости.    

Впрочем, сама Алина, видимо, думала иначе.   

- Константин Павлович, можете зайти тоже? - спросила она, обернувшись на выходе.   

Я возрадовался, но, похоже, зря. Взгляд Алины не сулил мне ничего хорошего.   

- Могу, - кивнул в ответ. - Только оставлю вашему соседу компенсацию.   

Подойдя к дяде Мише, я вынул из бумажника всю наличность, которая там имелась, и протянув мужичонке, сказал:    

- За моральные неудобства.   

Тот лишь только замычал что-то и закивал. Если до этого момента дядя Миша, судя по всему, пил - после нашего визита с этой пагубной привычкой он, скорее всего, покончит.    

Итак, мы вышли из квартиры несчастного соседа, который бросился за нами зигзагами, как подстреленный заяц, и как только дверь за нами закрылась, запер ее на все замки.    

Мать Алины уже зашла в квартиру и теперь расспрашивала Машу о том, как все произошло. Ее внучка, судя по довольному голосу, видимо, решившая, что гнев миновал, вовсю рассказывала про какую-то копилку, в которой нашлась оплата для дяди Миши, согласившегося ей помочь.    

- У тебя десять минут, - процедил Малиновский, когда я шагнул было на порог Цветковского дома.   

- Будешь ждать меня внизу с ружьем наперевес? - насмешливо хмыкнул я и, не дожидаясь, пока Малиновский ответит, зашел в квартиру и закрыл дверь.   

Тоже на все замки.     

Машуля сияла. А вот ее мама - нет. Она строго посмотрела на дочь и сказала:   

- С тобой поговорим позже. А вы, Константин Павлович… идемте за мной, пожалуйста.    

Мы направились в комнату Цветковой. Маша провожала нас задумчивым взглядом, еще сильнее теребя плавник своего тюленя.  

- Выйдем на балкон. Не хочу, чтобы дочь слышала то, что я скажу, - проговорила Алина, накинув на себя кофту.   

Я все еще пребывал в верхней одежде, потому кивнул и указал на означенное место переговоров.   

- Выйдем. Мне тоже есть, что тебе сказать.     

И вот мы стоим вдвоем в кажущемся тесном пространстве. До меня долетает аромат духов Цветковой, от которого сносит крышу.    

- Я хочу сделать тест днк и проверить, не подделал ли анализ Малиновский.  

- Я хочу, чтобы ты больше не появлялся рядом со мной и Машей.    

Эти фразы мы произнесли скороговоркой в унисон. Повернулись друг к другу и уставились один на другого с удивлением.     

Которое возросло во сто крат, когда дверь на балкон позади нас закрылась и, судя по звуку повернувшейся ручки, заперлась… 

Снаружи.           

Часть 11

- Маша! Маш! 

Я нервно, отчаянно забарабанила кулаками по безучастной двери, ощущая, как во мне поднимается паника.

Все, хватит уже с меня! Дочь окончательно вышла из-под контроля, воображая, что может выделывать все, что ей вздумается! И я намерена была это прекратить!

Там, где для нее все было баловством и капризом, пряталась моя боль. Я не могла даже представить себе пытки хуже, чем остаться наедине с Лавровым в узком пространстве балкона!

Ощущать его дыхание совсем рядом, вдыхать знакомый манящий запах и понимать, что все это - запретно. Невозможно. Недопустимо.

- Маша, открой немедленно! - завопила я, продолжая бить дверь и впадая в такой ужас, что готова была, кажется, просто ее высадить. Если бы только сумела.

Но вот мои руки оказались перехвачены сильными, мощными пальцами. Я тупо смотрела, как хорошо знакомые ладони, от которых с ума раньше сходила, сжимают мои запястья и дыхание мигом перехватило от этого зрелища - переплетения его силы и моей хрупкости.

- Не надо, - твердо произнес Лавров, и мне не сразу удалось понять, о чем он вообще говорит.

Я подняла на него растерянный взгляд, не зная, как справиться со всеми теми эмоциями, что рождало простое его присутствие рядом. Его прикосновение…

- Что? - выдохнула хрипло, пытаясь вернуть мысли хоть во сколько-нибудь рациональное русло.

Просто поразительно! Еще минуту тому назад я готова была рвать и метать от очередной выходки дочери, а теперь… Теперь все трезвые мысли словно отошли на второй план, сужая весь мир до одних лишь ощущений - там, где руки Лаврова сжимали мои.

- Не надо выбивать дверь, - повторил он мягче.

- Но я… но мы…

Я нашла в себе силы выдернуть запястья из его захвата, чтобы хоть немного вернуть себе самообладание.

- Конечно, это очень… хулиганский поступок, но вот что я скажу тебе, Цветочек… Маша все сделала правильно. Нам давно пора перестать бегать… и наконец просто поговорить.

Я зябко спрятала руки подмышки и сухо ответила: 

- Не понимаю, о чем нам еще говорить. Я уже все сказала. Но, похоже, всем вокруг попросту плевать на то, что я говорю!

- Успокойся…

Его ладони приятной тяжестью легли мне на плечи, но я поспешно их сбросила.

-