Рокировка Сталина. СССР-41 в XXI веке - Анатолий Логинов

Бойцы потянулись к выходу…

Северный Ледовитый океан. Борт РПКСН «Карелия».

В. В. Коваленко, капитан первого ранга, командир РПКСН.

Владимир сидел, даже не пытаясь прочесть очередную распечатку радиоперехватов, и смотрел на фото, стоящее на столе. Жена и дочка, улыбающиеся в объектив, живые и радостные. И мертвые для него — мертвые в любом случае, перенесло ли Россию из две тысячи десятого в сорок первый или унесло куда-нибудь еще. Неважно, что случилось, важно только одно — они больше никогда не встретятся. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Друг для друга они умерли, даже хуже чем умерли, они просто оказались в разных временах. «Пожалуй, если бы действительно началась война, — цинично подумал Владимир, — было бы легче. По крайней мере, было бы кому и за что мстить, и была возможность героически погибнуть. А так… и мстить некому, и жить не хочется». Тоскливо посмотрев по сторонам, капитан еще раз взглянул на фото и, внутренне собравшись, переключился на распечатки. Война, катаклизм, инопланетяне или просто пожар, любое происшествие, без разницы, он должен встретить, как подобает настоящему офицеру, и показать пример всем остальным. Иные люди на ТАКИЕ должности не попадают. «В идеале, офицер — это специально подготовленный человек, способный из любой безвыходной ситуации найти как минимум два выхода, при этом не нарушая уставов и законов. Увы, выхода из некоторых ситуаций иногда действительно не бывает. Это как в тысяча девятьсот девяносто первом — все, что делается сверху, причем при сплошном одобрении снизу, оказывается, в результате ведет только к развалу страны. И ничего поделать нельзя, потому что все, от Присяги до Устава, запрещает тебе любые действия против законного правительства, поддерживаемого народом. Впрочем, и понятно-то стало все происходящее только потом, хотя и находились позднее люди, заявлявшие, что они во всем разобрались с самого начала. Только заявляли они это потом, спустя почти десяток лет, явно стараясь казаться „такими же умными до, как моя теща после“». Владимир еще на мгновение задержал дыхание, после чего начал внимательно читать своеобразный «дайджест».

Вот и первые ласточки. Одна из лодок погибла, но сумела за себя отомстить, судя по сообщениям. Так что правильно они сделали, когда залегли на грунт, полностью подготовившись к запуску ракет. Теперь лодку так просто не возьмешь, им остается только открыть люки и дать команду на пуск. Будем надеяться, что «неизвестный», а точнее, вероятный противник об этом тоже догадывается и не будет больше искушать судьбу. Впрочем, вполне вероятно, что и в случае с «Петропавловском» был всего лишь «эксцесс исполнителя», не более того. Потому что, успей подбитая лодка выпустить хотя бы одну ракету, произошло бы «сокращение штатов» на пару городов. Пусть свечку ставят, что наши не успели или удержались от искушения, даже когда их убивали.

Так, а вот этого Владимир ждал уже давно. Нет, все же приятно чувствовать себя умным. Если быть до конца честным, то надо признаться, что замполит с особистом полностью поддерживали его мысль, но никто из них не думал, что это случится так скоро. Правительство Российской Федерации в изгнании, надо же. Во главе — Чубайс. Теперь начнут продавать Родину за тридцать баксов. Воззвание уже успели передать. Почитаем, почитаем. Ишь ты, «переход на сторону кровавого режима, возглавляемого тираном, — предательство граждан Российской Федерации, оставшихся в нашем мире и вынужденных жить за рубежом своей Родины». Что-то, когда СССР делили, ни одна сволочь о русских, оставшихся за пределами России, и не вспоминала, а тут вдруг спохватились. Ого, военным министром предлагают назначить генерал-майора Зиновьева, из представительства при штаб-квартире НАТО. Ну и пусть себе назначают. Если не сильно замаран — откажется, а из командных списков он так и так вычеркнут. Подняли бурю в стакане воды, политиканы. Теперь надо следить, как на это американцы отреагируют. Они-то наверняка подсчитали примерное количество лодок на дежурстве, поэтому, пока нас не найдут, резких движений делать не будут. Но насолить СССР могут, признав это самозваное «правительство». С другой стороны, тогда оно на наши денежки за рубежом сможет претендовать, а если не признать — то и деньги отдавать не надо. «Я бы лично поставил на второе, — подумал Владимир, — но чем черт не шутит».

Остальные новости касались в основном паники на биржах в связи с резким подорожанием нефти и газа, различных гаданий о причинах всего происходящего и прочей не слишком интересной в данной ситуации информации. В другой раз Владимир с интересом прочитал бы о метаниях европейцев, лишившихся российских поставок, о радости катарцев, неожиданно получивших рынок сбыта для своей промышленности по производству сжиженного газа, о китайско-американских переговорах на уровне министров иностранных дел и прочей, как выражался друг его дочери, «движухе», но сейчас все эти новости его совершенно не трогали. Как и передача «Радио Свобода» на русском языке, посвященная репрессиям тридцать седьмого, диагнозу Бехтерева и прочим сенсационным разоблачениям «кровавого режима коммунистического диктатора» в узнаваемом стиле главного редактора «Огонька» Коротича в приснопамятные девяностые.

«Ладно, с этим понятно. Одно непонятно — нам что делать? Сидим вторые сутки на дне и ждем связи. Даже „скрытники“ молчат. Но им, понятно, сейчас и связываться с нами смысла нет, чтобы себя не демаскировать. Но как-то с нами должны решить? Неужели некому довести до правительства, что делать и как? Самому выйти на связь? В автономке, да еще при таких условиях? Ставлю сто к одному, что на потопленной лодке так и сделали. И получили, что получили. Нет, надо ждать в готовности до последнего, до появления связи. Пока мы тут на страже, СССР может не опасаться военного нападения. Мало кто захочет получить в ответ несколько сотен Хиросим. Но бесконечно долго это продолжаться не может…» — Владимир потянулся к телефону, чтобы вызвать замполита, но тут постучали в дверь, и, не дожидаясь ответа, в каюту ворвался он, собственной персоной.

— Владимир Владимирович! Связь с берегом… — выдохнул Дойников.

г. Брест. Девятая погранзастава.

Валерий Григорьев, сотрудник ЧОП «Фрида», бывший сержант 45-го отдельного гвардейского ордена Кутузова, ордена Александра Невского полка специального назначения.

— А теперь, парни, ваши ошибки. Абрам, ты вырубил фрица, чего стоял, как столб? Винтовка в руках? Упал в кусты, перекатился, выбрал позицию, убрал немца. Опять сменил позицию, снял второго. И не целиться, стрелять. Не попадешь, не страшно. Ты со стволом. Ты — первая цель. Немцы на тебя работать будут, напарнику время дашь вооружиться. Теперь ты, Вася. Просто фигею без баяна! Как можно оружие хрен знает где оставлять? Первогодок с винтовкой выходит, а сержант, казак, тертый калач — с голыми руками! И то же самое, положил одного, чего стоишь? Ствол в телеге — прыгай в нее. Не хватайся за винторез, а прыгай в телегу. Упал, схватил, выстрелил в сторону немцев, и прыжок обратно. И как я Абраму говорил. Чем больше движетесь, тем труднее в вас попасть. Все же вчера рассказывали! Теперь по вашим позициям при встрече…

о. Кипр, г. Ларнака, отель «Golden Bay».

Юрий Колганов, генеральный директор ЗАО «Просвiтництво».

Новости, новости. Верить в них или нет? Судя по заблокированной банковской карте, приходится верить. Если бы не доступ к номерному счету на черный день, пришлось бы зубы на полку положить. Ну а так можно нормально устроиться, на билет до Таиланда и на то, чтобы там остаток жизни прожить, пусть небогато, но достойно, вполне хватит. Прожить или дожить, вот в чем вопрос. Юрий глянул в зеркало, из глубины которого на него посмотрел немолодой, но подтянутый джентльмен неопределенной национальности, лет сорока пяти на вид. То, что ему на самом деле на десять лет больше, с первого взгляда видно не было, даже с учетом появившейся кое-где в волосах седины.

«Пожалуй, стоит подумать над выкладками Павла. Или нет? Ехать в Советский Союз? Что мне там делать? Служить в армии? Поздно, да и вряд ли возьмут. Директоров у них и без меня хватает. Тем более надо признать честно, что должность мне досталась лишь благодаря протекции тестя. Конечно, удержался я уже сам, но если бы не Палыч, пришлось бы мне на пенсии в лучшем случае каким-нибудь инженером трудиться. Все равно моего армейского ВУСа[19] там еще лет двадцать не будет…» Задумавшись, он едва не порезался и, невольно поморщившись, отложил бритву. Думать о постороннем во время бритья даже «безопаской» не стоит. Смывая пену и утираясь, Юрий вспоминал разговор с Павлом Тухочевским, молодым амбициозным манагером из уфимской «золотой молодежи», с которым познакомился на почве увлечения виндсерфингом.