Это был просто сон... - Ната Чернышева

Ну да. Родишь. А потом — ведь когда-нибудь же это потом наступит! — вернешься домой. И что скажем Рустам при виде чужого мальчишки? "Дорогой, меня похитили космические бандиты, но меня спасли и я долго жила в одном из галактических миров, мне стало скучно и со скуки родила, вот мой малыш, прошу любить и жаловать…". Ирина рассмеялась нервным смехом. Хороша картинка, ничего не скажешь. Аккурат для постояльца психбольницы.

А не дай Бог, всерьез воспримут и проведут генетический анализ малыша, вот будет тогда вообще красота. Как в американской голливудщине. Злые спецслужбы, агенты Молдеры и прочая в том же духе… Полный, так сказать, комплект счастья.

Вечера были здесь долгими. То ли лето на планете никогда не кончалось. То ли было оно слишком долгим. Ирина давно уже жила здесь, по ее собственным ощущениям — не меньше года, но лето заканчиваться не собиралось. Умеренно теплая погода, светлые вечера… Хорошо это или плохо, трудно сказать. Когда погода изо дня в день практически не меняется, перестаешь ее замечать. А хорошо было бы встретить зиму — настоящую, с морозом, снегом, ветром. И новогодним карнавалом… "Да, помечтай, помечтай, — ехидно усмехнулась Ирина сама себе. — Помогает, говорят…"

Ирина присела на лавочку, вытянула уставшие ноги. Ничего не хотелось. Идти в свой так называемый "дом" — в особенности. Но посидеть в тишине и покое не удалось.

— Можно? — на другой край лавочки плюхнулась, не дожидаясь разрешения, чернокожая девица в нарочно обтрепанной, можно сказать даже, оборванной одежке (Ирине сразу вспомнились легендарные хиппи с панками). Ого, здесь тоже такие водятся. Да здравствует культура всех времен и народов!

— Да сидите, чего вы, — пьяно хихикнула девица. — Или брезгуете?

Дура какая-то. Под кайфом. Господи, ну нигде от них покою нету.

Собственно, не Иринино дело. Нравится человеку глушить свои мозги отравой — на здоровье. Но что-то цепляло, не давало равнодушно развернуться и уйти восвояси. Во-первых, здесьИрина еще не встречала настолько неадекватных товарищей. Во-вторых, девушка казалась смутно знакомой. Что-то в лице, в голосе…

— Кмеле!

— Ну я, — отозвалась она, хихикая. — Ну и чего с того?

— Что с тобой? — Ирина села обратно. — Что случилось?

Будь дело на Земле, Ирина решила бы, что девушка накачалась дешевым пивом пополам с водкой. Но дело происходило не на Земле, и от Кмеле несло не водочным перегаром, а каким-то сложно-цветочным ароматом, вполне приятным, между прочим.

— Да достали они меня все, — со страшной тоской выговорила Кмеле, сгорбившись на лавочке. — Все они. Достали. Слышите, вы?! — заорала она вдруг во весь голос. — Достали вы меня, достали! Ненавижу!!!

— Тише ты, успокойся, — шикнула на нее Ирина. — Чего орешь? Люди смотрят!

— Плевать! — с ненавистью выдохнула Кмеле, пряча лицо в ладонях.

Ясно как день — девочка пьяна в стельку. Ситуация. И что с нею делать? Врачей вызывать, полицию? Маму с ремнем?

Прохожие между тем проявили потрясающую деликатность. Дорожка как-то ненавязчиво опустела, поредели и соседние тропки. Ну и правильно. Кому нужны чужие проблемы?

Кмеле порылась в карманах, вытащила тонкую длинную трубку. Отломила кончик — цветочный аромат усилился, стал тошнотворно-приторным. Наркотик, не иначе.

— Хочешь? — она ткнула трубкой едва ли не в нос Ирине. Та инстинктивно отпрянула:

— Не надо!

— А, как знаешь! — Кмеле сунула трубочку в рот и блаженно прикрыла глаза.

— Выбросила бы ты, — осуждающе сказала Ирина.

От запаха начала кружиться голова, заныло в груди. Проклятье, да что же делать?

Кмеле икнула и буркнула что-то непонятное. Выматерилась, надо думать. А потом вдруг вздернулась и заорала пуще прежнего:

— Все равно я с ним буду! Слышите, вы, все?!! И спать с ним буду и трахаться тоже буду, провалиться вам всем в даргову задницу! Да хоть прямо счас! Подавитесь вы все своими моралями!

— Кмеле!

— Да пошла ты! — она толкнула Ирину с такой силой, что та упала с лавочки. Потом Кмеле вскочила и пошла по дорожке, продолжая орать диким голосом разные матюги на всех языках Анэйвалы. Прохожие торопливо шарахались от нее.

— Вот черт бы ее побрал, — в сердцах выразилась Ирина, осторожно перенося вес на пострадавшую ногу. — Малолетка придурочная… У-у-у! — ногу проткнуло болью — хороший подвывих, не иначе.

Ирина перебралась на лавочку, пытаясь рассмотреть пострадавшую конечность. Неловко повернувшись, она задела наркотическую палочку, брошенную Кмеле, и эта палочка переломилась с противным хрустом. Цветочный аромат усилился, стал нестерпимым. Закружилась голова — как при наркозе, с только разницей, что сознание, охваченное пьяным весельем, угасло не до конца.

Что было дальше, Ирина воспринимала смутно. Кто-то куда-то тянул ее… или она шла сама? Или летела на белом облаке, и было так хорошо, так счастливо… как в далеком-предалеком детстве, когда летаешь во сне и не хочешь просыпаться… никогда…

В какой-то момент сознание немного прояснилось. Но толку с того — тело совершенно не ощущалось, как и не было его. Над ухом гремели чьи-то голоса. Что-то случилось со слухом, и каждое слово буквально взрывало мозг даже не болью, а чем-то отвратительно гадостным. Ирина попыталась вновь потерять сознание, и у нее ничего не вышло. Оставалось только умереть, потому что иначе отделаться от муторного помрачения рассудка было нельзя.

Голоса чуть стихли, уже можно было разобрать слова. Кто-то с кем-то ругался на языке Оль-Лейран. Часто повторялось неприятное слово "брэльш". А что это такое, поди пойми. Ирина хотела открыть глаза, и не смогла. Зато до ее наконец-то понимания достиг смысл разговора

— Да пошел ты в задницу, лейтан! — голос казался знакомым, но опознать его Ирина не смогла. — Я хочу знать, что происходит, и я узнаю! Не путайся под ногами, я сказал!

Ирина подумала, что тоже не прочь узнать, в чем дело. Кто эти люди и что с ее головой приключилось. Впрочем, что-то в памяти крутилось… что-то странное… смутное…

— Пошел ты в жопу еще раз! — голос обозлился капитально. — Надоел…

Внезапно Ирина вспомнила все. Прогулку в парке и Кмеле, свой сумбурный разговор с чернокожей девчонкой, ароматическую палочку… Вспышка памяти обожгла муторной болью, желудок подскочил и попросился наружу. Ирину скрутило жгутом в приступе жестоких спазмов…

"Все! — обреченно подумала она. — Все, умираю. Сейчас умру. Вот прямо сейчас…"

Но умереть не получилось. Ирина лежала, хватая ртом воздух, словно пойманная рыбешка. Ей по-прежнему было очень плохо, по-прежнему хотелось умереть и не жить, но уровень поганости состояния заметно снизился. Она даже сумела на несколько секунд раскрыть глаза, чтобы взглянуть на своих мучителей.