Провокатор. Роман Малиновский: судьба и время - Исаак Розенталь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Преимущество Малиновского перед другими депутатами заключалось, помимо прочего, в петербургских связях. Он знал здесь многих, и его знали такие известные рабочие-партийцы из числа металлистов, как С.П.Медведев, М.И.Калинин, А.В.Шотман, И.Г.Правдин. Калинин в это время, по его же словам, «свой нос не высовывал в нелегальной работе»[312]; ЦК поручил ему и Правдину помогать думской фракции, в которой петербургский депутат Бадаев на первых порах был на положении ученика: самый молодой из всей шестерки он стал депутатом случайно (большевики, чтобы не допустить избрания в столице меньшевика, раскололи рабочих-выборщиков, выдвинув параллельного кандидата)[313]. Естественно, что равным своим наставникам мог быть только Малиновский.
Через Шотмана, который в 1910 г. перебрался в Гельсингфорс, депутаты установили связи с финскими социал-демократами. В феврале 1913 г. состоялись две встречи с ними — в Выборге и Гельсингфорсе, вторая встреча — с социал-демократической фракцией гейма почти в полном составе, причем Малиновский обнаружил знание обсуждавшейся финнами проблемы — выбирать ли представителей Финляндии в Государственную думу и высказался в том духе, что, пока действует третьеиюньский избирательный закон, нельзя рассчитывать на сочувствие Финляндии со стороны думского большинства; участвовать в выборах — значит признавать допустимым существование наряду с демократическим законодательством в Финляндии, где были всеобщие выборы, реакционного общероссийского законодательства. Он, вероятно, готовился к этой ответственной встрече, но все, что он говорил, высказываясь в разное время по национальному вопросу, казалось всегда органичным, вытекающим из интеранационалистских убеждений и чувств.
По мере того, как росло правдистское влияние, росла популярность Романа Малиновского — рабочего трибуна, авторитетного руководителя. Это было результатом и его собственных усилий, и усилий его окружения, а также членов Заграничного бюро ЦК.
…А вечерами, облачившись в сюртук, он отправлялся на тайные свидания с шефом — совсем другой человек, личный секретный сотрудник директора департамента полиции Белецкого «Икс». Встречались обычно в заранее заказанных на подставное лицо отдельных кабинетах первоклассных петербургских ресторанов — Палкина, «Малоярославец», «Старый Донон», «Новый Донон». Сначала приходили Белецкий с Виссарионовым, через некоторое время появлялся, опасливо озираясь, «Икс».
В располагающей, непринужденной обстановке Белецкий задавал вопросы, Виссарионов вел записи (потом, когда он покинул департамент полиции, записывать стал сам директор). Кроме тетради в черном коленкоровом переплете — дневника агентурных наблюдений «Икса», Белецкий брал с собой доклады начальников охранных отделений и заграничной агентуры: «Икс» выступал здесь в качестве эксперта: проверял, уточнял, давал разъяснения, иногда обещал навести справки у того или иного депутата.
С собою «Икс» приносил письма Ленина, Зиновьева, Крупской, приносил также проекты или тексты своих речей, получая указания, какие места следует смягчить; однажды принес весь архив фракции (архив переходил от одного депутата к другому), и за ночь по поручению Белецкого было перепечатано все, что его интересовало. Сообщал «Икс» и о намерениях депутатов во время их поездок на места, чтобы Белецкий мог через провинциальные розыскные органы расстроить намечавшиеся собрания; когда же депутаты возвращались, он докладывал об их впечатлениях. Помогала ему поистине феноменальная память. В своем общении с Малиновским Белецкий исходил из того, что ценность агентуры определяется «силой выношенности ее, своею работою над нею и постепенным возвышением или, лучше сказать, поднятием ее значения в организации и проведением ее в верхи партийного руководительства»[314], то есть превращением осведомителя в провокатора.
Свидания преследовали со стороны Белецкого и иную, «воспитательную» цель: дать почувствовать «Иксу», что его сведения также есть чем проверить. Малиновский многое скрывал, сильно дорожа, по словам Белецкого, своим положением в партии и во фракции, но в распоряжении департамента полиции имелось достаточно других источников информации. Рядом с комнатой социал-демократической фракции было оборудовано «помещение для интеллигентных развитых агентов», которые с помощью «слуховых аппаратов» записывали все, что говорили депутаты. Когда во время свидания Малиновский что-то не договаривал, Белецкий его поправлял и довел в конце концов до убеждения, что в составе фракции есть еще один секретный сотрудник (разубеждать его Белецкий, разумеется, не стал)[315].
Белецкий дважды удостоил «Икса» приема у себя дома, один раз они встретились в департаменте полиции. Вмешательство Белецкого в думскую деятельность Малиновского в иных случаях носило характер отеческой заботы: он категорически запретил агенту-депутату выступать по запросу об избиении рабочих на московской фабрике Гивартовского, так как пришлось бы задеть при этом помощника градоначальника Модля, который знал, что Малиновский секретный сотрудник, и мог отомстить ему разоблачением.
Два раза в месяц Виссарионов, выполнявший еще и функции кассира, выплачивал «Иксу» жалованье под собственноручные его расписки измененным почерком. Оправдательными документами для Виссарионова они не были, так как деньги выдавал ему Белецкий, находившийся тут же; скорее это было ритуалом, «носило характер психологического напоминания Малиновскому… о его отношениях к департаменту». Почти все (но все же не все) такие расписки Белецкий уничтожил, покидая в 1914 г. свой пост[316]. Зато в большом количестве сохранились обращения Виссарионова к Белецкому с просьбой выдать деньги для оплаты трудов «Икса» и других агентурных расходов, его же расписки в получении шансов и отчеты об их израсходовании.
До 1 февраля 1913 г. Малиновскому платили 400 руб. в месяц, затем 500. Поездки оплачивались особо. Так, 19 декабря 1912 г. Виссарионов докладывал, что выдал «Иксу» по его просьбе для поездки за границу — на Краковское совещание — 150 руб.; 14 января 1913 г. — о том, что необходимо оплатить его иногородние поездки[317]. Само собой, оплачивались и ресторанные счета. Записан был и такой расход — «по вечеру в пользу «Правды». Этот студенческий вечер с участием артиста Александрийского театра И.Н.Ходотова проводился в декабре 1912 г. Чтобы уменьшить количество «партийной публики», Белецкий купил у Малиновского часть билетов и приказал раздать их женам и сестрам чиновников департамента полиции, изображавшим на вечере курсисток[318].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});