Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века - Ольга Елисеева

Проследить боевой путь Скалозуба не слишком трудно. Ведь он назвал подразделения, в которых служил. По сведениям на июнь 1812 года, 30-й егерский полк, где Сергей Сергеевич встретил войну, входил в 3-ю бригаду полковника Я. А. Потемкина 17-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта З. Д. Олсуфьева 2-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта К. Ф. Багговута 1-й Западной армии под командованием генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли. То есть Скалозуб честно протопал всё отступление и действительно принимал участие в жарких августовских боях 1812 года, а после, естественно, — в Бородинском сражении.

45-й егерский полк, в который Сергей Сергеевич перешел позднее, входил в 3-ю бригаду полковника И. Н. Дурново 22-й пехотной дивизии генерал-майора С. А. Тучкова 1-го корпуса генерала от инфантерии А. Ф. Ланжерона Дунайской армии адмирала П. В. Чичагова[233]. Это значит, что Скалозубу довелось принять участие в провалившейся попытке войск под руководством Чичагова разгромить остатки наполеоновской армии при переправе через Березину.

Что касается осады крепостей, то после удачного Дрезденского маневра в апреле 1813 года, позволившего Кутузову не пустить Наполеона в Саксонию, в тылу у союзников остались крупные гарнизоны врага: в Данциге, Ченстохове, Торне, Модлине, Шпандау и Штеттине. Они притягивали к себе заметную часть армии. 26 января генерал-майор И. Ф. Паскевич (прототип Скалозуба) занял с 7-м пехотным корпусом местечко Закрочим и выставил казачьи посты для наблюдения за Модлином, где под самой крепостью были захвачены 30 пленных.

Чуть позже, 16 февраля, корпус Паскевича блокировал Модлин, гарнизон которого состоял из 4500 польских пехотинцев и трех артиллерийских рот. С этого времени началось рытье траншей к стенам крепости, и егерские команды стали прикрывать работу минеров. 3 марта противник предпринял вылазку из Модлина, но после недолгой перестрелки отступил. Новая вылазка для сбора дров и провианта была совершена 15 апреля и также отбита.

23 мая было заключено перемирие между российскими, прусскими и французскими войсками. По нему осажденные союзниками крепости Данциг, Модлин, Замостье, Штеттин и Кюстрин должны были снабжаться провиантом на время прекращения военных действий. 23 июля (4 августа) корпус генерал-лейтенанта А. А. Клейнмихеля из Резервной армии сменил корпус генерала от инфантерии Д. С. Дохтурова при блокаде Модлина. За день до этого — 3 августа по новому стилю — могла произойти вылазка неприятеля, когда Скалозуб с братом «засели в траншею» и за которую получили ордена Святой Анны. Старший — 2-го класса, «на шею», а младший — 3-го класса, «с бантом».

29 октября гарнизон Модлина капитулировал. 13 декабря крепость заняли русские войска, взявшие 143 орудия, более пяти тысяч ружей и много снарядов[234].

Скалозуб говорит Хлестовой, что служил не в гренадерском полку, а в «Его высочества… Новоземлянском мушкетерском». В детстве меня всегда забавляла мысль о том, что туповатый полковник — на самом деле мушкетер, эдакий Портос: и силы немерено, и умом не боек. Мушкетеры же представлялись воплощением дерзкой отваги. В реальности Скалозуб — та самая черная, неблестящая сила армии, которая если вроется в землю, то будет стоять и ничем ее не сдвинуть. Он просидел в «траншее» с февраля по август, а может, и дольше. Это не героическое взятие бастиона Сен-Жерве, видное для всех осаждавших и вознагражденное уже одним восхищением товарищей. Новоземлянского полка в реальности не существовало, был Новоингерманландский пехотный[235], который, возможно, и имел в виду Грибоедов.

Таким образом, как ни глуп Скалозуб, но в ложные герои он не годится.

В высшей степени интересно его происхождение. Он явно чужой в Москве. Когда Фамусов начинает «считаться» с ним «родством», полковник откровенно не понимает, о чем его спрашивают. А Павел Афанасьевич изо всех сил старается притянуть хоть кого-нибудь из известных фамилий, чтобы потом, когда дочь выйдет за «золотой мешок», было не так стыдно перед коренной московской знатью: «Кем вам доводится Настасья Николавна?» Скалозуб отвечает с простодушной глупостью: «Не знаю-с, виноват; / Мы с нею вместе не служили». Его фамильные корни заменены выслугой, а родство — служебными связями. Для москвичей, которые одни «еще и дорожат дворянством», он пока не свой.

В старое, довоенное время Скалозуба бы не «включили» «в семью». Тем более в семью сенатора. А теперь Фамусов откровенно заискивает перед «трех сажень удальцом» из медвежьего угла: «Принять его, позвать, просить, сказать, что дома. / Что очень рад»; «Прозябли вы, согреем вас; / Отдушничек отвернем поскорее»; «Кладите шляпу, сденьте шпагу; / Вот вам софа, раскиньтесь на покой». После нашествия 1812 года москвичи понесли огромные убытки: сгоревшие дома, разграбленные усадьбы в Центральной России. Теперь Фамусову приходится жить «не по министерски». Хотя он все еще способен дать за дочерью приличное приданое, но хотел бы и богатого жениха.

Скалозуб — малороссийская фамилия, что роднит полковника с Паскевичем. В XVII веке даже среди гетманов затесался один Скалозуб. Вполне позволительно предположить, что полковник происходил из украинского дворянства, где семейства казацкой старшины были причислены к благородному сословию сравнительно недавно: при Елизавете и Екатерине. У трехсаженного удальца весьма хилая родословная. Однако именно украинские имения практически не пострадали в годы войны, что объясняет многочисленные послевоенные браки коренного русского с южным дворянством и польскими родами. Какой бы ни была наследственная деревенька Скалозуба, она за ним и осталась.

Но еще важнее — командование полком, которое можно воспринимать как позднюю форму «кормления» и которая позволяла многим разорившимся или несостоятельным дворянам поправить свою «экономию». Полк представлял не просто военную единицу, но и серьезное хозяйство, на его содержание отпускались солидные средства. Полковой командир, помимо чисто военных функций, являлся администратором. Пускаясь в сравнительно «невинные» аферы, связанные с провиантом, амуницией, покупкой и продажей лошадей, он мог заработать приличные средства[236].

Так, П. И. Пестель, став командиром Вятского полка, смог переписать на себя громадные долги отца и постепенно выплачивать их, освободив разоренных родителей от преследования кредиторов[237]. Кроме того, он умудрился получить обмундирование и содержание для полка сразу в двух комиссариатах: в Москве и Кременчуге, что открывало богатое поле для махинаций. Например, на краги рядовым из казны было положено выдавать 2 рубля 55 копеек, а выдавалось в Вятском полку всего 30–40 копеек. Благодаря чему полковой командир получил 3585 рублей 80 копеек. Это лишь единичный пример «позволительной економии», как называл ее сам Павел Иванович. При аресте за ним числилось 60 тысяч долга при годовом жалованье в четыре тысячи рублей[238].

«Золотой мешок» Скалозуба набивался теми же «безгрешными доходами», на которые общество смотрело в высшей степени спокойно — как на единственное средство поправить дворянское хозяйство — и не только не осуждало, но и, напротив, приветствовало. Выдав Софью за командира полка, Фамусов мог не беспокоиться о ее благосостоянии. Но сам факт, что дочь сенатора из старинного московского рода вынуждена «браниться» с представителем провинциального дворянства не бог весть каких кровей, многое говорит о послевоенной Москве. Разные слои прежде обособленного благородного общества перемешались в старой столице.

При всей толстокожести и нечувствительности у Сергея Сергеевича имелся один сантимент — брат, который благодаря покровительству кузена «выгод тьму по службе получил». Правда, он «…крепко набрался каких-то новых правил. / Чин следовал ему: он службу вдруг оставил, / В деревне книги стал читать». Между тем и брат любит Скалозуба, и он горячо рекомендовал его Фамусову.

Эта человеческая нотка в Скалозубе — его уязвимое место. Автор комедии не знал, как именно развернутся события в скором времени, хотя, вероятно, угадывал, что без мятежа не обойдется. Но его позднейшие читатели сравнительно легко могли дорисовать дальнейшую судьбу некоторых персонажей. Скалозубу чуть-чуть подрасти по чинам, проявить себя на нужной стороне 14 декабря, и ему прямая дорога в Следственный комитет. А брату — по другую сторону стола… Такие печальные истории в 1825 году имели место. Достаточно вспомнить судьбы Алексея и Михаила Орловых.

Другой возможный претендент на роль жениха — Молчалин. Его таковым видит Софья, боится увидеть Чацкий и наотрез отказывается рассматривать саму возможность Фамусов. Алексей Степанович — главный мужской антипод героя, полная его противоположность. Благородный дворянин — и карьерист низкого происхождения. Обедневший родовитый аристократ — и парвеню, приказной, двигающийся из безвестности к чинам, высокому положению и связанному с ними богатству. Человек, мыслящий независимо, — и чиновник, склонный признавать интеллектуальное первенство за тем, кто стоит выше по службе. Наконец, критическая личность, чьи таланты не находят применения, — и делец, без которого бюрократическая машина не будет вращаться.