Потому что ты - единственный - Galit

Это обнадеживало: в те тяжкие времена, когда любой из подопечных слизеринцев мог оказаться полноценным Пожирателем Смерти, и нужно было взвешивать каждое произносимое вслух слово, каждый поступок, профессор не мог позволить себе сколько-нибудь доброго отношения к Гарри Поттеру (даже если бы вдруг захотел). Но сейчас вся общественность знала - какую сторону поддерживает Северус Снейп, - вопросов не возникало, ничто не связывало его, и ничто не мешало ему иметь отношения с тем, кто ему нравится.

- Нравится?! Мне? Гарри Поттер?! - Северус резко дернул головой и, стукнувшись о стенку душа, зашипел от собственной неловкости. Закрыв воду и обмотавшись огромным полотенцем, он мрачно посмотрел в глаза своему отражению в настенном зеркале. Отражение скорчило кислую гримасу, «осчастливив» ответной репликой:

- Да ладно тебе, Северус, ты же никогда не лгал самому себе! Не стоит начинать на старости лет. Конечно, он тебе нравится.

- А кому - нет? - начал защищаться профессор. - Красивый, веселый, ласковый мальчик, с большой охотой открывающий свое сердце тем, кто по-доброму относился к нему... Исключительно положительный персонаж. Я сам был свидетелем того, как он любил Альбуса, Минерву, Уизли с Грэйнджер... И что может предложить ему бывший Пожиратель Смерти, даже во времена молодости не отличавшийся внешней привлекательностью? - Северус состроил глазки отражению, то в ответ кокетливо поиграло бровями. Мужчина хмыкнул и пошел одеваться.

На самом деле он слегка кривил душой, прекрасно это понимая: маги всегда выглядят так, как ощущают себя внутренне. С ранней молодости самолично взваленный на свои плечи груз провинностей и обязанностей отравлял ему существование и заставлял махнуть на себя рукой, добавляя добрый десяток лет. Преждевременные морщины, землистый цвет лица, волосы, от защищающего их зелья имеющие тот самый жирный вид, снискавший ему печальную известность, - таким был Северус Снейп времен учебы в Хогвартсе Гарри Поттера.

Но регулярные отпуска на морских курортах избавили кожу профессора от неприятного желтовато-серого оттенка (хотя и не одарили ее здоровым загаром), а на волосы он предпочитал теперь накладывать Очищающее заклинание после каждого урока, нежели смазывать их прежней мазью, защищающей от испарений варящихся зелий (как высказался по этому поводу Люциус: «Очень хорошо, что эта мазь оставила твои волосы такими же густыми, как в молодости. Большая редкость при твоей профессии. Но кто может это оценить, если ты смываешь ее только на ночь?! Для кого ты сохранял свою шевелюру?»). Морщины практически разгладились, когда Северус начал вести достаточно регулярную сексуальную жизнь (как именно это было связано, он затруднился бы ответить, но подозревал, что все дело - в том хорошем настроении, которое доставляют ему посещения madame Заза и ее «пташек». Естественно, от природы резкие черты лица нисколько не изменились, но...

- Подходя критически: в мире полным-полно мужчин, гораздо страшнее меня, - решил Северус. - Все они как-то устраивают свою личную жизнь, стало быть, и мне ничто не помешает. - На что отражение в дверце гардероба поинтересовалось:

- И кто же будет твоей личной жизнью, Северус?

- Будет или не будет, еще рано говорить, - пробурчал Снейп, поправляя манжеты и призывая шкатулку с запонками, чтобы выбрать пару на сегодня. - Сначала надо его найти, где бы он там ни окопался...

Машинально приводя себя в порядок, соответствующий «профессорскому» образу, он размечтался: вот он находит Поттера, а тот с порога сообщает о своей давней, еще школьной влюбленности в профессора Зельеделия и о том, что только и ждал знака внимания со стороны Снейпа, чтобы броситься к его ногам и предложить горячую любовь и бурный секс. Или наоборот... Звон колокольчика, прикрепленного к песочным часам, выдернул Мастера Зелий из сладких грез, возвещая тот факт, что последняя песчинка в них упала, а значит, через полчаса в Большом зале будут подавать завтрак. Северус снова окинул взглядом свое отражение и... выругался - неуместная эрекция напрочь разрушала безукоризненный академический облик.

- А вот нечего было мечтать о красивых парнях! - безжалостно оборвало его зеркало. - Ты его сначала найди, а потом уже показывай свой... энтузиазм.

И началось... Набросав примерный план действий, Снейп понял, что активные поиски придется осуществлять лишь по воскресеньям, когда он располагает свободным временем, а по будням - ограничиваться совиной почтой. Первым отправилось письмо к Арабелле Фигг. «Жива ли она еще...» - мелькнуло в голове Северуса, когда он привязывал пергамент к лапке школьной совы, но опасения были напрасны: сова вернулась очень быстро, его послания (с несколькими осторожными намеками на желание Министерства магии припомнить ему прошлые дела) оказалось достаточно. Старенькая леди-сквиб, которая терпеть не могла Министерства с его бюрократами, горячо уверяла Северуса в том, что прекрасно понимает желание профессора убедиться в благополучном здравии Петунии Дурсль, свидетельствовавшей в его пользу, и приглашала его завтра на чай. Скривившись от мысли о предстоящем чаепитии и мгновенной ассоциации с Дамблдором, Снейп тем не менее ответил согласием.

На следующий день он перенаправил трех явившихся на отработку студентов к неверящему своему счастью Филчу («О, спасибо, профессор, зимой в замке всегда полно работы!»), предупредил МакГонагалл о приглашении («Ну, конечно, мой дорогой, я все время говорю, что ты посвящаешь работе слишком много времени!..»), поручил замершим от восторга слизеринским старостам контроль за порядком, намекнув о рекомендательных письмах с высокой оценкой их организаторских способностей, которые напишет по окончании ими школы («О да, сэр, ваше доверие - большая честь для нас!»).

Наконец завершив все дела, в половине пятого вечера он покинул школу, выйдя в метель, окутавшую замок почти непроницаемой пеленой, и отправился к аппарационной границе. Аппарировав по хорошо знакомому адресу, он очутился в узком проходе вдоль многочисленных гаражей. «Улица Магнолий, до Тисовой - рукой подать, - вспомнилось ему. - Надо же, думал - промахнусь, после всех этих лет...» Здесь снег не шел, но в быстро сгущающихся сумерках все равно было слишком холодно, и Северус ускорил шаг.

«Арабелла нисколько не изменилась. Видимо, кровь волшебников, пусть и недействующая, не дает ей чрезмерно стариться», - думал профессор спустя несколько минут. В ее доме не так отчаянно воняло кошками, как ему помнилось по предыдущему общению с одним из старейших членов Ордена Феникса, а крепкий чай с ореховым тортом был и вовсе превосходен. Северус вежливо отвечал на вопросы, горохом сыпавшиеся из соскучившейся по общению с магами миссис Фигг, пока та не угомонилась. Внезапно встав, она достала из буфета еще одну чашку с блюдцем и, заметив взгляд Снейпа, пояснила: