Барнар — мир на костях - Angor

— Сначала передай мне мою жену и сына, — лоб бальи покрылся крупными градинами пота.

Но Конрад не стал больше ничего произносить. Он лишь устремил на того свой жестокий взгляд. И тот сказал всë за него.

— Развяжите их. И снимите сдерживающие магию ожерелья, — недовольно и резко скомандовал Гарион.

Как только с чародеек сняли металл и сушёные травы, Амелия прямо с мешком на голове подошла к бальи и взмахнула рукой. Он начал задыхаться от её колдовства.

Стража навела оружие. Но ведьму уже было не остановить. Сëстры сбросили мешки с себя.

— Лотинге мешиарах сим дум! — прокричала Карлин.

Часть стражников разорвало на куски. Остальные в ужасе ринулась бежать прочь, но их настигла магия Тары. В воздухе словно пронеслась невидимая леска. Тела их перерубило пополам.

— Теперь я ясно понял, почему им даже оружие носить с собой не нужно, — улыбнулся Грегори.

Амелия в это время покончила с бальи. Труп его повалился на землю, придавливая собой траву. Из ушей его лилась чёрная кровь, а изо рта выползали черви. Только после этого Амелия сняла с головы мешок. В её глазах можно было успеть заметить яркую ледяную вспышку.

— Выходи! Я тебя вижу! — громко обратилась она к прячущемуся за колонной слуге бальи.

Тот предстал перед ней с трясущимися ногами.

— Молю, не убивайте меня. Я сам ненавидел Гариона и…

— Закрой свой рот! Тебя никто не просил говорить! — злобно прервала ведьма. — Ты только что увидел, что мы сделали с бальи и с теми, кто его слушался. Хорошо запомни эту картину. Так будет с каждым, кто рискнёт лишить нас сил. Если мы выживем, то уничтожим целые города, если понадобится. Но отомстим. Передай это всем! А тем людям, что разработали эти амулеты, скажи, что на первый раз мы их прощаем. Но в следующий раз мы засунем эти амулеты им в их кишки. И перережем весь их род полностью! Если ты запомнил всë это, то просто кивни и убирайся.

Слуга сделал, как она сказала. После этого случая он стал заикой. И ему ещё долго снились кошмары, где он видел ведьм, танцующих на крови.

— Я не думаю, что стоило со всеми поступать так жестоко, — почесал затылок Иорик.

— Это неуважение к магической силе. Если бы мы пощадили этих людей, то нас бы больше ни во что не ставили. То, что на нас надели эти странные амулеты и лишили сил, очень сильно нас унизило. Мы должны были отомстить. Никто не имеет права позорить нас и наших предков, — пояснила поэту Тара.

— Великолепно! — поаплодировал Конрад. — Я и сам собирался это сделать, после того, как вас отпустят. Но вам помощь совсем не потребовалась. Этот ублюдок Лютеций, как оказалось, был плохим супругом, хреновым руководителем и чудовищным человеком.

После своих слов наëмник развязал рты Эстраграде и её сыну.

— Вы свободны, — улыбнулся он им.

Женщина залепила ему пощёчину.

— Я рада, что Лютеций мёртв. Но ты убил ни в чëм неповинного Лайена. Будь ты проклят, ничтожество! — в конце она чуть не прошипела.

— Я предлагал вашему любовнику и отцу вашего сына выбор. Всё могло обстоять куда лучше. Но главарь стаи сам выбрал смерть. Его убила трусость и лень. Я лишь был клинком в их руках.

— Когда я буду готов, то найду тебя, наëмник. И заставлю забрать свои слова обратно, — Мелькор не по-детски, а очень хладнокровно устремил глаза на Конрада.

— Я знаю, что мы с тобой ещё увидимся, — кивнул тот.

Когда Эстраграда с сыном уже уходили, Амелия направилась к вдове Гариона и попросила рассказать всë, что произошло.

— Мы разве не торопимся в путь? — удивился, разведя руки, Конрад.

Ведьма, успев узнать историю, произошедшую на болоте, подошла к Конраду практически вплотную.

— А ты случайно ли не дружок Узгулуна?

— Что? — мужчина точно не ожидал такого вопроса.

— Я знала в своë время очень искусных воинов, ничем не уступающих тебе. Так вот. В одиночку никто из них ещё не смог выстоять хотя бы против семи половозрелых ликанов. Те твари очень сильны и способны с лёгкостью перемещаться на большие расстояния. И у меня вопрос. Какого чëрта ты сейчас жив?

— Амелия, если бы ты была мужчиной, то ты бы уже была мертва, — сверкнул глазами Конрад. — Ты выдвигаешь в мой адрес слишком серьëзные обвинения и причём абсолютно не опирающиеся на достоверные факты. За такое убивают на дуэли.

— А с чего ты взял, что я откажусь от дуэли? Думаешь, что я не умею владеть мечом? Всё будет честно. Никакой магии. Можешь выбрать любое оружие. Я с детства тайно обучалась мастерству ведения боя. И за свои слова готова отвечать.

У наëмника по телу пробежали мурашки, вызванные восхищением от храбрости этой чародейки. Друзья их стояли с открытыми ртами.

— Амелия, ты рехнулась? — не выдержал Грегори. — Зачем ты несёшь клевету на него? Я Конрада знаю дольше вас. И я в нём уверен. К тому же он всегда был с нами. Как Узгулун мог успеть его переманить и наделить тëмной силой?

— Грегори, не надо, — помотал головой наëмник. — Не вмешивайся. А то ещё подумает, что ты мой сообщник.

— Хочешь выставить меня сумасшедшей?

— Учти, не я это сказал, — парировал Конрад. — Ты больше не доверяешь мне. Что ж. В таком случае, успехов тебе в том, чтобы одолеть повелителя хаоса в одиночку.

— Можно обойтись без иронии. Да, не доверяю. И на то есть основания. Тогда. Там, на вершине, находящейся над обрывом. Ты специально упустил чашу души. Хотя мог спасти её, а не меня. И недавно я увидела видение. В котором богиня Алу признала в тебе тëмные силы. И всем известно, что я вижу вещие сны. Также тот факт, что ты смог в одиночку одолеть большое количество оборотней, говорит о том, что у тебя есть помощь. Страшная помощь в облике Узгулуна. Так что тебе так просто не уйти отсюда.

— Собираешься убить меня? — усмехнулся Конрад.

— Нет. Тебя стоит заключить в темницу. Пока всё не выяснится точно.

— Амелия, если во мне есть силы Узгулуна, то неужели ты думаешь, что я не смогу сбежать из места своего заключения? Или ты думаешь, что я добровольно дам себя туда отвезти? Кому-то из нас всё равно придëтся умереть.

— Если бы тебе нечего было скрывать, то ты пошёл бы добровольно.

— А тебе никогда не казалось, что тебя природа наделила красотойи силой, но обделила умом? — съязвил Конрад.

— Что ж. Раз так. То, наверное, всë же придётся убить тебя.

— И как давно для тебя стало