Очерки истории Руси до монголов - Михаил Петрович Погодин

Составные части, элементы государства, в первый период его происхождения, суть: государь, народ, разделяющийся на сословия – высшее (дворянство), среднее (собственно, так называемое, промышленное, городовое), низшее (сельское), и земля.

Будем говорить о каждом элементе порознь.

Государь, сам по себе. Первый наш князь, Рюрик, призван был добровольно в Новгород, Олег принят в Киев без сопротивления. Тот и другой не имел, следовательно, и даже не мог иметь враждебных чувств победителя, завоевателя, какие питали западные государи; тот и другой не мог смотреть на свое владение как на добычу, взятую с боя, приступом; не имел никаких внутренних врагов, ни внешних соперников, в своем, хотя и ничтожном, в сравнении с западными королевствами, владении. Наш государь был званым мирным гостем, желанным защитником, а западный государь был ненавистным пришельцем, главным врагом, от которого народ напрасно искал защиты.

И отношения него были совершенно другие, чем на Западе, – к боярам, городам, народу.

К боярам. На западе король был обязан своим сподвижникам (герцоги, графы), помогавшим ему покорить землю, а наш князь не имел никаких обязанностей к боярам, большей частью его родственникам, которые сопровождали его без всякой со стороны его нужды; не имели случая оказать ему никаких важных необходимых услуг – и только в случае неудовольствия могли оставить его.

К народу. С народом у нас князь имел дело лицом к лицу, как его защитник и судья, в случаях, впрочем, очень редких, за что и получал определенную дань, – вот в чем состояло его отношение, – а западный государь отделен был совершенно своими вассалами.

Переходим к боярам.

Бояре, сами по себе. Бояр и мужей, соответствующих западным воеводам, у нас было гораздо меньше, чем на Западе (в Галлии, Британии, Испании, Италии), куда пришли огромные войска-племена со множеством предводителей. Потому-то они не составили у нас особого класса, многочисленного сословия, сильного элемента, а были только передним рядом княжеской свиты, гвардии, дружины.

Отношения бояр к князю. Воеводы западные почитали себя почти равными королю, который без них ничего не значил, не мог владеть государством, не мог действовать, всего менее повелевать ими, а наши находились в полном распоряжении князя, – ближайшие исполнители его приказаний, – его родственники, слуги, наемники, без которых он мог обойтись всегда. Они зависели от князя, а на Западе князь зависел от них. Те делали, что хотели, а наши – что приказывал им князь.

К земле. Феодалы западные отняли у туземцев, разделили между собою, как добычу, землю, которую покорили под предводительством короля, а наши не прикоснулись к земле, а получали иногда от князя, временно, в виде жалованья или по договору за свою службу, часть дани, доходов с того или другого города – как его наместники, приказчики или откупщики, которых он всегда мог сменить, без малейшего для себя вреда и неудобства.

Феодалы рассеялись по всему пространству покоренной земли, а наши не имели постоянного пребывания и жили там, где назначал им князь, – преимущественно при нем, участвуя в его походах военных и мирных.

К народу. Феодалы западные, отняв землю и заставив работать на себя ее обитателей, с самого начала поставили себя во враждебное отношение к ним, а наши бояре, не имея никакого дела до народа, кроме сбора дани и суда, жили большей частью в добром согласии с ним.

К государству. Феодалы западные основали многие владения, малые государства, из которых отвлеченно состояло одно большое, а у нас было одно какое ни есть государство. Западное государство можно выразить дробью 10/10, а наше – единицей.

Народ и земля. Земля на Западе досталась сполна пришельцам, а у нас осталась как прежде, в общем владении народа, под верховной (отвлеченной) властью князя, который о ней не думал, потому что не имел никакой нужды. Народ на Западе, побежденный и покоренный, был обращен в рабство, а у нас остался свободным, как был, потому что не был покорен. Вся перемена состояла только в дани, которую он начал платить князю или его приказчикам, дани естественными произведениями, в которых у него был излишек и которых девать было некуда – следовательно, не отяготительной.

Одним словом – наш народ был посажен на легкий оброк, а западный осужден на тяжелую барщину. Оброк и барщина, сами по себе, составляют еще и теперь важное различие для поселянина, уже смиренного, ручного; а что сказать о тяжелом оброке и легкой барщине в первое время гражданских обществ, близкое к природе и естественной свободе?

Города. Города на Западе, с остатками римской образованности и гражданственности, стали пребыванием людей особого звания, занятых промышленностью, а наши города были те же села с одинаковыми жителями и занятиями и названы городами потому только, что князья избрали их местами пребывания для себя или для своих мужей и воинов и огородили, по этой причине они не могли стать особенным элементом государства. Промышленность городская, ограниченная удовлетворением первых потребностей этого рода, оставалась, как прежде, занятием поселян.

Сословия. Победители и побежденные, покорители и покоренные дали происхождение двум классам на Западе, дворянству и рабам, – а у нас не было ни победы, ни покорения и не началось никакого различия в правах между пришельцами и туземцами, гостями и хозяевами, не началось ни дворянства, ни рабства в европейском смысле.

Сельскохозяйственные работы. Фрагмент миниатюры «Богатейшего часослова герцого Беррийского». XV в.

Не от кого было откупаться, некуда было скрываться, и не произошло убежищных городов, не зародилось и третьего, то есть среднего, сословия.

Все жители различались только по своим занятиям, равно доступным для всякого, а в политическом, гражданском отношении были равны между собой и перед князем.

Надеюсь, читатели видят теперь ясно происхождение, последовательность, связь начальных государственных явлений на нашем Востоке, и противоположность их от первого момента с историей Запада.

Эта противоположность усилилась и утвердилась в течение последующих двухсот лет, которые служат у нас продолжением первого момента и составляют с ним нераздельное целое, заключают одно происшествие, начало государства, чего опять не представляет Запад.

Хлодвиг, Вильгельм Завоеватель, Албоин и прочие покорили Галлию, Англию, Ломбардию одним разом, с твердым намерением поселиться, и тотчас основали государства, окружность которых ими уже была очерчена. Такое действие требовало больших усилий, особенного напряжения, а сохранение приобретенного в своем владении – еще более, чем и определились, как мы видели, все их гражданские отношения, определилась вся западная история. Там государства родились в одночасье, а наше рождалось двести лет.

Рассмотрим теперь влияние этой долговременности на первоначальные отношения, нами выше объясненные.

Первые князья владели у нас по одному городу, в котором жили, или, лучше сказать, остановились постоем, ибо не имели мысли о постоянном пребывании; они не боялись потерять ничего, тем более что ничем не дорожили, следовательно