Операция «Дельфин» - Хайнц Конзалик

Когда страсти, вызванные убийством Фишера, несколько улеглись, в бухте Бискейн вновь началась спокойная, размеренная жизнь. Были только приняты усиленные меры по обеспечению безопасности. Вокруг всей территории парка были установлены скрытые телекамеры, снимавшие на видеопленку всех, кто почему-либо оказывался поблизости. Ночью камеры испускали ультрафиолетовое излучение, и сделанные ими снимки немедленно передавались в новое караульное помещение, которое было построено совсем недавно и в целях конспирации находилось не на территории научно-исследовательского центра, а возле главного шоссе. Дежурил в нем наряд военной полиции. Этот домик в форме куба был таким неказистым на вид, что его никто не замечал. Но зато, если бы ночью на экранах установленных в нем телевизоров мелькнула фигура человека, пытающегося тайком пробраться в дельфинарий, то достаточно было нажать кнопку – и на его территории стало бы светло как днем, а 15 военных полицейских в считанные минуты оцепили бы все вокруг. Никто бы не успел ускользнуть.

Принять столь строгие меры распорядился адмирал Буви, когда ему сообщили, что советская разведка начала проявлять повышенный интерес к дельфинам.

Ролингс сперва решил, что дополнительный пост охраны совершенно ни к чему. «Зачем им ночью дельфины? – спросил он. – Другое дело наблюдать за нами в море, это бы имело смысл».

– А если они, к примеру, захотят отравить животных? – возразил ему Буви. – Об этом никто из вас не подумал? Дельфины заболеют, как их лечить, неизвестно – и им конец. Все очень просто. Признайтесь, никому из вас эта мысль в голову не пришла?

Ролингс был вынужден согласиться. Это действительно была их ахиллесова пята. Если кто-либо проберется на территорию центра и насыплет яд в бассейн, то разом будут уничтожены все плоды их многолетнего труда. Ролингс почувствовал, что по всему телу пробежали мурашки, и вдруг подумал, что и впрямь хорошо бы превратить дельфинарий в неприступную крепость.

Тренировки на море не прекращались ни на час. Буви и Хаммерсмит потребовали, чтобы у побережья дельфинов с моря прикрывали торпедные катера. Но этому воспротивился Ролингс, который сумел убедить адмиралов в своей правоте, приведя очень простой аргумент. Он напомнил им о Ки-Ларго, где Буви и Хаммерсмит впервые увидели, на что способны дельфины, в то время как никто другой этого не заметил…

Буви сразу же замолчал, Хаммерсмиту стало стыдно, и он предпочел удалиться.

– Если кто-нибудь предпримет попытку приблизиться к нам под водой, мои дельфины обнаружат его быстрее, чем любой прибор, – сказал Ролингс, и никто ему не возразил. – С воздуха – другое дело, но через каши радиолокационные дозоры никто не проскочит.

Шесть рот во главе со своими командирами – Ронни, Джоном, Гарри, Бобби, Робби и Генри – проходили тренировку в наиболее трудных условиях. Если раньше дельфины получали команды через вживленные в их мозг датчики, то теперь Финли, Хелен, Кларк и еще двое ученых предоставили командирам полную свободу действий. Они получали задания или наставления, и можно было забыть обо всем на свете, глядя, как Ронни или Гарри плыли впереди своих рот, а затем брали на себя руководство операцией. Ролингс и еще трое сотрудников лаборатории следили за успехами дельфинов под водой с борта специального судна, до отказа начиненного электронной записывающей аппаратурой, компьютерами и гидроакустическими приборами. Дельфинам всегда удавалось обнаружить и уничтожить «противника».

Дельфин Джон и Хелен заключили нечто вроде перемирия. Джон теперь уже официально перешел под опеку Финли, но когда Хелен после тренировок прыгала в бассейн и начинала резвиться среди дельфинов, создавая ощущение, что она одна из них, то Джон носился рядом или плыл впереди, словно полицейский, расчищающий дорогу кортежу автомобилей.

Когда эти чудесные дни подошли к концу, в бухте Бискейн в присутствии адмирала Буви был устроен парад, в котором приняли участие все дельфины. Буви никогда не поверил бы, что однажды он будет стоять у леерных заграждений небольшого корабля, наблюдая, как мимо проплывают дельфины, по-военному четко держа строй. Каждый командир роты, поравнявшись с Буви, высовывал голову из воды и издавал три громких, пронзительных звука… Когда командир 1-й роты Ронни первым проделал это, адмирал испуганно вздрогнул.

Ролингс засмеялся.

– Это они вам рапорт отдают, сэр. Каждый командир докладывает о состоянии своей роты.

Буви долго не мог опомниться.

– Грандиозно! Просто сказка! Черт возьми, я бы никогда не поверил в это, не будь у меня таких свидетелей, как собственные глаза и уши. В присутствии Линкертона вы тоже парад устроите?

– Конечно. Это же смотр наших войск.

– Линкертон заорет: «Гип-гип ура!»

Дельфины развернулись и, не размыкая строя, поплыли обратно. Буви приложил руку к козырьку фуражки, Ронни и Джон выпрыгнули из воды и проскакали на хвостах несколько метров. Затем как-то очень изящно подпрыгнули и снова погрузились в воду.

– Феноменально! – сказал Буви. Руку он опустил лишь тогда, когда мимо проплыл последний дельфин. – Дьявольщина! До чего же трогательно, прямо душу бередит!

На прощальном ужине в клубе научно-исследовательского центра Хелен сидела рядом с адмиралом. Таково было его пожелание, впрочем, так и так Ролингс посадил бы ее рядом с ним.

– И все же я не в восторге, – сказал он. – Ох уж этот интеллект животных. Поверьте мне, после ваших высказываний в Ки-Ларго я весьма активно изучал разных животных. Знаю, знаю, вы не любите, когда их так называют, но какие бы невероятные трюки они ни проделывали, для меня они все равно остаются животными. И вот тут у меня возникают сомнения. Как бы вы их ни дрессировали – давайте употребим это выражение. Я знаю, вам оно тоже не нравится, вы предпочитаете говорить «полный контакт» – предсказать поведение этих существ невозможно. Позволю себе напомнить одну историю. У директора зоопарка лев вырос буквально на глазах. Он взял маленького львенка, тот жил в его квартире, спал в его двухспальной кровати – от директора ушла жена. Вас это не удивляет? Гулял рядом с ним, как собачонка. Ел с ним за одним столом, причем из одной тарелки. Купался в бассейне, сидел рядом в кресле и смотрел телевизор… Одним словом, идиллия! Но однажды сынок без всяких на то оснований вдруг набросился на своего приемного отца и чуть было не разорвал его. Слава богу, тот успел швырнуть в него стул, лев в недоумении остановился, и директор убежал. Почти через два года во льве внезапно пробудился хищный зверь…

– Это же был лев, адмирал, – сказала Хелен. Она знала эту историю. В прессе и на телевидении тогда несколько недель только и обсуждали эту проблему, и зоопсихологи устроили открытую дискуссию, оспаривая противоположную точку зрения. – Льва нельзя полностью очеловечить. Это очень плохо кончится.