Лунная ведьма - Линда Джонс

Было так легко отдаться на волю чувств, но когда Рин снова принялся целовать ей горло, разум всё никак не покидали надоедливые сомнения. Бесспорно, они с этим мужчиной связаны. Но когда он окажется внутри, то не ослабит ли своей сущностью, не потеряет ли Жульетт свою? И ведь ещё не стоит забывать об опасности забеременеть.

От этой мысли Жульетт слегка вздрогнула. Как она могла даже просто подумать о том, чтобы лечь с мужчиной, когда такие действия вполне могли привести к рождению ребёнка? Ребёнка-энвинца, который однажды в полнолуние примет другую форму, если только не увезти его подальше от этих гор и отца. А если она не сможет забрать ребёнка у Рина? Но сколько бы ни пыталась, Жульетт не могла представить свою жизнь в изолированном, примитивном городе, вдали от всего привычного, с человеком, который не любил её и которого она сама никогда не полюбит.

Ребёнок свяжет её с энвинцем, как никогда не связала бы ни одна ночь страсти. Если они создадут семью и останутся вместе, то в конечном счёте она полюбит Рина? Жульетт подозревала, что это будет просто. Слишком просто. А с любовью приходило несчастье.

Она стиснула в кулак его волосы.

— Рин… Я не могу.

Он издал горлом недовольное рычание.

— Не будет никаких младенцев, — прошептал он. — Не сегодня.

Она даже не удивилась его осведомлённости о её тревогах. Он был в её мыслях, она в его.

— Почему ты так уверен?

— Сейчас не время.

Жульетт немного расслабилась. Хотя Рин часто доводил её до бешенства, но никогда не лгал. Насколько она знала, энвинцы относились к совершенно другому виду, и, наверное, могли сделать ребёнка только в определённое время года или фазу луны. И по правде говоря, вряд ли она сама легко забеременеет без помощи Софи. Её цикл не отличался регулярностью. Обычно она кровоточила по три дня каждые четыре месяца или около того, а не раз в месяц, как сестры и большинство других женщин.

Жульетт позволила себе расслабиться, поверив, что нет нужды волноваться, и сегодняшняя ночь не подарит ей ребёнка, к которому она пока не готова.

Но ещё не следовало забывать об их ментальной связи. Сейчас впитываемые ощущения были приятными и тёплыми, однако что она почувствует, когда Рин погрузится в её тело? Не станет ли их связь ещё глубже? Больше всего Жульетт боялась остаться соединённой с кем-нибудь навечно.

— Ты хочешь физического соединения, но не мысленного, — он немного приподнялся, чтобы посмотреть на неё. Мерцающий костёр освещал половину его лица, и, казалось, Рин испытывает боль или разочарование.

— Да, — прошептала она.

— Почему?

«Я боюсь».

«Ты можешь не пустить меня. И знаешь как».

— Я сейчас сомневаюсь в своих силах, — сказала она. — Может, ты?..

— Если таково твоё желание, жена. — Рин снова коснулся губами её горла, и она забыла обо всем, полностью сосредоточившись на физических ощущениях.

Близкий огонь излучал жар. Едва ли не слишком сильный. Ночной холод больше не пробирался сквозь одежду, как в первые дни в горах. Наверное, она быстро акклиматизировалась. С другой стороны, возможно, холод развеяли прикосновения Рина и предвкушение того, что скоро должно произойти.

Одной рукой он расстегнул плащ, потом занялся пуговицами на платье. Второй рукой помог Жульетт сесть и стянул с неё рукава тяжёлого зелёного платья. Жульетт приготовилась ощутить обнажённой кожей холод, но этого не случилось. Её согревали близость Рина и влечение.

Внезапно на неё накатила неуверенность. Неуверенность девственницы. Ни один человек никогда не видел её раздетой, и перспектива лечь под мужчину полностью беззащитной и уязвимой пугала. А вдруг она ему не понравится? Она выглядела совершенно обычно, не обладала изгибами Софи или угловатостью Айседоры. И в делах физической любви не имела никакого опыта или знаний. Рин мог счесть её скучной, или… Боже, а вдруг она сделает что-то не так?

Пока Рин раздевал Жульетт, стало ясно, что он не находит её ни обычной, ни скучной. Он пробежался кончиками дрожащих пальцев по нежной коже, возбуждая и изучая, глядя на неё с желанием и предвкушением. Его золотые глаза горели страстью. Жульетт покинули остатки сомнений. Даже без мистической связи она поняла, что желанна.

Он усадил её себе на колени и через ноги стянул изорванное платье. Когда она осталась голой, Рин провёл рукой по телу Жульетт, касаясь горла, грудей, мягкого живота, а потом нежно скользнул ей между ног, заставив изогнуться и застонать. Её желание достигло таких высот, о существовании которых она даже не подозревала. Это было прекрасно: и само желание, и ожидание большего.

Рин ласкал её, как самое прекрасное из сокровищ, изысканное и драгоценное. Ещё ни разу за свои двадцать шесть лет Жульетт не чувствовала себя драгоценной.

— Я никогда раньше этого не делала, — неуверенно прошептала она.

— Знаю. Я тоже.

Она тяжело сглотнула.

— Никогда? — она ожидала, что мужчина с его внешностью, столь очевидно зрелый, знающий где и как к ней прикасаться, окажется опытным в любовных делах. Многие из её пациенток жаловались на неверность мужей или рассказывали о мужчинах, которые до женитьбы не пропускали ни одной юбки.

— Я ждал тебя, — сказал Рин.

Жульетт облизнула губы. Он все время ждал её. Это пугало не меньше, чем возможность полностью впустить его в себя, не только в тело, но также в мысли и душу.

Рин смотрел ей в глаза, словно ждал, что она передумает.

Она не передумала. Некая примитивная её часть взяла над ней верх, во всяком случае сегодня ночью, и заставила хотеть Рина больше, чем свободы или даже жизни.

— Ты уверена? — тихо спросил он, давая последний шанс остановиться.

— Да.

Его одежда снималась намного легче. Килт держался на шнуровке сбоку, и оказалось довольно просто развязать и распустить кожаный ремешок, стянуть килт и отбросить прочь. Жульетт не пришлось спрашивать Рина, есть ли у него какие-то сомнения. Его кожа пылала, и без прикрывавшего обзор килта стало очевидно, что он более чем уверен в своём желании. Она принялась бесстыдно разглядывать длину и толщину возбуждённого органа и потянулась вниз погладить, почувствовать его жар и твёрдость. Он напоминал камень и бархат, был поразительно длинным, горячим и твёрдым. Прикасаясь к нему, лаская, она ощутила в глубине собственного тела ответный зов. Дрожь. Напряжение.

Рин прикоснулся к ней так же, как она к нему, нашёл пальцами бугорок у её входа и легонько погладил круговым движением, спровоцировав новую, ещё более сильную вспышку пламени в животе. Лоно Жульетт увлажнилось, готовое к тому, что должно произойти. Она инстинктивно едва заметно заёрзала на руке Рина, тело двигалось самовольно, подчиняясь собственным желаниям. Из горла вылетел короткий стон от очередной волны наслаждения, ещё боле мощной, чем прежняя.