Убийство в Тарсисе - Джон Робертс

Ракушка вздохнула:

— Ничего себе. Я-то никого в жизни не видела, кроме городской стражи Тарсиса да пьяных наемников. Чтобы от них смыться, такие тонкости знать не нужно.

Когда они подошли к шатру, навстречу им вышел человек, держащий руку на рукоятке сабли. На нем было черно-алое одеяние, а над полумаской сверкали ярко-голубые глаза.

— Что вам нужно?

— Мы — следователи, назначенные Правителем Тарсиса, чтобы выяснить, кто убил Ялмука — Кровавую Стрелу, посланника Киаги — Меткого Лука. В соответствии с договором нашего господина и вашего Вождя мы пришли, чтобы допросить некоторых людей из вашего лагеря. Но сначала мы хотели бы поговорить с самим Киагой — Метким Луком.

Не убирая правой руки с сабли, человек протянул вперед левую. Нистур, поняв, в чем дело, положил ему на ладонь печать Правителя.

Стражник долго рассматривал ее с одной стороны, затем с другой. Вернув амулет Нистуру, он столь же тщательно осмотрел две другие печати. Убедившись, что они не фальшивые, он развернулся и коротко сказал:

— Следуйте за мной.

Войдя в шатер, гости поразились богатству убранства этого временного жилища. Повсюду висели прекрасные ковры и занавеси из тончайшего шелка. Изящные золотые и серебряные лампы свисали из-под высокой крыши, каркас которой был собран из изящно изогнутых ребер какого-то огромного животного. Вдоль стен стояло несколько курильниц, над которыми вился ароматный дымок, заглушавший неприятные запахи армейского лагеря.

— По-моему, Киага вовсе не так аскетичен, как приписывает молва вождям кочевников, — заметил Нистур.

— Интересно, почему нас не заставили сдать оружие? — спросила Ракушка.

— Они нас не боятся, — сказал Железное Дерево. — Да и с чего бы? Посмотри, сколько здесь охраны — больше, чем перед входом.

Неожиданно все стражники встали, когда из глубины шатра, из-за занавеси, появился высокий, выше Железного Дерева, человек, чей рост подчеркивал и увеличивал остроконечный тюрбан. На нем было пурпурное одеяние, а над черной полумаской горели изумрудно-зеленые глаза. Вслед за ним появился шаман, чье лицо было почти не видно за множеством свисающих с шапки амулетов, а затем — высокий, крепко сложенный охранник в кольчуге и бронзовой маске на лице. Киага долго изучающе смотрел на гостей, затем ткань повязки на лице шевельнулась, словно губы под ней расплылись в улыбке.

— Так вы и есть следователи, уполномоченные Правителем Тарсиса? — Глаза Вождя искрились от веселья. — А я ожидал благородных, убеленных сединами аристократов, быть может, почтенных чиновников или, на худой конец, офицеров в высоком звании. А он присылает ко мне целый цирк: бродячего наемника, сиротку с улицы да еще и клоуна в придачу.

— Нам жаль, что мы настолько разочаровали тебя, Киага — Меткий Лук, — с достоинством ответил Нистур.

— Вовсе нет! Никакого разочарования. Я думал, что мне будет скучно, а получилось все наоборот. Я изрядно развлекся. Присаживайтесь, друзья. Вы здесь под моей защитой.

— Мы премного признательны тебе за гостеприимство, — сказал Нистур, садясь на шелковую подушку, набитую ароматными травами, — но мы должны быть краткими.

По твоему же решению наше время весьма ограничено.

— Но при вашем-то уме и опыте — его более чем достаточно, — возразил Киага.

— Очень приятно услышать похвалу из столь высоких уст.

— В моем народе, — сказал Киага, — считается грубостью и оскорблением говорить о серьезных вещах наскоро. Но раз уж вы так ограничены во времени, давайте отбросим церемонии и перейдем сразу к делу. И все же не забывайте об угощении.

Коротко стриженные рабы и рабыни принесли широкие блюда, на которых лежали сухие фрукты, лепешки и полоски вяленого мяса. Еда была типичной для кочевников. Зато вино было редкого качества, да и наливали его в аметистовые кубки тончайшей работы.

— Убитый Ялмук — Кровавая Стрела, — начал Нистур, — был вождем племени, которое ты подчинил себе два или три года назад. Это так?

— Он был вождем кочевников с Голубых Гор. Это правда, что мне пришлось силой убедить этот народ в моем праве властвовать над ними. Но с тех пор они стали моими верными подданными.

— И все же, — возразил Нистур, — старая вражда и соперничество не забываются в один день. Во время пребывания твоего посольства в Тарсисе Правитель города и его подданные обратили внимание на некоторую, я бы сказал, напряженность в отношениях между его участниками.

— Это правда? — спросил Киага, не выказывая ни удивления, ни тревоги. — Не мог ли ты быть более конкретен?

— Сам Правитель был свидетелем некоторой стычки между Ялмуком и Говорящим с Тенями.

Нистур кивнул в сторону шамана, выражение лица которого было невозможно прочесть из-за паутины свисающих на него амулетов.

— И какой же вывод ты делаешь из этого? — спросил Киага.

— Они ревностно соперничали друг с другом за большее влияние при тебе, которого каждый из них, по его собственному мнению, заслуживает больше другого.

Такого рода соперничество за милость властителя — более чем достаточный повод для убийства.

— Значит, ты решил, что Говорящий с Тенями убил Кровавую Стрелу? — Киага явно от души веселился.

— Я просто не утверждаю, что он вне подозрений.

— Твои подозрения безосновательны.

— В чем же их ложность?

— А вот в чем: Говорящий с Тенями был со мной всю ту ночь, когда произошло убийство.

— Неужели? — невозмутимо ответил Нистур. — А я-то думал, что тебя в лагере не было до следующего утра.

— Я пообещал своим вождям и посланникам, что присоединюсь к ним не позднее этого срока. Получилось так, что я прибыл как раз на закате предыдущего дня. И всю ночь я провел, консультируясь с моим шаманом.

— Понятно, — сказал Нистур, явно разочарованный. — И все же среди посланников были другие вожди, которые не очень-то ладили между собой и даже, осмелюсь огорчить тебя, высказывали некоторую неудовлетворенность твоим владычеством над ними.

— Да что ты говоришь? Ты слышал это от самого Правителя Тарсиса?

— Из его собственных уст, — признал Нистур со вздохом.

Киага, не выдержав, рассмеялся:

— Позволь мне объяснить тебе, что именно ты слышал, мой друг. Из уст лживого и жалкого человека, каким является этот Правитель, лился яд, которым он рассчитывал отравить мои отношения с верными мне вождями. Он надеется вновь посеять между нашими племенами семена старой вражды. Он хочет убедить меня в том, что вожди плетут против меня заговор, а их — в том, что я недостоин править ими, что я недостаточно ценю их ум, силу и преданность.

Но я скажу тебе то, что ты можешь передать жалкому Правителю слово в слово: Киага — Меткий Лук — не дурак! И вожди его племен — тоже не дураки. Да, я слышал своими ушами, вожди рассказывали мне, как Правитель и его советники плели свои сети вокруг них, подкупая, натравливая друг на друга и настраивая против меня. Все произошло именно так, как я предупреждал их, снаряжая в посольство! Но верность моих подданных непоколебима!