Морской дракон - Кэтлин Харрингтон

Но Маклин даже не взглянул на танцующих. Похоже, в черной душе этого мужлана не было ни одной искорки романтизма.

Был уже поздний вечер, а Джоанна так и не смогла вырваться из зала, чтобы встретиться с военачальником клана Макдональдов. Она надеялась, что ей удастся сбегать в конюшню, когда все улягутся спать, но Маклин и оба его брата сели за большим кухонным столом играть в карты с Дэви и Сьюмасом. Джоанна знала, что эта игра не на один час.

У Морского Дракона вошло в привычку полночи сидеть за игрой в карты с людьми, которые охраняли Джоанну, пока она спала. Да, очевидно, что с этой семейкой что-то не так. Лаклан и Кейр не выказывали и тени усталости и сидели вместе со старшим братом, силы которого казались неисчерпаемыми. В конце концов, под звук мужских голосов и шорох карт обессиленная Джоанна уснула перед очагом.

– Ставлю крону, что ты блефуешь, Дэви, – со смехом бросил вызов Маклин. – Я предупреждаю, что вижу всех болтунов Макдональдов со всеми вашими хитростями насквозь. Не играй с огнем!

Последнее, что услышала Джоанна, прежде чем провалиться в сон, был смех и звон монеты, которая упала на кучку других монет на столе.

Джоанна улыбнулась, не раскрывая глаз. Почему-то ей пришло в голову, что густой баритон Маклина – это лучшее, что может услышать девушка на сон грядущий.

Только на следующее утро Джоанне удалось улизнуть незамеченной. В конюшне она увидела Джока, быстро сунула ему в руку записку, шепнув, что это для Эвина, и поспешила в часовню.

После того как Эбби и Сара навели здесь порядок, все сияло и сверкало. Дубовые скамьи были отполированы, золотые подсвечники возле алтаря сияли, сам алтарь был покрыт белоснежным выглаженным покрывалом, одним словом, все было готово к завтрашней церемонии. В вестибюле в ведрах с водой стояли огромные букеты роз, лилий и цветущих яблоневых веток. Завтра их поставят в высокие вазы перед главным и двумя боковыми алтарями.

Запах цветов напомнил Джоанне запах ее любимого цветочного мыла, от которого с появлением Маклина она была вынуждена отказаться. Конечно, торопливое мытье в кухне и куски жесткого желтого мыла Этель не шли ни в какое сравнение с купанием в большой кадке, поставленной перед камином. Джоанна очень любила понежиться в теплой воде и насладиться прикосновением мягкого ароматного мыла к своей коже.

Она внимательно огляделась, проверяя, не прячется ли кто-нибудь в тени, а затем поспешила к алтарю перед иконой Божьей Матери, где горели синие свечи. Еще раз оглянувшись, чтобы удостовериться, что она одна, Джоанна наклонилась и задула все свечи. Потом она перекрестилась, встала на колени и прошептала молитву с просьбой простить ей этот ужасный грех.

Тут она услышала у себя за спиной тихие шаги. Ее сердце от страха чуть не выпрыгнуло из груди. Если Маклин схватит ее, он прикажет привязать ее к столбу и сжечь, как еретичку.

10

– Это вряд ли тебя спасет, Джоанна.

Джоанна резко обернулась и с облегчением выдохнула, узнав Эвина. Его силуэт четко вырисовывался на фоне витража.

– Слава богу, это ты, – проговорила она.

– Я получил твою записку, – сказал Эвин, подходя ближе. – Нам лучше побыстрей закончить разговор.

Эвин взял Джоанну за локоть и повел в маленький альков, где их никто не мог увидеть.

– Ты приехал, чтобы забрать меня в Мингари? – спросила Джоанна, надеясь, что ее голос звучит достаточно бодро и Эвин ничего не заподозрит.

На самом деле она и сама не очень понимала, что с ней происходит. Она должна гореть от нетерпения поскорей вырваться из лап Морского Дракона, но сама мысль о том, что она может уехать из Кинлохлевена, причиняла ей боль.

Джоанна убеждала себя, что ей не хочется уезжать потому, что это ее замок. Она любит Кинлохлевен и привязана к нему, а кошмарный горец, который намерен завтра на ней жениться, не имеет к замку никакого отношения.

Эвин взял Джоанну за руку, его темные брови почти сошлись на переносице.

– Не сейчас. Твое исчезновение вызовет ненужную тревогу. Они сразу поймут, кто ты есть на самом деле, отправятся в погоню и поймают нас на полпути в Баллакулиш.

Джоанну пробрала дрожь, она сцепила руки, чтобы они не тряслись. У нее перехватило дыхание.

– Но что же мне делать? – спросила она сдавленным голосом. – Маклин намерен утром жениться на леди Джоанне.

– Просто продолжай вести себя так, как раньше. У тебя замечательно получается изображать мальчика, – сказал Эвин.

Он ободряюще улыбнулся Джоанне и окинул взглядом ее хрупкую фигурку, на которой, как на вешалке, болтались драная рубашка и потертый килт.

– Когда мы объявим, что Иден – моя настоящая дочь, как она и утверждала с самого начала, он станет посмешищем для всего шотландского двора. Какая может быть свадьба, если Маклин не знает, кто его невеста. И тогда Королевскому Мстителю не останется ничего, кроме как убраться в Стокер с пустыми руками.

– И я опять стану леди Джоанной, – с облегчением вздохнула девушка.

Эвин со спокойной уверенностью кивнул и пригладил короткую темную бородку.

– Все, что нам останется делать, – это ждать разрешения из Рима. Как только оно прибудет, ты сможешь выйти замуж за Эндрю. И тогда придет конец мечтам Джеймса Стюарта о том, чтобы зажать Макдональдов из Гленко в своем железном кулаке.

Сердце Джоанны сжалось.

– Как ты думаешь, как скоро придет разрешение?

– Я думаю, что это дело нескольких месяцев.

Эвин, прищурившись, посмотрел на Джоанну, и она отвернулась, не в силах вынести его твердый, проницательный взгляд.

Он схватил ее за руку и повернул лицом к себе.

– Этого ждут от тебя все наши люди, – настойчиво повторил он. – Благополучие всего нашего клана зависит от тебя. Ты обязана исполнить свой долг и выйти замуж за Эндрю. Помни, Джоанна, что ты не бедная потаскушка из таверны и не дочь мелкого фермера. Поэтому твое замужество – вопрос очень важный. Очень многое зависит от того, за кого ты выйдешь замуж. Мы не должны допустить, чтобы Кинлохлевен попал в лапы нашего заклятого врага.

– Я понимаю, – сказала Джоанна, опустив глаза.

Она не хотела, чтобы Эвин увидел, как она несчастна. Ее английские родственники так и не приняли ее до конца. Тетя и дядя Блитфилды часто ворчали на леди Анну за то, что ее дочь растет настоящей шотландской дикаркой. А дед и бабушка Невилы пытались обуздать ее буйную натуру. Джоанна страстно хотела быть нужной своим людям и быть любимой ими, но ее сердце не соглашалось с жертвой, которую она должна была принести ради них.

– Приложи все силы, чтобы не выдать себя, Джоанна, – многозначительно предупредил Эвин.

Она обхватила себя за плечи, чтобы унять сотрясавшую ее дрожь, подняла глаза и встретилась с его холодным взглядом.