Уголовное дело Фрэнсиса Гэри Пауэрса - В. А. Злобин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Захаров: На карте были нанесены маршруты и задания всего Вашего полета с цифрами и надписями. Кто изготовил эту карту?
Пауэрс: Я не видел, как готовилась карта, и могу лишь предположить, что ее подготовил штурман подразделения.
Захаров: Сколько времени затратили Вы на изучение задания и маршрута?
Пауэрс: На изучение маршрута и карты у меня оставалось мало времени, так как одновременно происходил инструктаж. Все это происходило до одевания, а одевание началось примерно за 45 минут до вылета. Таким образом, на все это было отведено не более 1 часа 15 минут.
Захаров: А сколько времени Вы затратили на подготовку к полету, когда Вы летали первый раз в 1956 году вдоль границ Советского Союза?
Пауэрс: В тот раз мне сообщили о полете за несколько часов до вылета, кажется даже накануне.
Захаров: Какие варианты действий Вы намечали во время полета в воздушном пространстве Советского Союза в случае встречи с советскими истребителями?
Пауэрс: Мне было сказано, что такой опасности нет. Мне было также сказано, что, может быть, я увижу советских истребителей, и я действительно видел след какого-то самолета, но на меньшей высоте. Какой это был самолет, я не мог определить, я видел лишь след.
Захаров: Имелся ли на Вашем самолете прибор, при помощи которого Вы могли бы видеть атакующий истребитель?
Пауэрс: Специальных приборов, для того чтобы увидеть другие самолеты, у меня не было. Было нечто вроде обращенного вниз перископа, который позволял находить самолет снизу, если бы такой появился. Но этот прибор в основном использовался для ведения самолета, в навигационных целях.
Захаров: На Вашем самолете был такой прибор — гренджер. Дайте характеристику этому прибору. Был ли он у Вас включен? Когда Вы его включили?
Пауэрс: Он был включен непосредственно перед перелетом советской границы и оставался включенным на протяжении всего полета. Я могу лишь повторить то, что мне было сказано. Это был прибор для создания искусственных помех для радиолокационных станций.
Захаров: Каких станций?
Пауэрс: Это был прибор для создания искусственных помех для сигналов, исходящих от самолетов-истребителей или ракет.
Захаров: Какие Вы имеете в виду ракеты?
Пауэрс: Мне не было сказано точно, но я полагаю, что это ракеты типа «воздух — воздух». Это был небольшой прибор.
Захаров: Следующий вопрос. Какими навигационными средствами обеспечивалось движение Вашего самолета по маршруту над территорией Советского Союза?
Пауэрс: У меня был радиокомпас, а также секстант, которым, однако, я не пользовался во время этого полета, потому что по каким-то причинам я задержался с вылетом на 30 минут, я имел карты и, как я уже говорил, обращенный вниз перископ, который позволял видеть землю.
Захаров: Использовали ли Вы наземные радиостанции и какие именно во время своего полета для целей навигации?
Пауэрс: Да, я пользовался радиостанциями с помощью своего радиокомпаса. Я пользовался двумя или тремя радиостанциями, я не помню точно. Кажется, одна из них находилась вблизи Сталинабада, а другая — около Челябинска.
Захаров: Все полеты, которые Вы совершали в целях разведки вдоль границ Советского Союза, проводились только днем или и ночью?
Пауэрс: Как днем, так и ночью.
Захаров: Какое дополнительное оборудование в целях разведки ставилось на самолете, когда проводились ночные полеты?
Пауэрс: Я не знаю точно, какое дополнительное оборудование находилось на самолетах, но помимо обычных панелей с приборами, которые, как правило, постоянно находились в самолете, были дополнительные рукоятки, которые я включал и выключал при ночных полетах.
Председательствующий: Подсудимый Пауэрс, прошу Вас отвечать на вопросы народного заседателя генерал-майора артиллерии Воробьева.
Народный заседатель генерал-майор артиллерии Д. З. Воробьев: Подсудимый Пауэрс, при заключении Вами контракта с Центральным разведывательным управлением знали ли Вы характер предстоящей Вашей разведывательной деятельности?
Пауэрс: Мне было известно о предстоящих полетах вдоль границ Советского Союза.
Воробьев: А характер разведывательной деятельности разве Вам не был известен в то время?
Пауэрс: Нет, в то время мне было лишь сказано, что от меня, возможно, в будущем потребуется и выполнение дополнительных заданий.
Воробьев: А при вторичном заключении контракта это уже было известно?
Пауэрс: Да, тогда для меня было известно, что частью новой работы должны были быть и полеты в глубь территории Советского Союза.
Воробьев: С разведывательными целями?
Пауэрс: Да, но, поскольку я в прошлом не совершал еще таких полетов, мне казалось, что, может быть, мне не придется совершать их и в будущем. Мне казалось, что в результате того технического прогресса, о котором я читал в газетах, технического прогресса как в Советском Союзе, так и в США, все время будет уменьшаться вероятность таких полетов. Но это, конечно, просто было мое собственное мнение.
Воробьев: При прохождении Вами специальной подготовки или переподготовки входило ли в программу изучение специальной разведывательной аппаратуры, установленной на Вашем самолете «У-2»?
Пауэрс: Нет, нас обучали только полетам на самолетах и как пользоваться этой аппаратурой. Другими словами, нас обучали пользоваться аппаратурой и кабиной пилота, но не разъясняли характер этой аппаратуры.
Воробьев: А относительно тактико-технических данных этой аппаратуры Вас информировали?
Пауэрс: Нет, мне кажется, о тактико-технических данных мне никогда не говорили. Я действительно заключил, что на самолете имеются камеры, но я не представлял себе, какого они размера.
Воробьев: Когда Вам стало известно, какая разведывательная аппаратура установлена на Вашем самолете?
Пауэрс: Мне никогда не был известен характер оборудования на самолете. Оборудование помещалось в самолет встрогой тайне, видимо, тогда, когда самолет готовился к полету.
Воробьев: Подсудимый Пауэрс, было ли известно Вам, какие разведывательные данные Вы могли получить на территории Советского Союза при помощи установленной на самолете аппаратуры?
Пауэрс: Я
