Проклятие черного единорога. Часть третья - Евгения Преображенская

— И теперь ты отогреешь его, — заверил демон. — Как только отогреешься сама.

— О чём ты? — возмутилась девушка. — Я маг огня!

— А я и не о магии, — шепнул её собеседник. — Я говорю о той леденящей боли, которую ты принесла с собой в Сию… Осколки взрезают твою душу при каждом её движении, как осколки льда тревожат сейчас нутро волка при каждом его шаге…

— Вот как, — поджала губы Дженна. — И всё-таки я не вижу связи.

— В том и дело, — кивнул Дхар Нэваал. — А я вижу вашу связь — и весьма отчётливо. И я слышу, что боль твоя тянется из твоей женской сути. Она делает тебя слабой. Она сделала слабым твоего учителя, потому что вы связаны с ним узами…

— …Это уж слишком!

— Я смотрю на вас ровно, как ты смотришь на цветы и бабочек, их опыляющих, — добавил Дхар Нэваал, заметив смущение чародейки. — Если хочешь знать, то у таких, как я, всего один пол… И мы зачинаем детей, накопив достаточно силы.

— И при этом ты так смело рассуждаешь о мужской, о женской сути и о том, что связывает нас? — язвительно усмехнулась Дженна.

— Но я же не даю тебе советов в любовной науке, — подчеркнул демон.

— Допустим, моя женская сущность не столь развита, как должна бы… — вздохнула Дженна. — Но я учусь…

— И твоим учителем стала суккуб? — не без ехидства прошелестел демон. — Не нужно быть мужчиной или женщиной, чтобы увидеть разницу между деревьями и цветами. Вот мой совет: обратись к той, что близка твоей собственной природе…

— Если бы я только знала свою природу… — вставила чародейка.

Она посмотрела на него, пытаясь различить облик, но истина ускользала от её разума. Дымный ореол сгустившейся тьмы — вот всё, что было доступно взору.

Во мраке блеснули золотистые искры-глаза.

— Возможно, настало время узнать?

9 Мастер пыток

Следующим утром чародейка проснулась с первыми лучами солнца. Открыв глаза, она увидела демоницу. Суккуб сидела подле госпожи и неотрывно взирала на дальний угол комнаты — туда, где, насколько помнила Дженна, придя с ночной прогулки, она бросила своё платье.

— …Если там притаилась какая-то страшная ферихальская тварь, я не хочу смотреть, — буркнула девушка.

— Пожалуй, тварью был тот, кто привёл это существо сюда, — тихо вымолвила Эфедера. — Лярва сказала, что ты будешь рада.

Сообразив, о ком говорит демоница, Дженна глубоко вздохнула и оглянулась. В тени оконных занавесей, устроившись на её одежде, дремал чёрный волк. Девушка хотела вскочить на ноги, но суккуб остановила её предостерегающим жестом.

— Постой, — негромко, но настойчиво сказала она. — Ты можешь спугнуть его, если приблизишься. Я уже долгое время пытаюсь понять, что не так…

— Мой учитель ранен, — пояснила Дженна. — Но он не подпускает к себе целителя…

— Скажи ему что-нибудь, — попросила Эфедера. — Что-то важное для него.

Девушка завернулась в одеяло и присела на пол в некотором отдалении от волка. Маг был так близко — и одновременно так далеко. Казалось бы, только протяни руку… но прикосновение к шкуре сулило лишь муку: ему, да и ей.

— Учитель Сайрон? — несмело произнесла чародейка. — Вы здесь! Но что случилось? — Зверь не шелохнулся, будто вовсе не слыша её. — Я очень волнуюсь за Вас, — девушка повысила голос, всхлипнула — всё без толку. — Учитель, представляете, Индрик дал мне в охранницы суккуба! — не выдержала Дженна. В ответ раздалось фырканье, но это возмутилась демоница. — Сайрон! — воскликнула девушка. — Я так тосковала по Вам, что меня чуть демон боли не съел…

— Это всё крайне важно, но хватит, — вздохнула суккуб. — А теперь сойди с места и приблизься ко мне.

Дженна послушно сделала несколько шажков назад. Спустя время волк шевельнул ушами. Он посмотрел туда, где только что сидела ученица, и вновь положил голову на лапы.

— Он услышал меня? — спросила Дженна.

— Или ему показалось, что услышал, — покачала головой охранница. — Ночью твой учитель искал тебя. Он бродил из комнаты в комнату, обнюхивал стены, а потом улёгся на твоей одежде. Всё бы ничего, и можно предположить, что волк плохо видит или не слышит, но я обратила внимание, что он всякий раз обходил стороной тебя настоящую, выбирая те пути, по которым ты ходила в прошлом… — она усмехнулась. — Да, я запомнила их, потому что служанки ворчали. Утром ты не вытерла ноги после бассейна и оставила на полу мокрые следы…

— Учитель Сайрон! — повторила Дженна и отошла в сторону.

Спустя некоторое время волк шевельнул ухом.

— Он здесь и не здесь одновременно, — заключила Эфедера Уиренса.

— Его время течёт иначе, — охнула Дженна. — И этому течению мешаем реальные мы? Пока я не сдвинусь с места, учитель не услышит моих слов?

— Похоже на то, — кивнула суккуб. — И ещё… — она помедлила, задумчиво глядя на чародейку. — Я заметила, что огонь в его груди тускнеет…

Дженна сильно прикусила губу.

— Эфедера, — справившись с эмоциями, тихо произнесла она. — Будь любезна, найди мне платье… Платье, подходящее для дружеской встречи, — подчеркнула она.

Каждый даже самый крохотный коридор и лестница, комнаты и сами башни, составляющие дворец Зэариана Эльзенита, носили своё название, связанное с каким-либо камнем или иным материалом. Покои Дженны, к примеру, были жемчужными — Гаивэ̀. Гостевая башня именовалась опаловой — Опэ̀, а дворцовая — Э̀лмэс, алмазной.

Апартаменты, порог которых в это утро пересекла чародейка, скорее всего, назывались бирюзовыми. Гладкие стены и высокие потолки украшали вырезанные из камня небесные мотивы: облака и птицы, орнаменты, символизирующие ветер; солнечный свет передавали вкрапления золота в небесно-голубой породе. Из более зелёного тона была выточена мебель, увитая живыми лианами плюща.

Столик в центре гостиной украшала ваза, полная виноградных лоз и апельсинов, аккуратно расставленные штоф и бокалы из прозрачного стекла. Подушки, расшитые розами и птицами всех оттенков мёда, были разложены на креслах в тщательном порядке: по цветам, мотивам и размерам.

Не желая нарушить строгой системы, Дженна осторожно присела на самый краешек кресла и устремила голодный взгляд на фрукты. Тревога прогнала её аппетит во время завтрака, не позволив съесть ни орешка, ни цветочка. Но теперь природа вновь брала своё, напоминая о естественных потребностях бурчанием в животе.

От волнения у девушки так дрожали руки, что даже косы ей помогала заплетать Эфедера Уиренса. Возможно, потому же ей не удалось и безнаказанно отщипнуть зелёную виноградину. От неловкого касания конструкция в вазе развалилась. Апельсины упали на стол, со стола прыгнули на пол. Они раскатились по комнате так резво, как будто только и мечтали