Небоскребы магов - Гай Юлий Орловский

Я ответил доброжелательно:

— Все верно, наши кони в такую калитку не пролезут, га–га–га!

Фицрой посмотрел на меня косо и тоже сказал:

— Ха–ха.

В воротах отворилась калитка, у меня екнуло сер–дце: входить придется, низко пригибаясь, так удобно рубануть мечом по моей склоненной шее, но вроде бы опасности не чувствуется, скорее враждебное любопытство…

Оставив коня, я перешагнул высокий порожек пер–вым, оказавшись в залитом солнцем широком дворе из камня, здесь все из камня, с двух сторон люди с выставленными в мою сторону копьями, а шагах в пяти двое богато одетых глердов.

Фицрой перешагнул вслед за мной, калитку тут же захлопнули и заперли на засов, что чуть поменьше вложенного в петли запора ворот.

Человек на верху ворот крикнул:

— Королевские гвардейцы стоят смирно!

Двое глердов наконец шевельнулись, один сделал короткий шаг вперед.

— Глерд Куланер, — назвался он. — Это мой брат Тернере. Кто вы, что вас заставило забраться так высоко, когда кров и ночлег гораздо легче и удобнее получить в селах внизу?

Я покосился на Фицроя, тот озирается с востор–женным видом, что должно польстить хозяевам и по–зволить им чуточку расслабиться, он даже отодвинулся вроде бы нечаянно от меня на шаг, но это чтоб не зацепить мечом при схватке.

— Что села, — сказал я пренебрежительно. — Во–первых, там простой сиволапый народ, а здесь культура!.. Во–вторых, глерды… Его величество король Астрингер изволил милостиво пожаловать мне замок Медвежий Коготь и все принадлежащие ему земли с деревнями, пашнями, селами, лесами и озерами. Если вы здесь гости… то я готов вас принять со всем радушием. Как новый хозяин. Вы меня поняли?

Я говорил медленно, раскатисто, с видом всем до–вольного вельможного дурака, который не сомневает–ся в своем праве приглашать и выгонять из этого замка и даже с отныне его земель.

Они переглянулись, Куланер презрительно помор–щился.

— Послушайте, глерд, — сказал он мирно, — это наш замок и наши земли. По праву. Потому…

Я прервал:

— Простите, по какому–какому праву?

Он сказал резче:

— По праву родства! Глерд Гурлей был моим дя–дей. Потом этот замок перешел ко мне. И никакие бумажки…

— Это бумага от короля, — сказал я громко и на–пыщенно, чтобы слышала и вся челядь, что прислушивается изо всех сил. — Вы знаете, земли после смерти хозяина отходят королю. И даже прямым наследникам хозяина замка он передает, если изволит, новым актом, а те подтверждают клятвой служить верно и преданно. Вы клятву, мне кажется, не давали вовсе?

Они переглянулись, второй, который Тернере, сказал тоже повышенным тоном:

— Глерды, вот что я вам скажу. Вам лучше всего убраться. Мы даем вам возможность мирно уйти. Вас двое, нас двенадцать. Ворота за вами закрыты, ваши люди вам не помогут. Но даже будь ворота распахну–ты… у нас еще в замке полдюжины умелых воинов.

Я сказал невесело:

— Глерды, я так не люблю насилие… Давайте сделаем проще?

Он ухмыльнулся победно.

— Как?

— Вы сложите оружие, — ответил я. — А мы дадим вам уйти. Может быть, даже оружие вернем. За воротами.

Они оба дружно расхохотались, даже у воинов за их спинами и которые справа и слева от нас, на лицах появились веселые улыбки. Все уже расслабились, копья держат свободно, а чтобы ударить, древко нужно сжать покрепче, отвести сперва назад…

Куланер медленно и театрально вытащил из но–жен меч, красиво протянул в мою сторону. Блестящее острие пустило зайчики с расстояния в ладонь от моего лица.

— Глерды, — произнес он. — Последний шанс остаться живыми…

— Да, — согласился я, — последний… Но вы его упустили.

В моих ладонях возникли пистолеты, а так как я уже согнул руки в локтях, изготовив для стрельбы, даже пальцы напряг, то выстрелы загремели в ту же секунду.

С двух шагов я не промахнусь и в таракана, если он черный, во лбу Куланера возникла широкая дыра, откуда плеснула черная кровь, а верх черепа Тернерса вообще снесло.

Я продолжал стрелять в обалдевших воинов, где половина полегла раньше, чем сообразили, что их убивают.

Фицрой с первым же выстрелом бросился к во–ротам, с усилием поднял бревно засова и отшвырнул в сторону. С той стороны навалились на створки, и во двор ворвались королевские гвардейцы во главе с рассвирепевшим и дико орущим глердом Ваддингтоном.

Я ринулся к распахнутой двери донжона, там по–пался кто–то в доспехах, я саданул сразу из двух пистолетов, огляделся в холле, пусто, но на верху лестницы появился арбалетчик и торопливо вскинул к плечу свое громоздкое оружие.

Четыре пули опрокинули его навзничь, это не так красиво, когда почему–то обязательно переваливается через перила и падает на каменный пол, но мне важнее результат, взбежал по ступенькам, сзади мчится Фицрой, а когда взнеслись на второй этаж, он крикнул:

— Я налево!

— Кто бы сомневался, — сказал я саркастически и побежал по коридору направо.

В коридоре навстречу выбежали трое, на ходу вытаскивая из ножей мечи. Я не стал уговаривать их сдаться, даже не предложил, трое не сдадутся одному, даже не вступят в переговоры.

Пистолеты дернулись дважды в моих ладонях, а когда все трое рухнули, пустил по контрольной в голову. Господь велел нас быть милосердными, нехорошо, когда люди умирают в муках.

Перепрыгнул, побежал наверх, главный гад обычно там, хотя вроде бы главного уложил еще во дворе, но кто знает, как здесь относятся к шаблонам…

Ударом ноги я распахнул первую же дверь на втором этаже, влетел, быстрый и злой. В углу завизжали две женщины, мужчин нет, а женщины в этом мире не воюют. Я крикнул им что–то ободряющее, перепугав вовсе до полусмерти, и, пробежав комнату наискось, толкнул следующую дверь, определив, что за нею никого.

Жаль, стены здесь такие, сквозь них не увидишь, и потому едва не попался: в жаркой комнате двое муж–чин, один выше меня и вдвое толще, он со зловещим ревом метнулся навстречу, занося для удара громадный тесак, таким можно рассечь пополам кабана…

Я торопливо выстрелил, отпрыгнул и еще раз нажал на скобу. Четыре пули из двух пистолетов пробили его двухцентнеровую тушу насквозь, но я едва уклонился от просвистевшего рядом с лицом чудовищного лезвия.

Он остановился и начал разворачиваться, я выстрелил снова, взяв прицел выше, но даже с половинкой головы он сделал несколько шагов, что–то рыча и выкрикивая, грохнулся и застыл огромной тушей, а из- под него пошла растекаться кровь все шире и шире, хватит залить пол от стены до стены.

Второй застыл в оцепенении, глядя на меня вытаращенными глазами, сам из себя поменьше ростом и намного моложе.