Превыше соблазна - Мэри Маккол

Ее угнетало сознание, что он так быстро утешился и обрел душевный покой, тогда как она сама мучилась несказанно, и каждое мгновение, проведенное в его обществе, приносило ей новую боль.

К счастью, неловкость смягчалась присутствием Джейн, новой горничной Мег. Джейн была деревенской девушкой, которая пребывала в полном восторге от своего высокого положения. Мег сначала протестовала против своего положения знатной леди, но смирилась, когда увидела, как счастлива ее горничная и вся ее семья оттого, что выбрали именно Джейн. У Мег не хватило духу объяснить им, что ее отвращение к мысли о служанке не имеет ничего общего лично с Джейн. Она чувствовала горечь, потому что ее вынуждали возвращаться к прежнему образу жизни графской дочери. Ей становилось дурно, когда она вспоминала о тех временах.

Однако Ричард указал ей, что ее нежелание иметь горничную нельзя принимать во внимание. Без горничной она вообще не может ехать в обществе такого человека, как он, – молодого, полного сил и ко всему еще неженатого. Общество этого не одобрит.

Итак, они отправились в путь втроем. Было решено, что Брэдан присоединится к ним позже, когда отправит жену и детей домой.

И вот она здесь. Лежит в темной каморке на жестком тюфяке. За окном грохочет на ветру вывеска с быком и петухом. Мег не спит третью ночь. Третью ночь слушает умиротворяющее сопение Джейн и думает о Ричарде. Представляет, как он лежит в постели за этой тонкой стенкой. Правда, оттуда не доносится ни единого звука, и Мег не знает, в комнате Ричард или нет. Однако уже поздно, скорее всего он лег. Мег пытается угадать, о чем он думает, если не спит так же, как она. Ей хочется знать, что ему снится, если он все же сумел заснуть.

Если учесть его жизнерадостное и спокойное настроение во время поездки, то Ричард, несомненно, спит сном младенца. Ну и ладно, она тревожится за двоих, решила Мег.

Уилла рассказала ей, что Джон обещал оставаться в Хоксли до полного выздоровления, а к тому времени Ричард уже сумеет отправить какие-нибудь вести о состоянии дел при дворе.

Если решение короля будет неблагоприятным для тамплиеров или при дворе появятся представители инквизиции, Джон должен забрать с кладбища в приорате часть сокровищ, которую привез Ричард, и переправить ее в Шотландию. Часть сокровищ, порученная попечению Джона, осталась во Франции. Ее конфисковали у него при аресте возле Монтивильера.

Мысль о том, что появление в Танбридже угрожает Ричарду арестом, тревожила Мег куда больше, чем перспектива самой появиться в обществе знатных дам и господ, которые ничего не забыли и ничего не простили. Однако ничего нельзя было сделать, и следовало держать свои страхи при себе. И кроме того, она сама определила ту дистанцию, которая сейчас их разделяла.

В общем, Мег чувствовала себя несчастной из-за слишком очевидного самообладания Ричарда. Она была несчастна из-за угрожающих ему опасностей. Несчастна из-за собственных сердечных переживаний. Ведь она любила Ричарда и потеряла его, и теперь ей требовалась вся ее сила, чтобы пережить эту потерю, чтобы никогда не поставить Ричарда перед выбором между любовью и честью.

Раньше Мег казалось, что она справится, что будет нетрудно обрубить все связи, как она сделала это в Хоксли, когда поняла, в какую-западню они могут попасть. Как видно, она ошиблась.

С каждым днем, с каждой минутой боль становилась все сильнее, все нестерпимее, и настал час, когда Мег была уже не в состоянии ее выносить. В день приезда в Танбридж, накануне своего возвращения ко двору, Мег приняла решение. Она добьется аудиенции у короля, обратится к нему, упадет к его ногам и испросит разрешения постричься в монахини. Тогда она сможет скрыться в холодном молчании какого-нибудь монастыря и провести свою жизнь в молитвах и религиозных трудах.

У нее нет другого выбора, решила Мег. Да она и не вы несет другой судьбы. Она вдруг поняла, что больше не хочет прежней жизни, где были радости и страдания, свет и тени. Без Ричарда все это не имело для нее никакого смысла. Она не сможет пережить такую потерю.

И вот в предрассветный час, когда людской сон особенно крепок, Мег наконец погрузилась в беспокойную дремоту. Сухие глаза и опустошенное сердце – вот и все, что осталось ей. И больше ничего.

ПРИ ДВОРЕ КОРОЛЯ ЭДУАРДА

Глава 14

Замок Танбридж находился на западе Кента. Гордая крепость тянулась к небу круглыми каменными башнями, а ее изящные арочные порталы вызывали в памяти образ райских ворот. Неудивительно, думал Ричард, приближаясь вместе с Мег к приемным покоям замка, что король Эдуард избрал это место для свадьбы своего фаворита, гасконского рыцаря Пьера Гавестона.

Эдуард и Пьер выросли вместе и были закадычными друзьями. Правда, король Эдуард I, отец нынешнего монарха, вскоре пожалел, что избрал жадного и дерзкого Гавестона в наперсники сыну. Семь лет назад, когда Ричард занимался военной подготовкой юного принца, всем уже было ясно, что наследник без меры очарован своим замечательным другом. Король был вынужден принять меры и отослать Пьера Гавестона во Францию.

Теперь Эдуард I умер и не мог помешать сыну наслаждаться жизнью и королевской властью. Вопреки желанию своих баронов новый король вернул Пьера в Англию.

Ричард и Мег только что прибыли в Танбридж, а до Ричарда уже донеслась масса сплетен о всегдашней неприязни баронов к Гавестону, о том, какими подарками и титулами осыпал Эдуард своего любимца за несколько месяцев, прошедших с тех пор, как Эдуард поднялся на трон. Знать расценивала такое положение как позорное. А последние новости были просто шокирующими. Говорили, что недавно король пожаловал Гавестону графство Корнуолл, одно из самых богатых владений в королевстве.

Однако и без этого последнего повода было о чем поговорить. Все сходились во мнении, что король Эдуард не жалел денег, чтобы украсить Танбридж и приготовить его для роскошных торжеств. Эти торжества продолжались с широким размахом уже много дней. У Ричарда кружилась голова при мысли о том, во что обошлись казне все эти празднества. Знатнейшие фамилии Англии тоже не одобряли такого безудержного веселья.

Все эти пересуды, взаимные обиды, недовольные выпады мало занимали Ричарда. Его волновало настроение короля – оно способно было повлиять на решение, которого он надеялся добиться в ближайшие полчаса. Грызня баронов его не волновала. Интриги и борьба придворных за теплые места при короле вызывали презрение. Даже противодействие инквизиции потеряло для него былое значение.

Сейчас его интересовало только одно, вернее, одна женщина, та, что молча стояла рядом с ним.

Они вдвоем ждали в обитом шелком коридоре перед приемной короля, и Ричард позволил себе бросить на Мег любящий взгляд. Ради ее благополучия он был вынужден скрывать свои истинные чувства, но эта сдержанность ничего не меняла: Мег была для него всем – воздухом, солнцем, жизнью, она воплощала все светлое и радостное в этом враждебном мире. Уставшая и измученная дальней дорогой, она оставалась для него самой прекрасной женщиной на земле. Любовь к ней наполняла его душу, как благословенная весна наполняет иссохшие реки.

Слава Богу, время пришло. Еще несколько минут страданий – и все кончится самым чудесным образом. Во всяком случае, Ричард на это надеялся.

Последние дни дались ему нелегко. Мег соблюдала эмоциональную дистанцию, которую сама определила для их отношений. Ричард должен был демонстрировать сдержанность и спокойствие. Но он нашел в себе силы на это, когда понял: Мег ведет себя подобным образом, чтобы защитить его, а не кого-то другого. Она стремится уберечь его от скандала, который непременно разразится, когда станет известно об его союзе с ней, опальной дочерью графа, к тому же так скоро после смерти Элинор.

Ричард видел, что Мег не понимает его поведения, не сознает, что она для него значит, не верит ему. Даже если бы Ричард нарушил обещание и попробовал заставить ее изменить свое мнение, он не сумел бы найти нужные слова и выразить всю любовь, которую испытывал к Мег. Время для этого еще не настало. Он хорошо изучил эту девушку и понимал, что такая попытка принесет один только вред.

Искусство беседы необходимо в отношениях с любой женщиной, Ричард понял это еще в ранней молодости, но одного этого искусства недостаточно. Дела часто говорят громче, чем слова, и Ричард надеялся, что эта истина подтвердится, когда закончится бесконечное ожидание и они получат желанную аудиенцию у короля.

– Ричард?..

Голос Мег оторвал Ричарда от его нетерпеливых мыслей. Он с удивлением и радостью посмотрел на свою спутницу. Очевидно, ей нужно сказать ему нечто важное, ведь за три дня Мег впервые сама с ним заговорила. Бледное лицо Мег и широко распахнутые темные глаза выражали тревогу. Сердце Ричарда сжалось от сострадания. Ему захотелось обнять Мег, успокоить, утешить, и черт с ним, с его обещанием! Но вместо этого он осторожно спросил: