Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Юмор » Юмористическая проза » Похождения инвалида, фата и философа Додика Берлянчика - Илья Пиковский

Похождения инвалида, фата и философа Додика Берлянчика - Илья Пиковский

Читать онлайн Похождения инвалида, фата и философа Додика Берлянчика - Илья Пиковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 52
Перейти на страницу:

— Как, по-вашему, сколько стоит этот гроб? Скажите, вам та­кой гроб по карману?

Прохожие, не думавшие о своей кончине, с ужасом шарахались от нее.

Убийство журналистки Белыш имело для Филиппа Петровича весь­ма неприятные последствия. Он вдруг почувствовал ледяное отчужде­ние со стороны сотрудников газеты, в которой лежала его сенсаци­онная работа об еврейском происхождении Руси. Экс-премьер «тене­вого кабинета» сразу же смекнул, что этим он обязан родству с бандитом. В тот же вечер он пришел домой на Греческую, собрал пожитки, уместившиеся в одной дорожной сумке, и заявил дочери, что уходит в свою развалюху на Манежной. Все ее уговоры не де­лать этого, успеха не имели. Филипп Петрович упрямо повторял, что не желает жить в квартире, купленной на деньги уголовника, и что научная карьера ему важней любых квартир.

— Папа, — убеждала монархистка, — потерпи немного. Еще неде­ля или две, и я куплю новую квартиру.

— На какие деньги?

— Звонил Берлянчик. Он сказал, что нам перевели большую сум­му из Италии.

— Кому — нам? Это новость. Разве у нас есть счет в Одессе?

— Нет. Деньги придут на его «Виртуозы Хаджибея».

— Ах, на его-о-о!

— Перестань! Мне неприятно, что ты так плохо думаешь о нем. Берлянчик помог мне в одной скверной ситуации, рискуя головой.

— Голова — это не деньги. Он в прошлом фат, Дерибасовский гуляка, а у них деньги важнее головы. Я уверен, что ты ни копей­ки не получишь.

— Хочешь, заключим пари?

— Никаких пари! Я в этой квартире не останусь больше ни ми­нуты! Я много лет потратил на свою работу и не стану ею рисковать!

Поскольку здоровье экс-премьера требовало постоянного женско­го ухода, ей пришлось последовать за ним.

Филипп Петрович вырос без родных. Его мать развелась с отцом, когда ему было одиннадцать лет. Вскоре она повторно вышла замуж и уехала в Киев, оставив сына на попечение сестры. Тётя тоже не­долго несла это бремя и, спустя год, выгнала племянника из дома, обвинив в краже золотых часов. (Часы скоро отыскались, но Филипп домой уже не вернулся).

С тех пор он жил в дачном сарае в районе «Золотого берега», а в ненастные зимние дни его пригревал кто-нибудь из друзей.

Он работал подсобником, грузчиком, кровельщиком, прессовщи­ком, проводником, но не потерял бодрости духа, а упорно боксиро­вал в обществе «Динамо» и учился.

По окончании университета, где он возглавил подпольное прави­тельство страны, Филипп Петрович переехал в Болград. Там он препо­давал историю в средней школе. Однако прошлое человечества в его изложении закончилось тем, что экс-премьера выгнали из школы за политическое растление малолетних.

Филипп Петрович вернулся в Одессу и устроился в школу-интер­нат. Он преподавал историю и физкультуру, имел ставку воспитателя, охотно брал ночные дежурства и подменял коллег.

Его усердие не пропало даром. Через год он справил новый им­портный костюм, купил солнцезащитные очки и французские плавки, и тотчас же влюбился. Вскоре он женился, у него родилась дочь, кото­рую нарекли Ириной.

Однако семьянином, в полном смысле этого слова, он так и не стал: нищета и бесправие прошлых лет породили в нем недоверие к лю­бым отношениям, в том числе и супружеским. В нем постоянно жил вок­зальный комплекс человека на чемоданах, который в любой момент го­тов сняться с места налегке — если его обманут или отвернутся от него.

Впрочем, благополучный период в его жизни длился недолго. Спер­ва погибла жена, сбитая пьяным шофером на пешеходном переходе, а затем его выставили из школы-интерната за то, что он побил директо­ра. С потерей жены у него резко понизился порог здравомыслия, и обыч­ный производственный конфликт завершился мордобоем.

Уволенный из школы-интерната Филипп Петрович устроился грузчи­ком на «Привозе» и растил дочь, которую любил какой-то непонятной любовью. Как человек, мало преуспевший в реальной жизни, но посто­янно мечтавший об успехе, что лежал где-то в необозримой дали, види­мо, за пределами его физического существования, он не мог найти определенного места этой любви. Она терялась в огромном диапазоне его интересов, от одесского «Привоза» до шумерской цивилизации. Поэтому он зачастую впадал в крайности: между полным безразличием к судьбе дочери и галактическими взрывами отеческой любви и заботы.

На Манежную Филипп Петрович и его дочь попали к девяти вече­ра. Они прошли подъезд и свернули к старому аварийному флигелю. Не­знакомая дворовая собака встретила их яростным лаем и проводила до самой парадной.

Филипп Петрович нес сумку и чемодан с вещами, а монархистка латунный логотип «Престольного набата». Он был изготовлен в качест­ве партийной эмблемы, и должен был красоваться на фронтоне ее офиса. Это была довольно внушительных размеров железяка, перехваченная крест-накрест бечевой.

Флигель был безлюден. На каждой площадке стояли аварийные столбы, а по стенам разбежались молниеобразные трещины. В них были впаяны кирпичные маяки.

Перед дверью квартиры Филипп Петрович поставил сумку и чемо­дан и полез в карман за ключами, но его остановила дочь:

— Погоди, там голоса...

Филипп Петрович толкнул дверь. Она оказалась не заперта. Они миновали широкий темный коридор и вошли в комнату. Ее освещали три свечи, стоявшие в пустых консервных банках на столе.

В комнате находились два бомжа и девушка. Одета она была со вкусом и просто, но густой макияж на лице блестел так, словно был надраен суконкой. Первый из бомжей был в старом плаще армейского образца. Его бритый череп украшал запорожский оселедец.

Товарищ «запорожца» выглядел франтом в минуты невзгод. На нем был строгий клубный пиджак, потемневший на животе и осыпанный пер­хотью на плечах; брюки в бело-темную клетку, потерявшую со временем всякую контрастность, и стоптанные туфли с огрызками шнурков. Носки туфель были до блеска начищены, а задники и каблуки в пыли и грязи.

Экс-премьер и франт обменялись оценивающими взглядами. Очевид­но, результаты их были неутешительны для обоих.

— Кто вы такие? — спросил Филипп Петрович, опуская сумку и че­модан.

— А вы?

— Я хозяин квартиры.

— А мы — города!

— Еще и острим. Молодец!

— Этот флигель отселен, — вмешалась девица. — Кто бутылку при­нес, тот и хозяин. Сразу ордер дают.

Экс-премьер снисходительно улыбнулся. Он любил Хемингуэя и обычно стремился, чтобы литературный стиль писателя определял невоз­мутимость и легкость его, Филиппа Петровича, поведения.

— Ну вот что, господа, — сказал он как можно небрежней. — Гоу уэй... Вы поняли меня? Бай, бай!

Но оказалось, что он совершил непростительную ошибку, перейдя с бомжами на английский, которого в сущности не знал.

— Сори! — ухмыльнулся франт. — Кэн ю спик э бит лауде?

Эта фраза прозвучала, как пощечина — легко и безупречно. Экс-премьер едва разобрал, что его просят повторить все сказанное гром­че.

— А ну-ка убирайтесь! — внезапно заорал он, теряя весь свой лоск. — Синь паршивая! Ноги в руки — и на выход. Ясно?!

Это возмутило бомжей.

— Не кричите!

— По какому праву! Я юрист…

— Покажите ваши документы!

Экс-премьер был обескуражен и выдернул из боксерской расплю­щенной ноздри торчащий волосок.

— Я сдал свой паспорт на обмен! — заявил он.

— Мы — тоже! — рассмеялся франт. У него был хриплый смех про­пойцы и бурое каменистое лицо, на котором, казалось, невозможна ни­какая растительность. Тем не менее его украшали усы и бородка. Этот парадокс почему-то уязвил Филиппа Петровича больше, чем остроты бомжей и самовольный захват квартиры. Как ученый, он не любил ни­чего нелогичного.

Монархистка с тоской наблюдала за этой перепалкой.

— Не связывайся с ними, — шепнула она. — Давай уйдем!

Филипп Петрович не ответил. Он молча подошел к франту, схва­тил его за шиворот и потащил к двери. Второй бомж испуганно припод­нялся над столом:

— Погодите! — забормотал он. — Он болен! Не тащите его... Господь с вами, мы уйдем! Сейчас же уйдем...

Он наспех перекрестился, сгреб в ладонь мелочь, лежавшую на столе, взял бандуру с подоконника и задул одну свечу, видимо, эко­номя ее огарок; потянуло паленым фитильком и стеарином. Девица сня­ла сумочку с гвоздя, подхватила кота и высоко подняла вторую свечу над головой, освещая дорогу. Густая позолота залила ее лицо, а ту­ловище утонуло в темноте. Все трое направились к выходу.

— Обождите! — внезапно окликнула их монархистка.

Бомжи оста­новились. Кот вырвался из рук девицы и проворно юркнул под логотип.

— Ира, не выдумывай! — крикнул Филипп Петрович. — Пусть прова­ливают отсюда!

— Куда?

— Это их проблема.

— Безусловно. Но не выгонять же их на ночь глядя... Экс-премьер с изумлением смотрел на дочь, не понимая этой не­ожиданной смены настроения. Бомжи неуверенно мялись у порога.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 52
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Похождения инвалида, фата и философа Додика Берлянчика - Илья Пиковский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться