В поисках утраченных предков (сборник) - Дмитрий Каралис

Оставалось пять дней по путевке — настоял, чтобы переехала к нему. «Я тебя трогать не буду, живи на всем готовом и решай». Ладно, думаю, пора и о старости подумать. Годы идут, а стоящего мужика в Чехии мне все равно не найти — не мужики, а увальни… Ну, я тебе рассказывала…

Оксана повернула к нему тревожное лицо, и над стойкой воротничка полыхнул синим лучиком камушек в мочке маленького уха. Медведев кивнул: помню.

— Немец с греком-музыкантом ясно чего от меня хотели. Жаклин Кеннеди вспомнила, маму… Пусть поживет у теплого моря. Магазин откроем на Родосе. Гулять, думаю, не буду — черт с ним, согласилась. — Оксана говорила все оживленнее, в глазах появился блеск воспоминаний. — Уехала — он стал звонить, чуть ли не каждый день. Сначала сам приехать в Прагу собирался, потом стал меня звать. Посоветовалась с мамой, с братом. Мама говорит: «Решай, дочка, сама. Тебе жить с этим человеком. Обо мне не думай…» Брат только плечами пожимает. Матвеич подзадоривает: «Старый конь борозды не испортит. И будет что детям в наследство оставить…» Матвеичу в самый раз — с мамой на Родос перебраться, на вилле жить, грекам про свою «мащину» трендеть. Батюшка, духовник мой, говорит: «Пусть он сам приедет! Греки коварны, об этом даже в Библии сказано!»

Но я не послушалась — купила билет в оба конца, дела брату передала и прилетела…

Оксана задумчиво поводила ножом по скатерти, словно не зная, рассказывать ли дальше.

— Ну и что? Не смогла перебороть себя? — осторожно подсказал Медведев. Он сидел, напряженно сцепив ладони.

— Да жмот он. Скряга! — Оксана резко отложила нож. — Терпеть ненавижу такое в мужиках… Приехал встречать в аэропорт — даже единого цветочка не привез. Ты представляешь?.. Невеста, называется, приехала. Сначала думала — просто забыл, закрутился на работе… А потом все поняла… — Она печально кивнула головой, и камушек стрельнул желтым светом.

Медведеву пришлось выслушать про эмалевую шкатулочку за пятьсот долларов с ликом Богоматери, которую Оксана привезла в подарок, про коробку изысканных конфет — привет от ее матери будущему зятю, про бутылку редчайшего чешского ликера «бехеровки», запрещенного к вывозу, но тайно доставленного на Родос в подарок от брата… «А мне он вообще ничего не подарил! Представляешь?» Медведев промолчал.

— Три дня просидели дома у телевизора. Я же ничего по-гречески не понимаю. А он сидит и смотрит! Как будто меня и нет. Только комаров ловит. Поймает и мне показывает: «Видишь, какой я хороший муж? Как я о тебе забочусь». Замучил с этим хорошим мужем. Пошла в магазин, купила фумигатор с таблетками — все комары подохли. Он говорит: «Зачем ты тратишь деньги? Москитов надо ловить руками — это полезно, развивает реакцию». Ну не дурак ли?..

Розалис чистил ей яблоки, посыпал их корицей и кормил с ложечки мороженым: «Правда, я хороший муж? Я хороший муж?» Оксана ждала поездок по побережью, красивых ужинов в ресторанах, праздника в свою честь («К нему приехала такая женщина!»), но Розалис уверял, что сейчас не сезон, все закрыто. «А тут такие окрестности красивые — Ущелье бабочек, Линдос, Филеримос, монастыри… Говорят, Ущелье бабочек — просто сказка. Я так мечтала!..» Попросил ее вымыть лоджию. Она вымыла. Попросил сготовить обед. Купила на свои деньги продукты — сготовила. Он не дал на хозяйство ни единой драхмы. Не заикнулся о том, чтобы оплатить дорогу — в оба конца около семисот долларов. Она попросила взять в аренду машину — пешком здесь ходить не принято. «Это дорого», — был ответ. Пришел его друг в гости. Розалис картинно гладил ее по щечке и спине: «Это моя Оксана! Она бизнес-леди из Чехии, у нее семь магазинов… Ну поцелуй меня, дорогая». Она целовала.

— Говорит мне: «Оксана, принеси нам виски», — повелительным тоном. И все время: «Оксана, улыбайся!» А я и понятия не имею, где это виски стоит. И вообще, я ему что — домработница? Принесла, да не то. Нахмурился, пошел сам искать. Друг спрашивает: почему вы сидите дома, не гуляете? У Розалиса, говорю, нет денег. Он рукой машет — у него есть, он богатый человек. Сварил рыбный суп, стал кормить меня с ложечки: «Правда, я хороший муж?» Я взяла у него ложку: «Да, — говорю, — хороший. Но я сама есть умею». Принес бананов, стал меня кормить и опять: «Я хороший муж?»

Я ему говорю: «Ты приедешь ко мне в Прагу — я посажу тебя на кухне, а сама буду работать, я деловая женщина. Тебе понравится?»

Один раз повез меня в магазин — мебель для материнской виллы посмотреть, хотел заменить. Два часа там прокопался, все дискаунт, скидку требовал. Я стою, как дура, и слушаю весь этот восточный базар. Развернулась, пошла в бар мороженое есть. Домой приехали, он весь вечер с сердцем пролежал: «Все равно я их дожму… Если бы ты меня не бросила, они бы уступили…»

Потом как-то спрашивает: «Почему ты никогда не проявляешь инициативы к сексу? Почему всегда я должен начинать?» Ну не дурак ли?

— А сколько ему лет?

— Пятьдесят три. Но ты же видел, как он выглядит? Горбик такой сутулый. Да мужик и в семьдесят лет мужик, если душа есть. А потом стала убираться — шприцы в тумбочке нашла. Больной, думаю, что ли?..

Короче, я ему говорю: «Поменяй мне билет, я хочу улететь пораньше». Оказалось, надо двадцать процентов доплачивать — он увильнул. Я вещи собрала, он приходит с работы. «Отвези, — говорю, — меня в отель». Что, как, почему? Постарайся, говорю, догадаться сам. «Сейчас, — говорит, — рыбного супчику поедим, ты успокоишься, не надо нервничать». — «Ладно, — говорю, — ешь». Он поел и в постель меня тянет. Я на него так посмотрела, что он сразу руки убрал.

«Вези, — говорю, — в отель!» — «В какой? В мой неудобно…» — «В самый лучший, на набережной. Рядом с казино!» — «А у тебя денег хватит?» — «К тебе занимать не приду. Ты все равно не дашь». Смотрю, успокоился. «Вот тебе, бананчики вот тебе яблочко…» Отвез. «Думаю, ты успокоишься и через два дня вернешься».

Медведев, склонив голову, мрачно слушал.

— А до этого еще срамнее было! Стала я квартиру прибирать и нашла в запертой кладовке надувную женщину из секс-шопа. Как живая! И на меня немного похожа. И даже духами пахнет. Цепочка серебряная на шее… И так гадко стало!.. Вот, думаю, и меня также хочет запереть в своей клетке. Уложила ее аккуратненько на место — лежи, подруга. Ключик на место, и решила, что пора отчаливать.

Медведев выпрямился, рассеянно глянул по сторонам. Беззвучно постучал пальцами по скатерти.

Принесли блестящий кофейник, мороженое, Оксана еще раз махнула рукой, ставя точку в рассказе, взялась разливать по чашечкам горячий кофе: «Только ты не вздумай опять сам платить — у меня деньги есть…» Медведев сказал просто: «Я тебя приглашал, я и заплачу. Не дури».

Тайна перестала быть тайной. Просто, искренне, убедительно…

— Но убил он меня не этим, — она никак не могла выбраться из темного леса воспоминаний. — Меня убило другое. «Можно, — говорю, — я маме позвоню?» — «Можно, — кивает. — Но только полминуты». Я ему на прощание только и сказала: «Розалис, ты не джентльмен!»

— Может, все еще образуется? — Медведев высыпал в чашку сахар и водил ложечкой.

— Нет. Не хочу. — Она высоко подняла голову и стала смотреть, как из президиума. — Ничего… Отдохну, позагораю, фруктов поем…

— Розалис знает, в каком ты отеле? — глядя перед собой, спросил Медведев.

— Конечно, — пожала плечами Оксана. — Он меня сам и перевозил. — Она стала крутить плоский треугольник перстня, и Медведев осторожно высыпал в ее чашку сахар. — У меня все эти дни такое ощущение было, будто я в дерьме вывалялась… И назад лететь тяжко — маме все объяснять, и отпуск терять не хочется. Ведь когда мы с тобой встретились, я шла в авиакассу билет менять… Улететь хотела.

Медведев повернулся и молча посмотрел на Оксану поверх очков.

— Не знаю, — она крутила перстень, словно хотела снять его, и не замечала взгляда Медведева. — Может, еще сдам.

— Пойдем, потанцуем, — тихо сказал Медведев и накрыл своей ладонью пальцы Оксаны. Они замерли.

— Ты же не умеешь?

— Я лгал…

Глава 6

Машина легко взлетала на горушки, хорошо вписывалась на скорости в поворот, тормоза хватали мгновенно, и Медведев, выключив приемник, напевал шлягер своей молодости про птицу счастья завтрашнего дня… Пел он отвратительно, коверкая мотив, но, как заметила Оксана, с душой. Она смотрела в приоткрытое окно и сверялась с картой. Они ехали в Ущелье Бабочек — проверить, есть ли там бабочки.

Медведев подзабыл слова последнего куплета и решил вспомнить мифологию с историей:

— Вот ты знаешь, что коренные жители Родоса, например, наша уборщица Анатолия и бухгалтер Спирос — потомки бога солнца Гелиоса? — он глянул на Оксану, и она улыбнулась. — Это абсолютно точно, они показывали мне свои паспорта. Их предки в дотуристические времена жили тут припеваючи — горланили веселые песенки, водили хороводы, сочиняли эротические поэмы, придумывали орудия труда, пословицы и афоризмы. Достаточно взглянуть, как Анатолия по утрам убирает дворик и заваривает для нас кофе, чтобы убедиться, что именно ее предки изрекли много веков назад: «Дело мастера боится» и «Всего в меру». А стоило бы тебе увидеть, как вчера Спирос пять раз пересчитывал деньги, прежде чем их мне выдать, ты бы сразу догадалась — в его роду был мудрец, придумавший изречение: «Держать контроль над собой». — Медведев обогнал на спуске молочный фургончик и пустил машину накатом. В окнах гудел ветер, свистела, рассекая голубой воздух, антенна. — Но еще раньше тут жили дети бога моря — Посейдона. Их было несколько братьев и одна сестрица — Родос. Н-да. — Он задумчиво похлопал рукой по баранке. — Жили и жили. Но однажды богиня Афродита, проезжая на остров Кипр, попросилась к ним отдохнуть с дороги. Может, ее там укачало на корабле. Или она по воздуху путешествовала — не знаю… А эти гордые дурачки и говорят: нам, дескать, плевать, что вы богиня, мы сами дети Посейдона, катитесь, мадам, колбаской… Что такое гнев богини — объяснять не надо… — Медведев замолчал, вписываясь в крутой поворот у скалы.