Прыжок пумы - Нора Робертс

не ждал, что Лил будет благоразумно держаться на расстоянии; разумеется, она следовала за ним. Она обошла его и опустилась на колени на мерзлую землю.

– Включишь камеру? Конечно, если он ее не разбил. Нам нужно это задокументировать.

Кошка внутри клетки лежала на боку. Кровь, уже начинавшая запекаться, испачкала землю. Лил подавила в себе желание открыть клетку, погладить, оплакать, порыдать. Вместо этого она связалась со своей базой.

– Тэнси, мы возвращаем камеру обратно. В самку стреляли. Ранение в голову. Ее больше нет.

– Ох, Лил…

– Звони и сделай копию видео. Организуй приезд полиции. И нам нужен транспорт, чтобы вывезти труп.

– Я позабочусь об этом прямо сейчас. Мне так жаль, Лил.

– Да. Мне тоже.

Она отключилась, посмотрела на Купа.

– Камера?

– Просто выключена, как и раньше.

– Есть короткий, ограниченный сезон охоты на пуму. Сейчас не сезон. И это частная земля. Он не имел права.

Лил по-прежнему владела собой и своим голосом, но сильно побледнела, так что глаза на ее лице были как две черные блестящие бездны.

– Даже если бы она не сидела, совершенно беззащитная, в клетке, он не имел права. Я могу понять, когда охотятся. Ради еды, ради спорта, ради экологического равновесия, когда мы захватываем все больше и больше мест обитания. Но это была не охота. Это было убийство. Он застрелил животное в клетке. А я посадила ее в эту клетку. Собственноручно.

– Ты ведь не выжила из ума, чтобы себя винить.

– Нет. – Ее глаза горели чистой яростью. – Виноват ублюдок, который подошел к клетке и всадил пулю ей в голову. Но я – фактор. Я – причина, по которой он смог это сделать.

Она поднялась на ноги и вздохнула.

– Похоже, он поднялся по тропе, подошел к камере и отключил ее. Затем обошел клетку, оказался в поле зрения пумы; это взбудоражило ее. Она предупреждающе крикнула. Он поддерживал ее в возбужденном состоянии. Может, так было интереснее, кто знает. Потом он выстрелил в нее. Полагаю, с довольно близкого расстояния. Но я не знаю наверняка. Не могу сказать. Мы проведем вскрытие, извлечем пулю. Полиция заберет ее и скажет нам, из какого оружия он стрелял.

– Судя по звуку, пистолет. Судя по ране, малокалиберный.

– Я полагала, ты скажешь больше.

Лил делала то, что считала необходимым, и Куп ничего не сказал о целостности места преступления, когда она открыла клетку. Она положила руку на простреленную голову молодой самки, которая, по ее расчетам, прожила лишь один полный год. Которая жила и охотилась свободно. Держалась своих укрытий и предпочитала уединение.

Она погладила шкуру пумы. И когда ее плечи начали дрожать, она поднялась, чтобы выйти из поля зрения камеры. Поскольку ему больше нечего было предложить, Куп подошел к ней, развернул к себе и держал в объятиях, пока она плакала. Плакала и никак не могла остановиться.

К тому моменту, когда прибыли представители властей, ее слезы успели высохнуть, она вела себя профессионально и была скупа на эмоции. Куп немного знал шерифа округа, а с Лил шериф был знаком большую часть ее жизни, надо полагать.

Навскидку ему было около тридцати. Крепкого телосложения, с жесткими чертами лица, он крепко стоял на земле в своих грубых зимних ботинках. Его звали Уильям Йохансен, но, как и большинство людей, знавших его сто лет, Лил называла его Вилли.

Пока Вилли разговаривал с Лил, Куп наблюдал, как помощник шерифа фотографирует место преступления, клетку, следы вокруг. Вилли ободряюще потрепал Лил по плечу, а затем пошел в его сторону.

– Мистер Салливан. – Вилли сделал паузу, встал рядом с Купом и посмотрел на мертвую кошку. – Мерзкий, трусливый поступок. Вы охотитесь?

– Нет. Никогда не находил охоту привлекательной.

– Я каждый сезон загоняю оленя. Мне нравится быть на природе, противопоставлять их инстинктам свою силу. Моя жена готовит хорошее рагу из оленины. Никогда не охотился на пуму. Мой отец жил своим промыслом и меня научил тому же. Не представляю, какой пума может быть на вкус… Ну, вот и холодает. Подул ветер. Лил говорит, что у вас там внизу стоят лошади.

– Да. Я бы хотел до них добраться.

– Я провожу вас. Лил сказала, что позвонила своему отцу и он едет встретить вас туда, где разбили лагерь прошлой ночью. Поможет вам погрузить вещи.

– Ей нужно перевезти пуму.

– Да, – кивнул Вилли. – Пройдемся немного вместе, а по дороге расскажете мне, что к чему. Мне нужно больше информации, но подробно мы поговорим позже, после того, как вы немного придете в себя. Согреетесь.

– Хорошо. Дайте мне минуту.

Не дожидаясь согласия, Куп вернулся к Лил. В отличие от Вилли, он не стал утешительно похлопывать ее по плечу. Ее глаза были сухими, взгляд – отстраненным.

– Я приведу лошадей, встретимся с Джо в лагере. Принесем тебе твое снаряжение.

– Я благодарна, Куп. Не знаю, что бы я делала, если бы тебя не было рядом.

– Справилась бы. Встретимся позже.

– Тебе не нужно…

– Я вернусь.

С этими словами он пошел прочь, а Вилли зашагал за ним.

– Так вы служили в полиции на востоке.

– Служил.

– Слышал, что вы перешли в частный сыск.

– Да.

– Я помню, как вы приезжали сюда мальчишкой, навещали своих бабушку с дедушкой. Они хорошие люди.

– Так и есть.

Вилли улыбнулся, шагая рядом с ним по тропе.

– Я слышал, как Галл Нодок, который сейчас работает на вас, однажды дал вам жвачку, от которой вас чуть не вывернуло наизнанку.

Его попытка пошутить вызвала у Купа слабую ухмылку.

– Галл никогда не устанет рассказывать эту историю.

– Забавный случай вышел, да. Почему бы вам просто не рассказать мне все, мистер Салливан? Вы и сами понимаете, что мне требуется знать, раз были полицейским.

– Зовите меня просто Купер, или Куп. Мы с Лил выдвинулись в путь вчера утром. Около восьми, может, чуть позже восьми. Мы сгрузили часть снаряжения в лагере, который разбили у ручья, и добрались сюда немногим раньше одиннадцати часов. Да, было почти одиннадцать.

– Быстро.

– Лошади у нас резвые, и Лил знает тропу. У нее там камера. Кто-то сломал замок на крышке ящика и выключил ее. Лил говорит, что камера отключилась пару дней назад. Она перезагрузила ее. Мы видели следы, оставленные тем, кто это сделал. По-моему, примерно одиннадцатый размер обуви.

Вилли кивнул, поправил свою ковбойскую шляпу.

– Проверим.

– Мы установили клетку и наживили приманку, вернулись в лагерь раньше двух часов ночи. Она работала, я читал, мы поели и легли спать. В пять двадцать утра я услышал, что кто-то ходит поблизости. Я достал ружье. Когда я вышел из палатки, он уже сбежал. Я больше слышал его, чем видел, но успел кое-что разглядеть. Я бы предположил, что это человек ростом около шести футов. Скорее всего, мужчина, судя по характеру движений и по фигуре. На нем был рюкзак, и на голове – кепка. Что-то типа кепки. Не могу описать ни возраст, ни расу, ни цвет волос. Я видел только силуэт и направление движения, а потом он скрылся в деревьях. Он двигался быстро.

– В это время суток хоть глаз выколи.

– Да. Может, у него были инфракрасные очки. Я видел его только сзади, но он двигался как чертова