Спасенный любовью - Саманта Джеймс

Улыбка на губах Кейна исчезла.

— О нет, — проговорил он. — Я не позволю тебе закрываться, милочка. Я собираюсь наглядеться на тебя вволю, как ты нагляделась на меня в то первое утро у озера. — Кейн громко засмеялся, увидев растерянность Эбби.

И Кейн действительно вволю насмотрелся на нее.

Время тянулось бесконечно. Униженная тем, что стоит перед ним только в одних панталонах, в ужасе от того, что Кейн так на нее смотрит, Эбби зажмурила глаза.

Но это ничего не изменило. Она по-прежнему ощущала на себе обжигающий взгляд Кейна.

— На протяжении многих дней я только и думал об этом, — слегка заплетающимся языком проговорил Кейн. — Ты, верно, это знала? Видеть тебя такой, держать твои груди, обнаженные и теплые, в своих руках, ощущать твои соски, крепко прижатые к моей ладони, и попробовать их на вкус. — Его пальцы скользнули по вершинам обеих грудей. — Именно так. Я не спал ночами, испытывая страстное желание ощутить твое дыхание на своих губах, почувствовать, как твои ноги обвиваются вокруг моих, — шепот Кейна стал неистовым и звучал почти распутно, — в то время когда я, ощущая блаженство, нахожусь глубоко внутри тебя.

У Эбби перехватило дыхание. Она не могла произнести ни слова. Она едва стояла, борясь с желанием открыть глаза и не зная, осмелится ли это сделать.

Кейн снова прикоснулся к ней. Нагло. Бесстыдно. Как к своей собственности. Судорожно переведя дух, Эбби широко открыла глаза, испуганная тем, что Кейн держал одну ее грудь в руке, как бы взвешивая и измеряя. Эбби хотела отвернуться, но Кейн не позволил ей сделать это. Его свободная рука, подобно железному обручу, сжала Эбби и еще крепче прижала к себе.

— Не испытывай мое терпение, Эбби. Я не причиню тебе никакого вреда. Просто сделай то, что я скажу. Сначала посмотри на меня. — Голос его звучал по-прежнему требовательно, но хватка руки на ее талии слегка ослабла.

Изо всех сил стараясь унять дрожь, Эбби судорожно сглотнула и беспомощно подняла глаза.

Кейн одобрительно посмотрел на нее:

— Вот так, умница. Теперь посмотри, как моя рука касается твоей кожи. — Кейн быстрым движением руки слегка дотронулся до мягкой, нежной кожи Эбби.

Его пальцы скользили по ее груди, они казались очень смуглыми по сравнению с молочной белизной ее тела. Контраст был потрясающим.

— Скажи мне, милочка, видишь ли ты то же, что вижу я? Смуглое на фоне белого? Отвратительное на фоне красивого?

Пальцы Кейна снова пришли в движение, действуя очень нежно. Теперь ее сосок, розовый и набухший, лежал между его пальцами. Эбби затаила дыхание, боясь пошевелиться. Глаза Кейна сузились.

— Ну пожалуйста, дорогая, — проговорил он насмешливо. — Скажи мне хоть сейчас правду. Тебя оскорбляет, когда ты видишь мою руку на своем теле, мою грязную, подлую руку? В конце концов ты дочь человека, владевшего самым большим поместьем на территории, а кто я такой, черт возьми? Просто ничтожество!

Эбби понимала, что Кейн сознательно причиняет себе боль. И тем не менее он прав. Он — отверженный.

Вероотступник. Ей следовало бы считать его прикосновения отталкивающими… омерзительными. Внезапно она почувствовала прилив странной веселости. Боже правый, если бы только она могла! Возможно, тогда она бы не чувствовала себя разбитой и униженной.

К тому же сам Кейн выглядел таким ожесточенным. Его лицо было искажено, губы напряженно сжаты. Как раз когда она взглянула на него, по его губам пробежала судорога, будто он пытался справиться с какой-то терзающей его душу тайной болью.

Непонятное волнение, как копьем, пронзило сердце Эбби. В голове промелькнула мысль, что, возможно, он пытается наказать не ее, а самого себя.

Совершенно не сознавая того, что делает, Эбби потянулась к Кейну. Он вновь одной рукой сжал ее запястья. Это движение было настолько внезапным, что Эбби вскрикнула — не столько от боли, сколько от неожиданности. Большим пальцем другой руки Кейн продолжал водить по ее груди, постоянно касаясь сосков.

— Скажи-ка мне, — хриплым голосом проговорил он, — ты чувствуешь себя униженной и испачканной грязью из-за того, что я вот так обращаюсь с тобой?

Эбби находилась в крайнем замешательстве, ощущая мрачность и ожесточенность Кейна. Она смогла лишь покачать головой.

— О, не притворяйся такой стыдливой, Эбби.

Ведь мы оба знаем правду. Ну что, разве тебе не кажется, что ты осквернена, растоптана, подобна уличной девке? Нет, подожди! Дай мне подумать. О да… я вспоминаю, как-то ты употребила слово отвратительный… Точно. Ты находишь меня отвратительным!

— Я… я не это имела в виду, — — едва слышно возразила Эбби. — Кейн, я…

— Не лги мне!

Грубые пальцы перебирали ее волосы. Он приподнял ее лицо и приблизил к своему. Эбби попыталась сопротивляться, но в тот миг, когда она отпрянула назад, стала видна ее обнаженная грудь, и она прильнула к Кейну, пытаясь скрыть свою наготу.

— Поцелуй меня, — внезапно сказал он.

Эбби, смешавшись, заморгала. Кейн положил свои руки ей на талию. В его глазах сверкал опасный огонек.

Кейн сейчас казался еще крупнее, чем всегда, и в нем чувствовалась такая непреклонная твердость, которая не позволяла Эбби противоречить ему. Она глубоко вздохнула и поднялась на цыпочки. Затем прижала свои губы к его жестко очерченному рту, при этом отчаянно стараясь не думать о том приятном ощущении, которое ей доставляет прикосновение его рубашки к ее груди. Поцелуй продолжался всего лишь мгновение: Кейн немного отстранил Эбби от себя, спокойно разглядывая ее.

— Еще раз, — приказал он.

Не смея противоречить, Эбби снова уступила. Несмотря на резкость тона, его губы сейчас были мягче и нежнее, чем она могла предположить. Кейн не пошевелился, оставаясь неподвижным как статуя. Возбужденная Эбби, затаив дыхание, осмелилась снова взглянуть на него.

Она увидела, что Кейн пристально ее рассматривает. Его взгляд оставался жестким и твердым как сталь, он насмешливо улыбался.

— Целуй не плотно сжатыми губами, а так, как я тебя учил. — Кейн рассмеялся, когда лицо Эбби выразило понимание. — Я вижу, ты помнишь, дорогая.

Не сомневайся, если потребуется еще один урок, я охотно окажу тебе эту услугу…

Эбби бросало то в жар, то в холод. О, да ведь он же настоящий зверь! Она понимает, чего он хочет — ощутить под своими губами ее открытый и жаждущий поцелуев рот, как это случилось прошлой ночью, когда Кейн так страстно ее целовал. Но она не может, она не будет. Больше не будет… по собственной воле!

— Я все еще жду, дорогая. — Его голос прозвучал так же отрывисто и резко, как щелканье хлыста.

— Нет, — дрожа, проговорила Эбби. — И еще раз нет, Кейн. Я… я не могу!