Слеза (ЛП) - Кейт Лорен

Когда Эндер дотронулся до ручки второй двери, Эврика остановила его.

Она указала на красную полосу на двери — Ты включишь сигнализацию.

— Как ты думаешь я вошел? — Эндер открыл дверь. Сигнализация не сработала. — Никто нас не поймает.

— Ты прям так уверен в себе.

Челюсть Эндера напряглась.

— Ты совсем меня не знаешь.

Дверь открылась на лужайку, которую Эврика никогда раньше не видела. Она вела к круглому пруду. За прудом находился планетарий, кольцо окон из матового стекла прямо под его куполом. Воздух был серым, безветренным, немного холодным. Пахло дровами. Эврика остановилась на краю короткого бетонного выступа прямо за выходом. Она провела носком полуботинка по траве.

— Ты хотел поговорить? — сказала она.

Эндер взглянул на покрытый мхом пруд, обрамленный дубами. Ветки завивались внизу словно корявые пальцы ведьм, достающие до земли. Оранжевый мох свисал так, словно пауки болтались на зеленых сетях. Словно среди большинства стоячей воды в этой части Луизианы едва можно было заметить пруд для всех плавающих дрожащего марша, мха, лилий и фиолетово-цветущего водного щита, покрывающего его поверхность. Она точно знала, как бы там пахло внизу — насыщенный, зловонный запах смерти.

Эндер направился к воде. Он не сказал последовать за ним, но она пошла. Когда он дошел до края пруда, он остановился.

— Что эти здесь делают? — Он присел перед скоплением кремово-белых жонкилей на краю воды. Цветы напомнили Эврике об их бледно-золотом разнообразии, появляющегося каждый год под почтовым ящиком к дню ее рождения.

— Жонкили очень распространены здесь, — сказала она, хотя в этом году уже было поздно для трубчатых цветов выглядеть настолько здоровыми и свежими.

— Не жонкили, — сказал Эндер. — А нарциссы.

Он провел по тонкому стебельку цветка, сорвал его и поднес к лицу Эврики. Она заметила сливочно-желтую трубочку в центре. Разница от кремовых наружных лепестков была такой незаметной, что нужно было взглянуть ближе, чтобы заметить ее. Внутри трубки задрожали от внезапного ветерка черные тычинки. Эндер протянул цветок, как будто собирался вручить его Эврике. Она подняла руку, чтобы взять ее, вспоминая другой жонкиль — другой нарцисс — она видела недавно: на ксилографическом изображении плачущей женщины в книги Дианы. Она подумала об отрывке текста, который перевела мадам Блаватская, про то, как Селена обнаруживает принца, склоненным около реки в окружении нарциссов.

Вместо того, чтобы отдать ей цветок, Эндер трясущимися руками туго раздавил лепестки. Он выдернул стебелек и швырнул его на землю.

— Это она сделала.

Эврика отступила.

— Кто?

Он посмотрел на нее, будто забыл, что она была здесь. Напряжение в челюсти уменьшилось. Плечи поднялись и опустились с покорной тоской.

— Никто. Давай присядем.

Она указала на ближайшую скамейку между двумя дубами, возможно именно там работники обедали, когда на улице было не так сыро. По тропинке, ведущей к пруду, бродили коричневые гнездовые пеликаны. Их перья были гладкими от воды с мхом. Их длинные шеи изгибались словно ручки зонтиков. Они разлетелись, когда Эврика и Эндер подошли.

О ком он говорил? Что нет так с цветами у пруда?

Когда Эндер прошел мимо скамейки, Эврика спросила:

— Ты не хочешь присесть?

— Там есть местечко получше.

Он указал на дерево, которого Эврика до этого не замечала. Дубы в Луизиане лихо закручивали ветки. Дерево перед церковью Святого Джона было самым фотографируемым деревом на юге. Этот дуб на территории пустынного музея являлся исключительным. Он представлял собой массивный узел с настолько искривленными ветками, что они выглядели как самая сложная конструкция для лазания в мире.

Эндер пробрался через сеть широких, изогнутых веток — хватая одну, ныряя под другую, пока вовсе не исчез. Эврика поняла, что под запутанным навесом веток находилась вторая потайная скамейка. Она увидела, как Эндер проворно добрался до нее, сел и облокотился на спинку.

Эврика пыталась последовать по его дороге. Она начала хорошо, но после нескольких шагов остановилась. Это было сложнее, чем казалось на первый взгляд. Ее волосы запутались на ветке, острые прутья кололи ее руки. Она протолкнулась вперед, смахивая мох с лица. Ей оставалось меньше шага до открытого места, когда она оказалась в тупике. Она не могла разглядеть, куда ей идти вперед или назад.

На лбу выступил пот. Найди выход из этой норы, девочка. Как она вообще попала в это нору изначально?

— Сюда. — Эндер протянул руку сквозь запутанные ветки. — По этой дороге.

Она взяла его за руку уже во второй раз за последние пять минут. Его хватка была крепкой, теплой и все еще подходила ее руке.

— Наступи сюда. — Он указал на участок грунта между двумя изогнутыми ветками. Она утопила свой ботинок в темной, мягкой почве. — И после, проскользни сюда.

— Это стоит того?

— Да.

С раздражением, Эврика вытянула шею в сторону. Она повернула плечи, затем бедра, сделала два осторожных шага, нырнула под низкую ветку — и была свободна.

Она выпрямилась, чтобы полностью встать внутри дубовой лагуны: темное, укромное место, с размером маленькую беседку. Оно на удивление было красивым. Между Эврикой и Эндером появилась пара стрекоз. Их ярко синие крылышки были размыты; затем насекомые, переливаясь присели отдохнуть на скамейку.

— Видишь? — Эндер сел обратно.

Эврика уставилась на ветви, образующие плотный лабиринт вокруг них. Она едва могла разглядеть пруд на другой стороне. Изнутри дерево было волшебным, неземным. Ей было интересно, знает ли кто-нибудь еще про это место, или может быть никто не замечал скамейку в течение нескольких поколений, с тех самых пор как дерево спрятало ее у себя внутри.

Перед тем как сесть, она глазами поискала ближайший выход. Это точно не та дорога, которой она пришла.

Эндер указал на дыру в ветках.

— Вот это может быть лучшим выходом.

— Откуда ты знаешь, что я —

— Мне кажется, ты нервничаешь. У тебя клаустрофобия? Что касается меня, мне нравиться быть закутанным, изолированным. — Он сглотнул и его голос стал ниже. — Невидимым.

— Мне нравятся открытые пространства. — Она едва знала Эндера, и никто не знал, где была она.

Так почему же она пришла сюда? Любой бы сказал, что это глупо. Кэт ударила бы ее за это по лицу. Эврика мысленно возвращалась по своим шагам обратно. Она не знала, почему взяла его руку.

Ей нравилось смотреть на него. Нравилось ощущение его руки в ее руке и звучание голоса. Нравилась его походка: то осторожная, то уверенная. Эврика не была той девочкой, которая делала все, что говорил ей делать симпатичный парень. Но она была здесь.

Место, на которое указал Эндер, выглядело самой большой щелью в ветках. Она представила, что пробирается сквозь них, бежит к лесу за прудом, бежит вплоть до соляного купола «Эйвери Айланд».

Эндер повернулся на скамейке. Его колено оказалось на ее бедре. Он быстро убрал его.

— Извини.

Она взглянула на свое бедро, потом на его колено.

— Ну и ну, — пошутила она.

— Нет, извини за то, что я подкрался к тебе здесь.

Она не ожидала такого. Сюрпризы сбивали ее с толку. У неразберихи был целый послужной список случаев, когда она становилась безжалостной.

— Не хочешь добавить сюда парковку перед офисом юриста? И твое очень незаметное подкрадывание на знаке «Стоп»?

— Эти тоже. Ты права. Давай закончим список. Отключенный номер. Отсутствие в команде по бегу.

— Где ты достал ту нелепую форму? Это возможно было моим любимым приемом. — Она хотела перестать использовать сарказм. Эндер казался искренним. Но она нервничала, что была здесь и поэтому ужасно выражала свои мысли.

— На гаражной распродаже. — Эндер наклонился и провел пальцами по траве. — На самом деле, я могу все объяснить. — Он взял круглый, плоский камень и смахнул грязь с его поверхности. — Мне нужно кое-что тебе сказать, но я боюсь.