Знай, что я люблю тебя - Луис Леанте

— Простите, вы не подскажете, где здесь аптека? — спросила Монтсе. Ей просто хотелось услышать ее голос.

— Да вон она, совсем рядом.

Монтсе поблагодарила женщину, и та пошла своей дорогой, громко возмущаясь кучам мусора, который молодежь оставила после праздника на площади.

— Все выходные одно и то же! Им наплевать, что мы здесь по уши в дерьме. Им-то что, напаскудят, и уберутся к себе, в свои чистенькие кварталы!

Наверное, пожилая дама не помнила, как двадцать пять лет назад она тоже веселилась здесь, как не помнила и того, что, когда танцы закончились и все устало разошлись по домам, площадь, как и сегодня, больше всего напоминала свинарник.

Как-то раз — стояли последние дни августа — Сантиаго Сан-Роман спросил Монтсе: «Ты не хотела бы потанцевать?» И она ответила: «Конечно! Ты приглашаешь меня на дискотеку?» — «В субботу у нас в квартале будут танцы. Ничего особенного, конечно, но надо же мне доказать тебе, что я не стесняюсь…» Впервые в жизни Монтсе надела туфли на высоком каблуке и отважилась выйти на улицу с накрашенными губами. Вообще-то она проделывала это уже много раз, но только одна, в своей комнате перед зеркалом, когда ее никто не видел. Она не думала, что решится показаться кому-нибудь в таком виде. Она достала мамино платье, которое та носила в молодости, — на фотографиях мать выглядела в нем настоящей красавицей. Плотно облегавшее ее тонкую талию платье было чудного кремового цвета, с отложным воротником. Атласная юбка опускалась чуть ниже колен, заканчиваясь кружевной оборкой с цветочным узором. Платье идеально сидело на изящной фигурке девушки, как будто шилось на нее. На плечи она накинула желтый палантин затейливой вязки. Шею украсила тонкая нитка жемчуга, к ней же были подобраны сережки. Из маминого шкафа Монтсе вытащила белую кожаную сумочку и подходящие туфельки — тоже из белой лакированной кожи, закрытые, на высоком каблуке, с атласными бантиками. Волосы она заколола назад. Красная помада удачно довершила облик. Она замерла перед зеркалом, восторженно разглядывая свое отражение. В одном она все еще сомневалась — стоит ли пудрить лицо. Хотя она столько об этом мечтала и так часто себе это представляла, сейчас вдруг испугалась, что это уж будет чересчур.

Когда Сантиаго Сан-Роман увидел ее, то потерял дар речи. Он мгновенно утратил всю свою уверенность и почувствовал себя просто уличным мальчишкой рядом с прекрасной принцессой. Сегодня она выглядела гораздо старше. На Сантиаго была все та же белая рубашка, что и в день их знакомства, широкие бежевые штаны и коричневые кожаные ботинки с очень тонкими носами. Она позволила ему поцеловать себя в щеку, но сама дотрагиваться до него губами не стала, чтобы не смазать помаду. В последний момент перед выходом она еще слегка подкрасила ресницы и мазнула по векам тенями. «Ты похожа на невесту!» — восхищенно произнес Сантиаго. Эти слова радостным эхом отозвались в сердце девушки. «Ты не против, если мы пойдем пешком? Я хочу, чтобы все видели, какая ты красавица!» Монтсе знала, что на самом деле у Сантиаго нет денег, чтобы проехать на автобусе даже одну остановку, поэтому с достоинством приняла его предложение.

Тем вечером на танцплощадке не было пары элегантнее их. Девушка не могла оторвать глаз от своего кавалера. Сегодня он казался ей еще прекраснее, чем всегда, — его темные волосы были зачесаны назад и смочены бриллиантином. В жизни своей она не видела более красивого мужчины. Она постоянно замечала, что другие девушки смотрят на нее с завистью, и это ей страшно льстило. Стоило Сантиаго посмотреть в сторону, она нежно брала его за руку, и парень снова улыбался только ей. «Ты тоже сегодня красивый. Самый красивый на этих танцах!» Монтсе наотрез отказывалась, когда Сантиаго предлагал ей выпить пива. Ей казалось неприличным пить здесь, на людях. Время от времени кто-нибудь здоровался с Сан-Романом, попутно пожирая ее любопытным взглядом. В других обстоятельствах это было бы ей неприятно, но сегодня она наслаждалась повышенным вниманием к собственной персоне. «Скажи мне кое-что, Санти. Ты любишь меня?» — «Что за вопрос! Если бы ты мне не нравилась, разве я был бы с тобой?» Девушке не слишком понравился его простодушный ответ. Но, с другой стороны, именно простота и естественность делали его таким неотразимым. «А если я тебе нравлюсь, почему ты никогда мне этого не говоришь?»

Группа «Русадир» играла легкие песенки, популярные тем летом, но эти двое почти не обращали внимания на музыку. Монтсе всегда испытывала отвращение к девушкам, которые напоказ липли к своему кавалеру, проводили ему по губам кончиками пальцев, клали руки на плечи или обхватывали ладонями затылок. Но сейчас она сама делала то, над чем столько раз насмехалась. «Потанцуем, Санти?» — «Вообще-то я ужасно неуклюжий». Но Монтсе нравилась его неуклюжесть. Прочие парни, старательно извивающиеся в танце, казались ей напрочь лишенными мужественности. Неожиданно ей захотелось пива. Не слушая возражений, она сунула ему свой кошелек. Расплачиваясь, Сантиаго чувствовал, как монеты жгут ему пальцы. Группа вдруг заиграла пасодобль «Лас корсариас». По спине Сан-Романа побежали мурашки, у него засосало под ложечкой.

Там, в земле жестоких мавров,Ветер дюнами играетИ пустыня выдыхаетРаскаленный жар камней.

Молодые парочки разошлись, пропуская старших в центр круга.

На далекой злой чужбине,Глядя вдаль через барханы,Пел солдат земли испанскойФлагу Родины своей.

«А вот теперь я хочу танцевать!» — неожиданно выдал Сантиаго. «Под это? Но это же „Ла Бандерита“!» — «Ну и что? Это пасодобль. Единственный танец, который я знаю. Моей маме он очень нравится». Монтсе позволила ему утянуть себя в центр площадки.

В день, когда в песок я лягу,В день, когда оставят силы,Ветер бросится к могиле,Полотнище теребя.

Она чувствовала, что все взгляды направлены на них, а Сантиаго, наоборот, казалось, был полностью погружен в свой мир, лишь напевал тихонько себе под нос:

Хоть земля вокруг чужая,Пусть меня укроют флагом.Символ гордости испанской,Знай, что я люблю тебя.

«Как ты сказал?» — спросила она, глядя широко раскрытыми глазами прямо ему в лицо. «Знай, что я люблю тебя, — прошептал Сантиаго ей на ухо, и она подставила губы под его поцелуй. — Знай, что я люблю тебя. Знай, что я люблю тебя. Знай, что я люблю тебя. Теперь ты не сможешь обвинить меня, что я не говорил тебе этого». — «Скажи еще». — «Знай, что я люблю тебя». — «Еще!» — «Знай, что я люблю тебя». Когда пасодобль закончился и молодежь вернулась на площадку, Сантиаго и Монтсе отрешенно целовались в центре, далекие от музыки, шума толпы, любопытных взглядов. Лишь когда они открыли глаза, пол под ними перестал кружиться.

Постепенно площадь пустела. И становились заметны грязь и мусор, словно выползающие из всех углов. Монтсе не хотела расставаться с Сантиаго. «Я хочу, чтобы ты остался у меня этой ночью». Парень напрягся, и она сразу это почувствовала: «Что случилось? Ты не хочешь идти ко мне?» — «Ладно-ладно, я не об этом. То есть да». — «Объясни мне, пожалуйста, Санти, еще минуту назад ты говорил, что любишь меня, а сейчас…» — «Да это из-за служанки!» — «Мы тихо зайдем. Ее комната далеко от моей. А утром она пойдет к мессе, и ты сможешь спокойно уйти». — «Она меня знает, — пробормотал он, краснея. — И знакома с моей матерью. Я не хочу, чтобы у тебя из-за этого были неприятности… Если твоему отцу станет известно… Ты говорила, что твой отец, он…» Монтсе запечатала его губы нежным поцелуем. «Я говорила тебе это вечность назад. Мне уже не важно, что узнает мой отец. Кроме того, ему никто не расскажет. Мари Круз прекрасно понимает, когда нужно держать язык за зубами. Особенно если это касается меня». Сантиаго лишь согласно кивнул, принимая на веру ее слова.

Они шли по Барселонете, направляясь к бульвару Колумба. Монтсе жутко устала, у нее очень болели ноги. Они присели на парапет. «Эти туфли меня убивают. Я совсем не привыкла к каблукам». — «Отдохни. Куда нам спешить?» — «Нет, давай лучше поищем такси». Улица была плохо освещена. Лишь тусклые лампы над дверями подъездов рисовали на асфальте световую мозаику. «Здесь мы такси не поймаем, — скептически заметил Сантиаго. — Надо выйти на проспект, может, там повезет». — «Я и шагу больше не сделаю, Санти». — «Ну, тогда давай я один схожу, правда, у меня даже пятака нет». — «Я здесь одна не останусь!» Сантиаго Сан-Романа вдруг осенила гениальная идея. Он заметил велосипед, прикованный цепью к фонарному столбу: «Дай-ка мне свою заколку». Монтсе, еще не совсем понимая, что он задумал, протянула ему заколку. Сантиаго ловко вскрыл замок на цепи. Монтсе схватила его за плечи и начала трясти. «Ты же сама жаловалась, что у тебя болят ноги!» — «Сумасшедший, ты что, хочешь, чтобы нас посадили в тюрьму за кражу?» — «Да брось. Завтра же верну его и пристегну обратно. Представь себе, как обрадуется хозяин, когда снова увидит свой велик на месте целым и невредимым!» Монтсе покорно села на багажник. Она попыталась представить себе, как выглядит сейчас со стороны в своем шикарном платье, с жемчужным ожерельем на шее, и ей стало так весело, что она не смогла сдержать громкого счастливого смеха, серебристыми колокольчиками разлившегося по пустынной улице.