Александра Коллонтай. Валькирия революции - Элен Каррер д’Анкосс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Благоразумие сотрудниц Женотдела, внимательно следивших за тем, чтобы не оскорбить чувства своих собеседниц, привлекательность их предложений и методов (особенно притягательными для женщин, чья жизнь ограничивалась домохозяйством, были кинопоказы) оказались действенным средством привлечения симпатий на сторону Женотдела. Но все это также вызывало сильное недовольство мужчин, которые яростно противились чужеродному вмешательству в их образ жизни.
В тех регионах, где ислам глубоко укоренился в жизни сельского оседлого или кочевого населения либо имел на нее определяющее влияние, большевистская власть воспринималась как враждебная по отношению как к религии, так и к мусульманским народам. Власть была русской, ее проект был русским, и народы Азии и Кавказа считали всех русских покорителями. Как можно игнорировать тот факт, что в Афганистане, граничившем со Средней Азией, еще в 1913 году вышла газета с заголовком: «Азия — азиатам!»?
Группа работниц женотдела ЦК ВКП(б). Слева от А. М. Коллонтай — А. Николаева, 2-я справа — К. И. Межинская. Москва, 1921. [РГАКФД]
Женотдел рассматривался местными мужчинами, обитавшими на окраинах бывшей Российском империи, в качестве орудия колониального господства. Цепляясь за традиционное отношение к женщине, противясь эмансипаторскому проекту Женотдела, маскулинное общество в конечном итоге разворачивало битву на политическом поле. В ответ власть называла мужчин, выступавших против предложений Женотдела, «контрреволюционной прослойкой».
Между тем противостояние было яростным и иногда кровопролитным. Женщинам, ходившим на собрания Женотдела, угрожали, их избивали, подвергали жестокому обращению, закапывали заживо. Тех, кто осмеливался скинуть чадру, преследовали, подвергали жестокому обращению, а совсем юных девушек, едва достигших половой зрелости, похищали и насильно выдавали замуж. Все это говорит о том, насколько проекты Александры Коллонтай и ее соперников нуждались в признании и поддержке со стороны большевистской власти, так как только она могла обеспечить их материальными и человеческими ресурсами, необходимым им для ведения и расширения своей деятельности.
А. М. Коллонтай в рабочем кабинете. Москва, 1921. [РГАКФД]
Коллонтай могла ликовать! Накануне конгресса Коминтерна сорок пять женщин, преимущественно из Туркестана, прибыли в Москву без чадры, готовые столкнуться лицом к лицу с неизвестным им миром. Тогда она опубликовала в «Правде» статью, в которой объявлялось о том, что вторая женская конференция Коминтерна должна пройти в Москве с 9 по 15 июня 1921 года при участии особых приглашенных — мусульманских женщин. Какой успех для Коллонтай! В течение почти шести месяцев ей удавалось совмещать работу по организации деятельности Женотдела на мусульманской территории с курсами по экономике и «проблемам женщин» для юных работниц, которые партия поручила ей устроить при Свердловском университете. Однако лично Коллонтай этот успех не принес никакой пользы. Напротив, заседания Коминтерна оказались для нее ужасным испытанием, из которого она вышла морально подавленной и политически поверженной.
Третий конгресс Коминтерна открылся 21 июня в Кремле. Большевики хотели, чтобы этот конгресс был посвящен двум крупным проблемам: на нем предполагалось представить международному коммунистическому сообществу НЭП, чтобы закрепить его за собой, а также заклеймить левую оппозицию и покончить с ней. Коллонтай заранее тщательно подготовила свое выступление. Она перевела на французский язык свой большой текст о «рабочей оппозиции» и раздала несколько экземпляров этого перевода некоторым делегатам, владевшим французским языком. В свою очередь, Ленин заранее распространил среди участников свой доклад о НЭПе, а Троцкий поступил аналогичным образом с партийными текстами, в которых осуждалась «рабочая оппозиция».
Коллонтай должна была сначала выступить с докладом о работе, проведенной в отношении женщин в рамках деятельности Коминтерна. В докладе не поднимались проблемы, и, слушая его, участники конгресса не выражали ничего, кроме плохо скрываемой скуки. Когда же Коллонтай увидела тексты, розданные партией, и заметила, что в зале царит атмосфера, благоприятная для Ленина и его тезисов, она решила также затронуть главные вопросы (НЭП и «рабочую оппозицию») и собиралась известить об этом Ленина. Он постарался убедить Александру не делать этого, призвав ее к партийной дисциплине. На что она ответила, что готова проигнорировать дисциплину. Таким образом, конфликт с Лениным перешел в открытую фазу. Благодаря кулуарным разговорам всем участникам столкновения было более или менее известно о готовившейся стычке, поэтому неудивительно, что все делегаты конгресса во главе с Лениным собрались, затаив дыхание, выслушать выступление Александры.
Александра выступала очень долго. Она говорила на немецком, главном языке Коминтерна, с жаром, и ее речь, как всегда, впечатлила аудиторию своей отменной аргументацией и стройностью изложения.
Александра Коллонтай. Портрет выполнен в период работы III конгресса Коминтерна. Москва, 1921. [РГАКФД]
Выступление началось с главной темы дня — НЭПа. Коллонтай прямо заявила, что в мире настал такой момент, когда капитализм находится при смерти и даже на последнем издыхании. В таких обстоятельствах НЭП является предательством по отношению к рабочему классу, поскольку лишает рабочих шанса прийти к власти. В России уже можно оценить катастрофические последствия НЭПа: капитализм оживает, нарождается новая буржуазия, а рабочий класс отстранен от принятия каких-либо решений. Бушующий в стране кризис — следствие выбора в пользу НЭПа. Выдвинув данный тезис, Коллонтай обратилась к Коминтерну с призывом поддержать «рабочую оппозицию», которая внутри партии стоит на страже интересов революционного пролетариата. После того как Александра произнесла речь на немецком языке, она по своему обыкновению перевела ее на французский и английский.
Пока она говорила, большевистские руководители (Ленин, Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Каменев, Радек и Рыков), сидевшие бок о бок позади Коллонтай, подчеркнуто выражали недовольство, безостановочно закатывая глаза, жестикулируя и перешептываясь. Зал, замерев, наблюдал за этим необычным зрелищем, и, когда Коллонтай закончила говорить, вместо взрыва аплодисментов, которым обычно завершались ее выступления, ее встретило гробовое молчание. Пока она выходила из зала, никто не поднялся, чтобы ее приветствовать, ни один приветственный жест рукой не нарушил эту враждебную демонстрацию. Участники конгресса не были готовы ради Коллонтай войти в число инакомыслящих, они ждали, когда им дадут слово облеченные властью коммунисты — в первую очередь Ленин, затем Троцкий и Бухарин. Все хором осудили недисциплинированность Коллонтай и допущенное ею нарушение партийных правил, затем насмешливо припомнили ее меньшевистское прошлое, которым, как заявил Троцкий, она всегда вдохновлялась.
