Талисман всадника - Олаф Бьорн Локнит

Вообще-то ничего исключительного пока не происходило. Большая часть отряда мятежников стояла вдалеке, так, чтобы не достали лучные и арбалетные стрелы, а к воротам подъехали двое – уже знакомый мне по вчерашнему приключению граф Крейн и…

Я замер и раскрыл рот. По роду службы и по должности придворного волшебника я частенько разъезжаю по близлежащим государствам в поисках магических трактатов, особенных артефактов, интересующих меня как волшебника, частенько заезжаю в гости к друзьям. Всего два с половиной года назад я останавливался в Бельверусе, в гостеприимном доме герцогов Эрде. Встречался с его светлостью герцогом, с веселой и непринужденной госпожой Рингой (пускай в царстве Нергала они обретут успокоение…), видывал сына Мораддина Вестри, их домашнюю прислугу. У меня, как и всякого волшебника, отличная память на лица.

Рядом с графом Крейном на игреневой масти кобылке гарцевала юная женщина, умопомрачительно похожая на госпожу Рингу. Либо я имею дело с творением рук безвестного некроманта, либо… Либо Ринга жива! В противовес всем полученным из Бельверуса сообщениям.

Я всмотрелся, применив заклятие «орлиного ока», и понял, что девушка действительно очень похожа на мою старую приятельницу, но таковой, скорее всего, не является. Мы, волшебники (не маги, не колдуны, не чернокнижники, а волшебники), умеем различать. Девушка была полукровкой. В ней смешались крови самых разных человеческих и не-человеческих рас, пускай и выглядела она как человек – темноволосая, невысокая, с неплохой фигуркой, которая с годами станет очаровательной… Я чувствую кровь гулей – не тех иранистанских гулей, являющихся лишь демоническими воплощениями, а вполне живых, теплокровных существ, обитающих в Рабирийских горах. И еще от странной девицы исходит жестковатое, колючее тепло, как от ежика. Обычно таким образом в магическом видении выглядят подгорные карлики – гномы. И человеческого в этой молодой даме предостаточно. Добавим сюда же тусклое сияние крови изначальных альбов, просматривающееся для меня настолько ясно, что сомнений не остается, и получится…

Вас когда-нибудь били кувалдой по голове? Или чем-нибудь тяжелым? Меня били – табуреткой в кабацкой драке, затеянной Велланом и Конаном. Впечатление изумительное. Сначала искры из глаз, потом забытье, потом долгая, не поддающаяся никаким целебным заклинаниям головная боль. И вот сейчас я ощутил столь же мощный удар, только нанесенный не рукой и не каким-либо предметом, а волшебством.

Стоило мне поближе присмотреться к странной девушке, вышедшей на переговоры с властями города, находившегося в смехотворной осаде, как вдруг на мой разум, обостренный многолетней магической практикой, обрушилась непосильная тяжесть. Как удар сапогом в лицо. Что-то красное, страшное, сияющее, злое и кусающееся. Хотя нет, не злое. Как бы я не был ошеломлен, я чувствовал – волшебство, исходящее от молодой женщины, как раз принадлежит не к великим силам Тьмы и Света. Магия Равновесия. Однако настолько мощная и необоримая, что я пошатнулся и начал заваливаться.

– Ты чего? – слегка дрожащим голосом спросил Веллан, подхватив меня на руки.

– Девочку внизу видишь?

– Ну, вижу… Неуютно как-то… Дрожь пробирает. Посмотри на Эрхарда!

Я посмотрел. Его величество стоял бледен и отягощен, сутулые плечи и потерявшийся взгляд.

– Веллан, – прохрипел я, – рядом с нами находится невероятно сильный источник магии. Как узнал? Чувствую, уж поверь. Я настоящий волшебник, а не недоучка… А вот недоучка торчит внизу, но настолько могущественная, что от города камня на камне не останется! Никакого штурма и боя не будет. Бунтовщики возьмут Эвербах с одного налета. Боги, все красное, красное! Кругом красный цвет!

– С ума спятил? – выдавил оборотень, которому тоже было нехорошо. Племя Карающей Длани очень остро чувствует чужое волшебство.

– Забирай Эрхарда, Эртеля и быстро катитесь домой…

– В смысле, в Пограничье? – изумился Веллан.

– Болван! В ратушу! В дом губернатора! – я попутно крутил пальцами, налагая на друзей охранные заклятья, долженствующие не подпустить к ним чужое волшебство. – Быстрее! Там встретимся!

– М-мать! – выразительно рявкнул Веллан, наблюдая за Эрхардом. Король Пограничья – оборотень, получеловек, полуволк. Представитель самой уникальной расы мира Хайбории. И вот сейчас Эрхард начал изменяться. Изменяться на глазах. Вытягивались челюсти, кожа покрылась серовато-белым волосом… Неизвестно, до чего бы дошло превращение (любая сильная магия заставляет оборотня возвращаться в его исконный облик), но более молодые, а значит, более сильные Веллан и Эртель, а с ними и телохранитель подхватили Эрхарда под руки и повлекли к лестнице, уводящей на городскую улицу.

Очень вовремя!

Граф Крейн, молодой русоволосый красавец, воздел руку и прокричал людям, находившимся на барбикене:

– Где губернатор?

– Именем короля и трона Дракона ты, мятежник, говоришь с владетелем города Эвербах! – сипло проорал в ответ месьор Остарт, находившийся здесь же. – Чего надо?

– Раскрыть ворота и принести присягу истинному королю! – запросто отвечал граф Эдмар Крейн. – Принцу Ольтену Эльсдорфу, принявшему в память о скончавшемся отце и убитом брате имя Нимед!

– Весело, весело, – прошептал я под нос, отлично понимая, что бунтовщики столь малыми силами никогда не возьмут большой укрепленный город. – Что-то у нас слишком много живых покойников…

– Именем короля Тараска, – торжественно провещал губернатор Остарт, – объявляю, что вы признаетесь бунтовщиками, злодеями короны и прихвостнями самозванца! Смута допущена не будет! Если вы сложите оружие и сдадитесь властям, наделенным полномочиями от имени законного короля…

Договорить месьору Остарту не дали, хотя губернатор собирался произнести речь об отпущении грехов дворянам и простецам, введенным в заблуждение – послабление на суде, никаких смертных казней, а лишь каторга самое большее лет на десять и прощение кающимся.

Голос подала девочка, умопомрачительно похожая на герцогиню Эрде:

– Сударь, можно покороче? Вы сдаете город или нет?

Остарт надулся, как гусак, брызнул слюной и проорал в ответ такие речи, насыщенные удивительными сравнениями означенной девицы с миром животных и пристрастий оной к непотребной любви, что всем сразу стало ясно: Эвербах был и остается твердыней короны Немедии.

– Ты сказал, – тонкий голос донесся из-под стены. – Это было первое, оно же последнее предложение. Страже, находящейся на барбикене, я могу посоветовать спуститься вниз и отойти подальше.

– Отойдите!! – неожиданно сам для себя заорал я. – Она волшебница! Она снесет ворота за краткий миг!