Одураченный Фортуной - Рафаэль Сабатини

– Едва ли. – Герцог задумчиво нахмурился. – Надеюсь, на улице нет инфекции?

– Пока нет. Но там ее боятся так же, как и везде. Этот торговец с Фенчерч-Стрит не скрывал, что считает меня безумным, так как я ищу дом в Лондоне в подобное время.

– Подумаешь! – Его светлость с презрением отмахнулся. – Горожане просто спятили от страха! Но это к лучшему, так как отвлечет их внимание от соседей. Я хочу, чтобы за мной там никто не шпионил. Завтра, Бейтс, вы повидаете торговца и снимете дом от собственного имени. Понятно? Мое имя не должно упоминаться. Чтобы избежать вопросов, заплатите ему сразу за полгода.

Бейтс поклонился.

– Будет исполнено, ваша светлость.

Бэкингем откинулся в кресле, прищурившись и с усмешкой глядя на слугу.

– Вы, конечно, догадываетесь о целях, для которых я снимаю этот дом?

– Я бы никогда не позволил себе строить догадки относительно намерений вашей светлости.

– Иными словами, мои намерения ставят вас в тупик. Это признание в глупости. Помните маленькую комедию, которую мы разыграли месяц назад для мисс Фаркуарсон?

– Разумеется. Мои кости все еще болят от колотушек. Французские лакеи вашей светлости играли свои роли весьма реалистично.

– Леди так не показалось. По крайней мере, это ее не убедило. Так что нам придется действовать лучше.

– Да, ваша светлость. – В тоне негодяя не ощущалось ни малейшего сомнения.

– Мы внесем в комедию серьезную ноту и похитим леди. Для этой цели мне и понадобился дом.

– Похитите ее? – переспросил Бейтс, чье лицо внезапно стало серьезным.

– Этого я требую от вас, мой славный Бейтс.

– От меня? – Лицо Бейтса вытянулось, а рот, напоминающий волчий, широко раскрылся. – От меня, ваша светлость? – Он ясно давал понять, что перспектива пугает его.

– Ну конечно! Почему это вас так удивляет?

– Но, ваша светлость. Это… это очень серьезно. За такое могут повесить!

– Черт бы побрал вашу тупость! Повесить, когда за вами стою я?

– В этом-то все и дело. Вашу светлость никогда не осмелятся повесить. Зато, если возникнут неприятности, повесят его орудие, так как понадобится козел отпущения, чтобы удовлетворить чернь, требующую правосудия.

– Вы совсем спятили?

– Напротив, я абсолютно в здравом уме. И если я могу позволить себе дерзость дать совет вашей светлости…

– Это и впрямь было бы дерзостью с вашей стороны, наглый мошенник! – Герцог возвысил голос и нахмурился. – По-моему, вы забываетесь.

– Прошу прощения вашей светлости. – Бейтс продолжал, несмотря на выговор:

– Ваша светлость, очевидно, не осведомлены о панике в городе из-за чумы. Нонконформистские note 70 ханжи-проповедники повсюду кричат, что это наказание за грехи двора. И если ваша светлость осуществит задуманное…

– Черт побери! – загремел Бэкингем. – Вы, кажется, все-таки берете на себя смелость советовать мне!

Бейтс умолк, но в его взгляде, устремленном на хозяина, светилось упрямство. Бэкингем продолжал более спокойно:

– Слушайте, Бейтс. Если чума мешает нам с одной стороны, то помогает с другой. Похищение мисс Фаркуарсон, когда она играет в театре, вызвало бы немедленную охоту на похитителей, которая могла бы привести к. неприятным последствиям. Но лорд-мэр распорядился закрыть все театры в субботу вечером, и следовательно, в субботу, после спектакля, и должно произойти похищение, так как мисс Фаркуарсон никто не хватится, и ее исчезновение не поднимет шума – особенно когда все поглощены страхом перед чумой и только о ней и говорят.

– А после, ваша светлость?

– После?

– Когда леди станет жаловаться?

Бэкингем улыбнулся улыбкой опытного волокиты.

– Вы когда-нибудь слышали, чтобы леди обращалась с подобными жалобами после? Кроме того, кто поверит, что она попала в мой дом против воли? Помните: мисс Фаркуарсон – актриса, а не принцесса. А я обладаю кое-какой властью в этой стране.

Но Бейтс серьезно покачал головой.

– Сомневаюсь, чтобы власти вашей светлости хватило на спасение моей шеи в случае неприятностей, которые, несомненно, возникнут. Кругом слишком много недовольных, только и ждущих повода, чтобы поднять шум.

– Но кто станет обвинять вас? – раздраженно осведомился герцог.

– Сама леди, если я похищу ее для вас. Кроме того, разве ваша светлость не сказали, что дом должен быть снят на мое имя? Я преданный слуга вашей светлости и, видит Бог, в своей службе вам не проявляю особой щепетильности. Но на такое я не осмелюсь, ваша светлость!

Лицо Бэкингема отразило удивление и презрение. Найдя в Бейтсе препятствие своим планам, он одновременно испытывал желание сердиться и смеяться. Задумчиво побарабанив пальцами по столу, герцог решил пойти с козырей.

– Вы давно у меня на службе, Бейтс?

– В этом месяце исполнилось пять лет, ваша светлость.

– И вы устали от нее, не так ли?

– Ваша светлость знает, что нет. Я всегда преданно служил вам…

– Но вы считаете, что теперь наступило время выбирать, как именно вы будете мне служить. Думаю, Бейтс, вы работаете у меня уже слишком долго.

– Ваша светлость!

– Возможно, я ошибаюсь. Но чтобы убедиться, мне нужны доказательства. К счастью для вас, снабдить меня ими в ваших силах. Советую это сделать.

Герцог холодно посмотрел на Бейтса, и тот ответил ему испуганным взглядом. Тощие костлявые руки негодяя нервно поглаживали шею. Жест этот, несомненно, отражал мысли о том, что упомянутую, шею вскоре может захлестнуть петля.

– Ваша светлость! – взмолился он. – Нет службы, которую я не выполнил бы, чтобы доказать мою преданность! Поручите мне все, что угодно, но… но только не это.

– Я тронут вашими словами, Бейтс, – надменно произнес герцог. – Но, к несчастью, это единственная служба, которая требуется мне от вас в данный момент.

Бейтс пришел в отчаяние.

– Не могу, ваша светлость! – воскликнул он. – Вы знаете, что за это могут вздернуть!

– Меня – да, если строго придерживаться закона, – равнодушно ответил Бэкингем.

– А так как ваша светлость стоите слишком высоко для повешения, то меня сделают вашим представителем.

– Вы повторяетесь – это утомительная привычка. К тому же, тем самым вы лишь утверждаете меня в моем положении. Впрочем, быть может, вас удовлетворят сто фунтов в качестве douceur note 71…

– Дело не в деньгах, ваша светлость. Я не сделал бы этого и за тысячу.

– Тогда говорить больше не о чем. – Хотя Бэкингем внутри кипел от. злости, внешне он сохранял ледяное спокойствие. – Можете идти, Бейтс, я более не нуждаюсь в ваших услугах. Если вы обратитесь к мистеру Гроувсу, он выдаст вам деньги, которые вам, возможно, причитаются.