Противостояние.Том I - Стивен Кинг

— Слышу вас, группа «Лев», — ответил Старки. — Говорит база «Блю-один».

— Кодовое название проблемы в журнале происшествий — «цветочный горшок», — пролязгал металлический голос. — Повторите. «Цветочный горшок».

— Да знаю я, что означает этот хренов «цветочный горшок», — сказал Старки. — Что у вас случилось?

Лязгающий голос из Сайп-Спрингс говорил минут пять без остановки. Старки подумал, что ситуация сама по себе не так уж важна, так как еще два дня назад компьютер предупредил, что до конца июня нечто подобное должно произойти с вероятностью восемьдесят восемь процентов. Детали значения уже не имели. Если у вещи две штанины и петли для ремня, это, без сомнения, брюки. И какая разница, какого они цвета.

Некий врач из Сайп-Спрингс высказал несколько толковых догадок, а репортеры из «Хьюстон дейли» увязали происходящее в Сайп-Спрингс с тем, что уже произошло в Арнетте, Вероне, Коммерс-Сити и в городке Поллистоне, штат Канзас. Это были как раз те населенные пункты, где дела шли так плохо, что туда были посланы войска для введения карантина. В компьютере же к тому времени накопилась информация еще о двадцати пяти городах в десяти штатах, где появились первые признаки проекта «Блю».

Так что ситуация в Сайп-Спрингс не имела особого значения, поскольку не была уникальной. Арнетт еще давал им этот неповторимый шанс — вернее, может быть, давал, — и они упустили его. По-настоящему важным было то, что «ситуация», похоже, будет в конце концов изложена не на одних лишь желтых армейских информационных листиках. Будет, если только он, Старки, ничего не предпримет. Он еще не решил, как ему поступить. Но когда лязгающий голос смолк, Старки понял, что решение все же у него созрело. И возможно, целых двадцать лет назад.

Ну вот дошло и до важного. И важным был не сам факт болезни и не то, каким образом была пробита брешь в Атлантическом блоке; им придется запустить весь защитный механизм в менее благоприятных условиях — в Стовингтоне, штат Вермонт. Не имел важности и тот факт, что проект «Блю», крадучись, расползался по стране под видом обыкновенной простуды.

— Что действительно важно…

— Повторите, база «Блю-один», — проговорили обеспокоенно на другом конце провода. — Мы не расслышали.

Действительно важным было то, что прискорбный инцидент вообще произошел. Старки погрузился в события двадцатидвухлетней давности. Шел 1968 год. Он был в офицерском клубе в Сан-Диего, когда сообщили о Колли и о том, что случилось в Ми-Лей-Фор. Старки тогда играл в покер с четырьмя другими офицерами, двое из которых теперь сидели в генеральном штабе. Они сразу забыли об игре, совершенно забыли, обсуждая, какие это будет иметь последствия для армии — не для отдельной ее части, а для всей армии в целом — в обстановке охоты на ведьм, которую затеяла вашингтонская пресса. И один из них, тот, кто теперь напрямую может звонить этому пресловутому жалкому червю, человек, исполняющий роль главнокомандующего с 20 января 1989 года, осторожно положил свои карты на зеленое сукно игрового стола и сказал:

«Господа, этот прискорбный инцидент уже произошел. А когда происходит прискорбный инцидент, который затрагивает какую-либо ветвь военной системы Соединенных Штатов, мы должны не доискиваться до корней этого инцидента, а решить, как наилучшим образом отсечь пораженные ветви. Служба для нас что родные мать с отцом. И если вы найдете свою мать изнасилованной, а отца избитым и ограбленным, то прежде чем вызвать полицию и начать расследование, вы прикроете их наготу. Потому что вы любите их».

Ни до, ни после того Старки не слышал, чтобы кто-нибудь так прекрасно говорил.

Он отпер нижний ящик стола и достал оттуда тоненькую голубую папку, запечатанную красной лентой. На обложке большими буквами было написано: ЕСЛИ ЛЕНТА СОРВАНА, НЕМЕДЛЕННО СООБЩИТЬ ВСЕМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ. Старки сорвал ленту.

— База «Блю», вы на связи? — продолжал спрашивать голос. — Мы не расслышали. Повторите. Вас не слышно.

— Я здесь, группа «Лев», — ответил он. Он открыл последнюю страницу папки и провел пальцем по колонке СВЕРХСЕКРЕТНЫЕ КОНТРМЕРЫ. — «Лев», вы слышите меня?

— Слышим, база «Блю-один».

— Троя, — медленно произнес Старки. — Я повторяю, «Лев»: Троя. Повторите, пожалуйста. Я слушаю.

Молчание. Отдаленный треск помех. Старки на секунду вспомнил о переносной радиостанции, которую они делали в детстве из двух жестяных консервных банок и двадцати ярдов вощеной бечевки.

— Повторяю…

— Господи! — воскликнул в Сайп-Спрингс молодой голос.

— Повтори, сынок, — сказал Старки.

— Т-троя, — ответил дрожащий голос. Затем уже более твердо: — Троя.

— Очень хорошо, — мягко произнес Старки. — Благослови тебя Бог, сынок. Отбой.

— И вас, сэр. Отбой.

За щелчком последовали сильные помехи, потом снова щелчок, молчание и голос Лена Крейтона:

— Билли?

— Да, Лен.

— Я слышал весь разговор.

— Отлично, Лен, — устало произнес Старки. — Подавай рапорт, если считаешь нужным.

— Ты не понял, Билли, — сказал Лен. — Ты поступил абсолютно правильно. Думаешь, я не понимаю этого?

Старки позволил себе прикрыть глаза. На мгновение его чудный «оглушин» перестал действовать.

— Благослови и тебя Бог, Лен. — Его голос почти срывался. Он отключил переговорное устройство и вернулся ко второму монитору. Он стоял, заложив руки за спину, как генерал Першинг, осматривающий войска. Он думал о Фрэнке Д. Брюсе и о том месте, где тот почил навеки. Вскоре спокойствие вновь вернулось к нему.

Если ехать от Сайп-Спрингс в юго-восточном направлении по федеральному шоссе 36, то за день можно добраться до Хьюстона. По трассе мчался со скоростью восемьдесят миль в час трехлетней давности «понтиак-боннвилль». Он уже взлетел на холм, когда обнаружилось, что путь ему преграждает чудовищного вида «форд». Аварии удалось избежать просто чудом.

Водитель, тридцатишестилетний репортер «Хьюстон дейли», нажал на тормоза. Раздался страшный скрежет шин об асфальт. Сначала «понтиак» резко оросило вперед, потом стало заносить влево.

— Боже милостивый! — завопил фотограф, сидевший на переднем сиденье. Он бросил фотоаппарат на пол и вцепился в ремень безопасности.

Водитель снова нажал на тормоз и, когда попытался объехать «форд» по краю дороги, почувствовал, что левые колеса погружаются в вязкую грязь. Он до отказа выжал педаль газа, и «понтиак» начал выбираться из трясины на асфальт. Из-под шин струился голубой дымок. Радио продолжало орать:

Детка, по душе ли тебе твой парень?Ведь лучше его в целом мире нет.Так ответь, детка, по душе ли тебе твой парень?

Он еще раз нажал на тормоза, и послушный «понтиак» замер под обжигающе жарким полуденным солнцем. Водитель дышал тяжело и прерывисто, а потом зашелся в приступе кашля. В нем закипал гнев. Он резко дал задний ход, возвращаясь к «форду», возле которого стояли два человека.

— Послушай, — занервничал фотограф. Он был тучным человеком и последний раз дрался в девятилетнем возрасте. — Послушай, может, нам лучше…

В этот момент его швырнуло вперед из-за резкой остановки. Репортер одним тяжелым ударом ладони поставил машину на тормоз и выскочил из нее.

Сжав кулаки, он направился к двум молодым людям.

— Ах вы ублюдки, мать вашу! — заорал он. — Вы чуть не утрахали нас насмерть, я хочу…

Он прослужил в армии четыре года добровольцем. И он успел определить, что винтовки, которые они извлекли из своего «форда», были новой моделью М-ЗА. Потрясенный, он стоял под палящими лучами солнца, а по его штанам расползалось мокрое пятно.

Он пронзительно закричал и мысленно уже бежал прочь к своему «понтиаку», хотя ноги его так и не сдвинулись с места. Парни вскинули винтовки. Пули разорвали ему грудь и низ живота. Он упал на колени, протягивая руки в немой мольбе о пощаде. В этот момент следующая пуля, пройдя в двух сантиметрах над левым глазом, снесла ему полголовы.

Фотограф, скрючившийся на своем сиденье, никак не мог понять, что же произошло, пока наконец двое молодых людей, перешагнув через тело репортера, не двинулись в его сторону с винтовками наперевес.

Он метнулся к рулю. С уголков его губ стекала теплая пенистая слюна. Ключи зажигания были на месте. Он завел машину и закричал от ужаса, когда они начали палить по нему. Машину, словно от пинка какого-то гигантского чудовища в ее левый бок, резко отбросило вправо, а руль бешено закрутился у него под руками. Фотографа кидало из стороны в сторону от дикой скачки «понтиака» на простреленных шинах. В следующую секунду чудовище нанесло еще один удар, теперь уже по правому боку. Машину замотало еще сильнее. Из-под колес вырывались снопы искр. Фотограф выл от отчаяния. Задние шины «понтиака» превратились в черные лохмотья. Молодые люди бросились назад, к «форду», который, судя по номерам, был одним из многочисленных армейских транспортных средств, находящихся на счету Пентагона. Машина резко подскочила, когда, сорвавшись с места, сделала крутой разворот и переехала через мертвое тело репортера. Сержант, сидевший рядом с водителем, испуганно чихнул, забрызгав ветровое стекло.